Лана Прозак - Очищение

– Кота? Нечаянно? – рассказ о жертве всё больше и больше настораживал Еву, и она не хотела, чтобы её подозрения подтверждались.

– Кот соседа, на которого я сегодня в парке кричал. Как дело-то было. Ко мне сосед подходит, типа пойдём прогуляемся и кота моего поищем, мол, пропал. А Коля как раз в магазин ушёл, Коля – это мой сын. Думаю, ну и его заодно встречу на обратном пути. Вот мы и пошли и слышим писк в кустах, Егорыч: мол, кот мой, что ли? Заглядываем, а там Андрей сидит в кустах, и у него на руках кот дохлый. Вот… Ну а Егорыч как давай орать, что сын мой кота его убил и что он управу на него найдёт. А когда сын пропал, я сразу на Егорыча и подумал.

– А когда произошёл этот случай?

– Года два назад… где-то.

– Вы кому-нибудь рассказывали про этот случай?

– Нет.

– Сергей Кириллович, а были ещё подобные случаи? – Тайнова уловила мимолётный взгляд собеседника, он взглянул в дальний угол комнаты, который прикрывала межкомнатная дверь, и тут же взглянул прямо на Еву.

– Нет. Это был единственный случай. Как считаете, Егорыч причастен к смерти моего сына?

– Мы обязательно с ним поговорим и всё выясним. Но я вас прошу не преследовать соседа, это не поможет нам поймать преступника, а только замедлит дело. Вы меня услышали?

– Да.

– Сергей Кириллович, расскажите, что вы делали вчера днём и вечером.

– Да я уже всё рассказал. Весь день был на работе, потом пришёл со смены, уже поздно было. Устал очень и уснул в кресле за телевизором, а когда проснулся утром, то заметил, что сына нет.

– Вчера утром всё было как обычно?

– Да. Я перед уходом разбудил сына в школу и ушёл.

– Сергей Кириллович, посмотрите на эти фотографии, – Ева достала из внутреннего кармана своей куртки несколько фотокарточек и разложила их на журнальном столике перед мужчиной. – Вам кто-нибудь знаком?

Мужчина нахмурился, и от напряжения у него на лбу вздулись вены, пару минут он молчал, задумчиво рассматривая фотографии, а потом нерешительно спросил:

– А это подозреваемые?

– В целях следствия я не могу раскрывать вам подобную информацию, мне просто нужно знать: вы узнаёте кого-нибудь из этих людей? – Сергей Кириллович ещё раз взглянул на фотографии и, переведя взгляд на Еву, уверенно сказал:

– Нет. К сожалению, я не знаю никого из них.

– Вы можете не торопиться, посмотрите внимательнее, – Тайнова медленно придвинула фотографии поближе к мужчине. – Вы точно раньше не встречались с этими людьми?

– Нет, такие красивые и молодые лица я бы запомнил. Я и рад бы помочь, но не могу.

– Сергей Кириллович, я…

– Ева Александровна, мы закончили, – Еву прервал один из сотрудников.

– Хорошо, я сейчас подойду, – Тайнова собрала фотографии и положила их обратно в карман. – Жаль, что вы никого не узнали, но хоть попытались. Правда, я должна вас проинформировать, что сокрытие информации от следствия является преступлением. И ещё я прошу вас не покидать город и быть на связи, возможно, вы нам ещё понадобитесь, если в деле появится какая-нибудь новая информация, – Ева встала с кресла и, подойдя к выходу из зала, остановилась. – Сергей Кириллович, мне неудобно вас просить, но не могли бы вы принести мне стакан воды, нужно запить лекарства.

– Конечно-конечно, – мужчина покинул зал и пошёл на кухню, а Ева тем временем незаметно заглянула за дверь, на которую в момент их разговора упал взгляд Сергея, и обнаружила там пустую клетку для домашних животных.

– Вот, возьмите, – Сергей Кириллович протянул следователю гранёный стакан с водопроводной водой.

Ева запила таблетку и, протягивая стакан обратно владельцу, как будто между делом спросила:

– Скажите, а вы верующий человек?

То ли от неожиданности вопроса, то ли от неловкости мужчины стакан выскользнул из его рук и с грохотом обрушился на пол, разбрызгивая остатки воды.

– Нет. Разве мало Бог забрал у меня?

Тайнова стояла около подъездной двери, стараясь разобраться в своих чувствах. Хоть отец убитого мальчика и утверждал, что не узнал никого на фотографиях, но маленький чёрный червячок подозрения уже начинал извиваться в её разуме. В одном Ева была уверена: он всё же соврал насчёт других случаев насилия над животными, кот соседа не первый, кого убил его сын, был по крайней мере ещё один случай с их домашним питомцем. Остаётся открытым вопрос: зачем отец это скрыл? И если он соврал один раз, где вероятность того, что он не врёт и по поводу фотографий?

– Выяснила что-нибудь важное?

– А ты? – когда Ева выходила из квартиры, Зобова там не оказалось, и она решила дождаться его на улице.

– Я опросил жильцов дома. Алиби отца подтверждается. Две пожилые дамы видели вчера, как около семи отец вернулся домой с работы, а в восемь видели, как мальчик выходил из подъезда и шёл в сторону магазинов. Они сами зашли домой в десять вечера и не видели, чтобы мальчик возвращался или чтобы отец выходил из дома. Значит, – Зобов заглянул в свой блокнот, – Сергей Кириллович говорит правду.

– Ну, то, что не он убил сына, я и не сомневалась, но хорошо, что алиби подтвердилось…

– Но?

– Но… Он что-то скрывает, а я не могу понять, что и зачем. И как это связано с нашим убийцей.

– Может, стоит поставить наблюдение за ним?

– И кто нам выделит ресурсы на это? Он подозреваемый? Нет. Какие основания? Скажем: «Просто Тайновой что-то там кажется»? Никого нам не выделят. Я, конечно, могла бы тебя заставить следить за ним, но на тебя у меня другие планы. Если ты надеялся выспаться сегодня ночью, то зря надеялся.

– Следователь Тайнова, с вами хоть на край света, особенно ночью.

– Не переходи границы, Зобов, – Денис смущённо опустил глаза, а Ева продолжила: – Сегодня за ночь нам надо пересмотреть одну тысячу двести фотографий весенней депрессии.

– Не понял.

– София предоставила фотографии парка, не хочу откладывать это дело. Захвати с собой ноутбук и пластиковые стаканчики, если не хочешь пить чай из блюдца для супа, адрес скину тебе на телефон.

Не бывает идеальных преступлений, бывает хорошо скрываемая ложь, невинная недосказанность, банальная невнимательность, но идеальных преступлений не бывает. Даже в самом плотном клубке, сотканном из боли, страха, крови и смерти, всегда найдётся еле заметная ниточка, потянув за которую, ты размотаешь этот клубок до конца, всё зависит лишь от того, как быстро ты найдёшь эту ниточку.

«Вертится на языке. Необходимо сказать это вслух – и проблема решится. Одно слово – и всё выстроится в логическую цепочку. Последовательность… Цель… Карта… – мысли Евы, словно маленькие мушки, путались в паутине расследования. Она вновь и вновь перебирала информацию у себя в голове, цепляясь то за одну, то за другую тонкую ниточку, но каждый раз та обрывалась под натиском несостыковок и противоречий. – Ты мог выбросить трупы где угодно, но дважды вернулся в один и тот же район. Для тебя это важно? Я что-то упускаю, что я забыла? Четыре ребёнка. Почему они? Как ты их выбирал? Они доверяли тебе, чем ты их привлёк? Все разные, но в каждом есть что-то схожее для тебя. Что? Что скрывает от меня извращённая темнота твоего разума? – Тайнова раз за разом смотрела на развешанные по стенам фотографии измученных детей, она чувствовала, что её подсознание даёт ей подсказки, но она никак не могла связать их воедино. – Что если начать с конца? Ты ушёл вечером за хлебом, зашёл в магазин, купил хлеб, вышел из магазина, и больше тебя никто не видел. Ты необщительный ребёнок, с незнакомым человеком не пошёл бы, значит, ты его знал, а твой отец? Если твой отец его не знает, то где ты мог с ним познакомиться, а если знает, то почему он не сказал мне? Не сказал, так как является соучастником, или не сказал, так как не придал этому значения, не поверив, что убийцей может быть близкий ему человек. Друг? Невинная недосказанность… Недомолвка… «Мой мальчик был хорошим ребёнком…» Полуправда, скрывающая, что твой мальчик был садистом, полуправда… То, о чём стыдно рассказать. Твой сын не просто держал в тех кустах мёртвого кота соседа, он препарировал его перочинным ножом, пока кот был ещё жив. Об этом рассказал сам сосед на допросе. Лёгкая недомолвка. Сын – «садист», сын – «гомосексуалист», дочь… То, о чём стыдно рассказать, о чём не говорят с друзьями и близкими…» – электрический ток пронзил тело Евы, кровь бешеным потоком побежала по венам, с болью пульсируя в висках. Так вот о чём она забыла, вот что ускользало от неё. Утренний разговор с сестрой «Георгина».