Андреа Камиллери - Охота за сокровищем

Монтальбано остановился и вылез из машины.

Дорога не то чтобы кончилась, просто вместо асфальтовой дальше шла старая грунтовая, спускаясь в долину. Он стоял на самой вершине и любовался пейзажем.

За спиной – море, впереди, на соседнем холме, – городок Галлотта, справа – хребет Монсеррато, разделявший пригороды Вигаты и Монтелузы.

Редкие пятна зелени: никто уже не возделывает землю, пустая трата времени.

И что теперь? Куда двигаться дальше? Там, где он находился, на самой вершине, не было ни построек, ни людей.

Так говорилось в письме, и он послушно выполнил все указания, добрался до конца дороги, вот только ничего знакомого, тем более родного не нашел. Что за шутки?

Метрах в десяти от дороги стояла покосившаяся дощатая лачуга три на три, она выглядела заброшенной и уж точно не вызывала никаких воспоминаний. И все же это было единственное место, где он мог раздобыть какие-то сведения.

К лачуге вела даже не дорожка, а еле заметная тропинка. Чтобы увидеть ее, надо было пристально вглядеться – значит, тут нечасто хаживали.

Пройдя по тропинке, комиссар очутился перед закрытой дверью. Постучался, никто не ответил. Приложил ухо к щели между досками: ни шороха, ни звука. Теперь он был уверен: в лачуге никто не живет.

А теперь что делать? Выломать дверь или вернуться назад? И все хлопоты коту под хвост?

– Рискнем, – сказал он себе.

Сходил к машине за гаечным ключом. Доски двери отошли от дверного проема, он сунул в щель инструмент и нажал. С третьей попытки гнилое дерево поддалось. Пара пинков, и внутренний засов отвалился. Монтальбано открыл дверь и вошел.

Первое, что он увидел: мебели тут не было никакой – ни стула, ни табуретки.

А потом застыл с разинутым ртом. У него мгновенно пересохло во рту, а на лбу выступила испарина.

Каждый сантиметр этих стен был покрыт его фотографиями. Вот почему в письме утверждалось, что место окажется знакомым!

Наконец совладав с собой, он подошел к стене напротив входа, чтобы присмотреться.

Это были не совсем фотографии, но компьютерные распечатки кадров из репортажа, который передавала «Телевигата».

Вот он говорит с Фацио, а вот начинает взбираться по пожарной лестнице, вот соскакивает вниз после выстрела Грегорио, вот снова лезет, останавливаясь на полпути, взбирается, перепрыгивает через парапет… На всех стенах лачуги висели одни и те же картинки. Посреди центральной стены был прилеплен скотчем белый конверт. Комиссар дернул так резко, что висевшие рядом пять или шесть фотографий слетели на пол. Он подобрал одну наугад, сунул в карман вместе с конвертом и вышел.

– Синьор комиссар, что ж это вы, вернулись? А говорили – не вернетесь! – то ли обрадованно, то ли изумленно воскликнул Катарелла.

– Тебя это огорчает?

Монтальбано передумал ехать домой, пока возвращался в Вигату, и Катареллу при виде его чуть удар не хватил.

– Да что ж вы такое говорите, синьор комиссар?! Да я, как увижу вас, как вы это… являетесь, самолично и персонально, прямо на колени готов бухнуться!

Монтальбано на мгновение представил себя в лазурном плаще, как у пресвятой Девы Марии из Фатимы. Кошмарное видение.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что объяснил.

Катарелла пошатнулся, словно его огрели по голове дубиной.

Слишком много переживаний за несколько секунд.

– Я… я – вам?! Объяснил?! Вы, верно, шутите?

Комиссар достал из кармана фотографию из лачуги и сунул ему под нос. На фото он заносил ногу на первую ступеньку пожарной лестницы с не особенно бравым видом.

– Что это?

Катарелла изумленно уставился на него.

– Вы ж это! Себя не признали?

– Я не спрашивал, кто, я спросил, что это! – возразил Монтальбано, шурша листком, зажатым между большим и указательным пальцами.

– Бумага, – ответил Катарелла.

Монтальбано выругался про себя. Нужно было, чтобы Катарелла сохранял спокойствие и смог кое-что объяснить комиссару.

– Это фотография или нет?

Катарелла взял у него листок:

– Позвольте-ка! – Всмотрелся и выдал вердикт: – Эта фотография – не фотография.

– Молодчина! Говори!

– Этот кадр вынули из вэхаэса через компьютер, а потом распечатали.

– Отлично! А как получили VHS?

– Записали передачу, которая шла на «Телевигате».

– А как вынимают фотографии?

Катарелла принялся объяснять, но комиссар из его объяснений ничего не понял. Однако то, что ему было нужно, он узнал.

– Катарелла, да ты просто бог!

Тот покраснел, раскинул руки, растопырил пальцы и крутанулся волчком. Когда Монтальбано случалось хвалить Катареллу, того всегда так распирало – ни дать ни взять токующий павлин.

Добравшись до Маринеллы, он вспомнил, что дома нет еды. Комиссар уже слегка проголодался, а ужин пропускать не стоило – к ночи аппетит разрастется до волчьего голода.

Он достал из кармана нераспечатанное письмо и фотографию, положил их на журнальный столик и умылся, а потом застыл в нерешительности: не хотелось снова ехать к Энцо, ведь он уже был там в обед.

Зазвонил телефон.

– Алло!

– Сколько мы уже не виделись? – раздался в трубке такой знакомый женский голос.

– Со времен Ракеле, – ответил Монтальбано. – Как она там?

– У нее все хорошо. Я на днях любовалась твоими подвигами по телику, захотелось повидаться.

– Это можно.

– Свободен сегодня вечером?

– Да.

– Тогда я буду через полчасика. А ты пока реши, куда сводишь меня поужинать.

Он был рад повидаться с Ингрид, своей шведской подругой, осведомительницей и временами сообщницей.

Чтобы убить полчаса ожидания, комиссар решил прочесть новые указания по ходу таинственной игры и взял было конверт, но сразу отложил, опасаясь, что содержимое может вывести его из равновесия. Не стоит читать это перед ужином – вдруг аппетит отобьет.

Тут он вспомнил, что приключилось с бедняжкой Аделиной, и полез в чулан проверить кукол. Их там не было.

Наверняка Паскуале переложил куда-нибудь. Но куда? На кухне их тоже не было.

Открыл платяной шкаф – и там нет. Неужто тот унес их к себе домой? Надо ему позвонить, заодно справиться о здоровье матушки.

Трубку сняла жена Паскуале. Сказала, что мужа нет, вернется через час.

– Сказать, чтобы перезвонил?

– Не надо, спасибо. Я сейчас ухожу и буду поздно.

– Ему что-то передать?

– В общем, да.

Надо как-нибудь изловчиться, чтобы она не поняла, о чем речь…

– Передайте: мне срочно нужно то, что он знает, где найти. Пусть перезвонит завтра с утра.

И вышел на веранду покурить.

Увидел Ингрид в дверном проеме и обомлел.

Возможно ли, чтобы годы никак не отражались на женщине? Словно на ней заклинило шестеренки времени. Выглядит даже моложе, чем в прошлый раз, а ведь прошло около года. Одета как всегда: джинсы, блузка и босоножки. А вид такой элегантный, будто на ней наряд от модельера.