Мария Тович - Сова плавает баттерфляем

Даже не помню, когда оформилось это решение. Было ли оно внезапным порывом? Когда чаша терпения переполнилась? Что было последней каплей? То, что он снова оттолкнул Тёму? То, что недавно от боли и отвращения меня чуть не стошнило в постели?

Нет, наверное, даже не это. Последней каплей была Вера.

Для садиста чужие страдания такая же пища, как для тигра человек – кусок свежего мяса. У обоих хищников одно желание – обглодать свою жертву.

Только садистам не нужна ваша моментальная смерть. Они любят мучить, наблюдать, как вы корчитесь, извиваетесь, орёте или плачете – главное, чтобы вы страдали. Они высосут из вас все соки прежде, чем нанесут смертоносный удар.

Нет, это не вампиры из сказки. Это люди без стыда и без совести, которые любят самоутверждаться за счёт других. Физическая боль их привлекает даже меньше, чем та, от которой не остаются на коже синяки. Они шинкуют своих жертв моральными пытками, как сало, каждый раз отрезая по тоненькому ломтику. Поначалу вы даже не будете замечать, что от вас убыло. Обидная шуточка, малюсенький укол издёвки, смех над вашими успехами. Многие думают: разве стоит на это обращать внимание? Это же так глупо – реагировать на подобные мелочи. Лучше не заметить и сохранить мир в отношениях. Вот только потом, когда от вас останется лишь прозрачная шкурка, будет поздно и невозможно отмотать назад. Вас просто съедят заживо. Морально. А потом предъявят счёт за то, что ваше мясо было суховато.

Нельзя не отдать им должное: такие персоны имеют отличное чутьё. Они обходят стороной подобных им хищников, из множества вариантов безошибочно выбирают самого подходящего – нежного, ранимого, чувствительного человека, ищущего защиты. Такого даже очаровывать не надо. Его воображение пририсует герою нужные черты. Ловушка захлопнется.

Мира была идеальным образцом. Привлекательная внешне, но очень неуверенная в себе, импульсивная, хрупкая девушка. Просто джек-пот для хищника.

Но на каждого хищника есть охотник.

В тот день я возвращалась из магазина, загрузившись продуктами. Купила овощи, замороженные куриные грудки, чай и прочее, что по моим правилам всегда должно быть в доме. Пустой холодильник лишает меня уверенности в следующем дне. А уверенность мне сейчас была нужна, как никогда.

Погода омерзительная. Ветер сбивает с ног, кружит снежную крупу. Ещё и где-то неподалёку прорвало канализацию, приходится дышать через шарф, чтобы не чувствовать отвратительного запаха. Скорее хочется добраться до дома и спрятаться за дверью квартиры.

Не успела отойти немного от супермаркета, как меня внезапно схватил за локоть какой-то парень. Чёрная шапка надвинута на лоб, вторая рука сжата в кулак. Сверлит меня глазищами, брови свёл.

«Грабят! Средь бела дня!»

Я открываю рот, чтобы заорать на всю улицу, но вдруг узнаю его. Да это Паша. Ну, точно он. Этого мне только не хватало.

– Что вам надо? – отдёргиваю руку и делаю вид, что не понимаю, что происходит. Но Паша не даёт мне двинуться с места.

– Это вы – Виталина? – Паша не спрашивает, скорее утверждает.

– Что? Да отстаньте от меня! Кто вы такой? Я вас не знаю, – почему-то я говорю с акцентом, «окаю» как моя вологодская бабушка. Главное сейчас – не проколоться, не выдать себя. – Нет, меня не так зовут.

И это чистая правда.

– Не отпирайтесь, я вас запомнил. И голос ваш – тоже.

– Я не понимаю, о чём вы. Пропустите же! – резко дёргаюсь влево, но Паша преграждает мне дорогу. Как назло, вокруг ни души. Популярный магазин, однако. Или это только сегодня мерзкая погода заставила всех попрятаться по домам?

– Я вас никуда не пущу, пока не объясните!

– Что объясню?

– Эти звонки. Из будущего…

– Ненормальный, что ли?! Какое будущее? Фантастики насмотрелся? Что привязался ко мне?!

Может, нахамлю, и он отвалит?

Паша взволнован, шапка съехала набок, но отступать явно не собирается. Мне жаль его, но я не могу себя выдать. И продолжаю напирать:

– Если не отойдёшь, я закричу. Вызову полицию.

Его лицо мгновенно меняется, в глазах появляется жесткость и уверенность.

– Давай вызывай. Правильно. Сейчас, – он роется в карманах. – Сейчас я сам вызову наряд. Скажу, что нашёл свидетеля происшествия. Тебя допросят, и ты всё расскажешь, Виталина.

– Подожди, – останавливаю его и осекаюсь.

Он сразу же хватается за моё короткое замешательство и жарко шепчет:

– Пожалуйста, мне очень нужно знать.

Представляю, как бедняга не находит себе места. Я не выдерживаю:

– Видишь ли… иногда нужно умереть, чтобы жить… Ну, как тебе объяснить?

Парень не понимает меня. Моргает. Хмурится. Стоит ли ему рассказывать? Хотя, пожалуй, он вправе всё знать…

– Ладно, давай присядем вон там, – показываю на скамейку под высохшим дубом в конце сквера, – и я тебе расскажу одну историю.

Заиндевевшее деревянное сиденье покрыто ледяной коркой, пальто прилипает к нему. Я ёжусь, от коленей до бёдер бегут мурашки. В такую промозглую погоду в парке никого, кроме нас. Кутаюсь в воротник, но всё равно не могу согреться.

Паша морщится от колючего ветра, шмыгает носом, не отводит от меня взгляда. Смотрит внимательно и молчит. Ждёт, готовый принять любое объяснение, которое я ему сообщу. Сейчас он мне напоминает Миру. Может, это их и роднит – открытость, способность верить на слово без сомнений и подозрений, умение выслушать и помочь, не выгадывая ничего для себя. Так первоклассники смотрят на учителя, исполненные решимости впитывать каждое слово, как безусловную истину.

Мира всегда старалась в первую очередь замечать положительную сторону человека. Каждому заранее выдавала индульгенцию, любого могла оправдать. Сколько книг о единорогах и прекрасных принцах надо было прочитать, чтобы так беспредельно верить в окружающих? Хотя, наверное, такой надо родиться. Тем не менее Паша и Мира точно выросли из одной песочницы.

К сожалению, по моему опыту, такие близкие по духу люди редко сходятся в пару. Они прекрасные друзья, но до чего-то большего дело почти не доходит. «Противоположности притягиваются» – расхожее выражение, которое часто подтверждается жизнью. Как там у классика? «Волна и камень… Лёд и пламень…»

Ну, почему? Почему всё так несправедливо устроено?

– Меня зовут не Виталина, – начинаю я, помедлив.

– А как? – его голос звучит тихо, но настойчиво.

– Я – Вера, сестра Миры.

– Вера? Та, что уехала из города? – Паша недоверчиво всматривается в моё лицо. Наверное, пытается вспомнить.