Андреа Камиллери - Возраст сомнений

– Вы не можете ходить?

– Нет.

– Тогда я за вами пришлю.

– Все равно не смогу.

Начальник полиции взял минуту на размышление.

– Тогда я сам к вам приеду.

– Когда?

– Сейчас.

– Сейчас? Не-е-е-е-ет! – вырвался у него крик, переходящий в вой.

– Почему вы кричите?

– Ушибся больной ногой.

Бонетти-Альдериги неизбежно столкнется с Лаурой. А вдруг она будет в форме? Невозможно убедить начальника полиции, что физиотерапевты время от времени от нечего делать надевают форму морского офицера. Это конец.

– Но вы не беспокойтесь, я попробую сам к вам приехать.

– Хорошо, я вас жду.

Как же теперь быть?

Первым делом предупредить Лауру. Он позвонил в портовое управление, но она уже ушла. Мобильный телефон не отвечал.

Затем он позвонил Галло и велел заехать к нему на служебной машине.

Чертыхаясь, снял с левой ноги ботинок и носок, пошел в ванную, густо обложил лодыжку ватой и перевязал бинтом. Получилось замечательно – ни дать ни взять распухшая нога.

Попытался надеть тапку, но нога не пролезала. Разрезал тапку ножницами. Теперь пролезала распухшая нога, но на каждом шагу спадала слишком широкая тапка.

В отчаянии он схватил широкий скотч и примотал тапку к ноге.

Для большей убедительности надо бы палку.

Подходящих палок в доме не было. Поискал в кладовке и вооружился красным пластмассовым черенком от швабры. Точь-в-точь сицилийский пастух.

Увидев его, Галло вытаращил глаза:

– Что с вами, комиссар?

– Прекрати действовать мне на нервы, срочно едем в полицейский участок.

Монтальбано был чернее тучи, и Галло за всю дорогу не осмелился произнести ни слова.

Бонетти-Альдериги никак не отреагировал на несчастный вид комиссара. Даже не предложил ему сесть, но Монтальбано все же сел, как полагалось по сценарию, морщась от боли и тяжко вздыхая.

Начальник полиции словно ничего не видел и не слышал.

Он поднял правую руку и, не говоря ни слова, показал раздвинутые указательный и средний пальцы. Монтальбано сначала посмотрел на руку, потом перевел вопросительный взгляд на сердитое лицо начальника.

– Два, – сказал тот, пошевелив пальцами.

– Хотите поиграть в морру? – спросил Монтальбано с самым невинным видом. Лучше бы он этого не делал!

Рука Бонетти-Альдериги сжалась в кулак, и кулак опустился на стол с такой силой, что чуть не разбил его.

– Черт побери! Монтальбано! Вы с ума сошли! Не понимаете?!

– Что?

– В Вигате совершено два убийства! А вы… – И начальник захлебнулся в кашле.

Пришлось ему встать, подойти к кулеру и налить себе стакан воды. Это подействовало успокаивающе.

– Вы знали, что найденный в лодке человек убит?

– Да. И поэтому…

– Молчите! Вы знали, что моряк-тунисец убит?

– Я не понимаю, почему я должен…

– Молчите! Вы начали расследование убийств?

– Конечно. Это мой служебный долг…

– Молчите!

Трижды велено молчать. Монтальбано восхищался упорством начальника, но все-таки надеялся вставить словечко, если, конечно, ему будет позволено.

– Я хотел бы…

– Молчите! Говорю я.

Молчите, молчите, молчите. Хоть бы разнообразил лексикон!

– Но я только…

– Ш-ш-ш-ш! – зашипел начальник, приложив палец к носу.

«Уже лучше!» – подумал Монтальбано, ему все это начинало досаждать.

– А теперь ответьте на мой вопрос, только не юлите, не ходите вокруг да около, не…

– …не уходите от ответа, не выдумывайте оправданий, не водите меня за нос, не тяните кота за хвост? – подсказал Монтальбано, выступив в роли говорящего словаря синонимов и устойчивых выражений.

– Вы издеваетесь? – начальник изумленно посмотрел на него.

– Ну что вы! Ни в коем случае! – И Монтальбано изобразил на лице раскаяние.

– Тогда не говорите чушь и отвечайте!

– Можно одно замечание?

– Нет.

Монтальбано замолчал.

– Отвечайте!

– Если нельзя…

– Валяйте, и я жду ответа!

– Я лишь хотел заметить, что вы еще не задали вопрос.

– Ах да! Вот видите! Вы единственный, кто способен настолько вывести меня из себя, что меня это…

– Сбивает с толку? Дезориентирует? Приводит в замешательство?

– Хватит, черт подери! Мне не нужны ваши дурацкие подсказки! Я имею в виду, почему вы не докладываете обо всем ни мне, ни прокурору? Объясните!

– А как же вы узнали?

– Не задавайте глупых вопросов! Отвечайте!

В двух словах разве ответишь? Разговор мог затянуться, а это значит, прощай свидание с Лаурой. Монтальбано решил дать лаконичный ответ:

– Я забыл доложить.

– Вы забыли?! – недоуменно переспросил начальник полиции.

Монтальбано развел руками.

Бонетти-Альдериги сначала покраснел как помидор, а потом издал отчаянный рык и рев, как запертый в клетку лев.

– Да вы… Что вы себе позволяете?! Мы тут что, детективное агентство, а вы – ча… частный детектив?! – заикаясь от злости, вскочил он, тыча пальцем в комиссара.

– Нет, но…

– Молчите!

Ладно… Буду молчать. Но так и до утра просидеть можно!

– А знаете что? – кричал начальник полиции. – С этого момента вы отстранены!

– От чего?

– От расследования. Этим делом займется Мадзаморо.

Кто это, интересно? Наверняка какой-то новенький. Они каждые две недели меняются. Полицейское управление Монтелузы – прямо какой-то перевалочный пункт.

Только проклятый Бонетти-Альдериги сидит как приклеенный.

Монтальбано хотел было возразить, но подумал, что лучше не стоит – так у него останется больше времени на встречу с Лаурой.

– Тогда, если позволите, я пойду, – сказал Монтальбано, скрывая ликование.

Он поднялся, опираясь на черенок от швабры, не забывая кривиться от боли и негромко стонать.

На начальника полиции это не произвело никакого впечатления.

– Вы куда?

– Домой, пойду прилягу…

– Ха-ха-ха! – рассмеялся начальник мефистофелевским смехом.

– Что смешного, простите?

– Вы никуда не пойдете!

Монтальбано застыл на месте. На мгновение ему показалось, что Бонетти-Альдериги собирается его арестовать. С него станется. Но начальник продолжал:

– Вы пойдете к Латтесу, который ждет вас в кабинете, и немедленно сделаете сверку утраченных документов.

Монтальбано замер, не в силах сдвинуться с места.

– Идите! Идите же! – закричал Бонетти-Альдериги.

Выходя от начальника полиции, Монтальбано крыл его последними словами, и слова эти текли бесконечной рекой.

Завидев Монтальбано, Латтес не обратил внимания на посох, но первым делом спросил:

– Как ваш малыш?

– Умер, – ответил комиссар сухо.

Он был вне себя от злости. К черту данное Ливии обещание!

Латтес поднялся со своего места и крепко обнял Монтальбано:

– Мои соболезнования.

Кстати, это выход! Комиссар уронил голову ему на грудь и издал звук, напоминающий икоту.