Лана Прозак - Очищение

– Это важно?

– Пока не знаю. Но её нужно найти.

– Всё понял. Займусь завтра с утра. Сделаю всё, что смогу.

«Линии и заголовки. Заголовки и фотографии. Их теперь никто не помнит», – она сидела на кровати в спальне своей скромной квартиры и смотрела на стену, по которой паутиной красных нитей расходились линии её собственного расследования длиною в жизнь. Тут и там приклеены вырезанные из газет статьи и их кричащие заголовки: «Муж изуверски убил жену. Ребёнок жив», «В доме найдены два трупа и ребёнок», «Спасаясь от отчима, девочка заперлась в шкафу», «Мужчина до смерти забил свою сожительницу, после чего скончался от алкогольного отравления», «Следствие закрыто! Полиция прокомментировала дело о двух трупах». Газетные вырезки красными атласными лентами соединялись с пожелтевшими от старости фотографиями всех фигурирующих в деле лиц. Ева привстала и прикоснулась кончиком пальца к фотографии мамы, от которой расходились десятки тех самых нитей. Она наугад выбрала одну из них и легонько провела по атласной глади пальцем. «Красные нити связывают всех нас. Они неосязаемо витают в воздухе, соединяя наши жизни, блекнут под действием времени и прошедших лет, но навсегда остаются в истории, чтобы в один случайный день напомнить о себе. Мам, я права? Почему именно я? Это дело мог вести другой следователь. Я могла бы не ездить в Америку, могла бы не встречаться с Праттом, он мог бы опоздать или вовсе не ходить на ту лекцию, где узнал о деле «Хирурга». Мы вообще могли быть не знакомы друг с другом. Но именно я расследую это дело, я познакомилась с Праттом, я ездила в Америку, а он пришёл на лекцию и узнал о деле «Хирурга». Что это? Судьба? Случайность? Кто-то или что-то хочет посмотреть на то, кто из нас победит? Противостояние двух… Двух… Не знаю. Но я поймаю его прежде, чем он успеет залить весь город кровью. Я обещаю тебе». Она обессиленно упала на кровать. Весенний дождь убаюкивающей мелодией стучал по стеклу тёмного окна спальни, а настольная маленькая лампа мерцала тусклым оранжевым светом, заставляя ночные тени танцевать на стенах. Ева зевнула и потянула на себя краюшек холодного скомканного одеяла, пытаясь прикрыть своё нагое влажное после душа тело. «Может быть, у нас было похожее детство. Но мы с тобой не похожи. Я не монстр… Не монстр… Монстр…»

Девушка засыпала под иллюзорные пляски теней и пение дождя. Последнее, что она успела запомнить, прежде чем раскрыть объятия своим ночным кошмарам, – это пришедшее на телефон сообщение: «Нам не обязательно встречаться. Проверь этот адрес. Больше я ничего не выяснил».

Полуночное сообщение от её тайного знакомого.

– Я не спал всю ночь и собираюсь не спать весь день. Думаю, ты меня укусила, и теперь я превращаюсь в тебя.

– Кто? Зобов? Как я с тобой разговариваю? – яркий солнечный свет пробивался сквозь занавески и сомкнутые веки Евы.

– Я тебе позвонил, ты нажала на кнопку телефона, и вот мы с тобой разговариваем.

– Я не нажимала на кнопку, я даже звонка не слышала.

– Значит, ты уснула на телефоне и нечаянно нажала на кнопку громкой связи. Ищи на подушке.

– Да… Вот он. Который час? – девушке не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла и идти по холодному полу на озябшую от ночи кухню. Преодолевая тяжесть сонного тела, она свесила ноги с края кровати и, нащупав около подушки телефон, отключила громкую связь.

– Шесть утра.

– Шесть утра? – Ева изумлённо уставилась в освещённое окно. – А почему так светло?

– Где светло?

– Почему на улице так светло?

– Нет… У меня на улице ещё темно. А на твоей планете уже встало солнце?

– Секунду, – укутавшись в одеяло, она подошла к окну и отдёрнула шторы. – Это фонари на улице включили. Два года они не работали, а тут вдруг их включили. Что у тебя, Зобов?

– Я говорю, что ты меня укусила…

– Это я поняла, ты под наркотой?

– Я под кофеином. Всю ночь просидел у психа, коллекционирующего уличные объявления, и кое-что отобрал. Проблема в том, что подозрительных набралось одиннадцать штук, и все они с разными адресами. Еду в больницу, где лежит наша поехавшая мать. Может, она узнает или как-то отреагирует на одно из них. Согласись, проверять их всех у нас попросту нет времени. Вдруг получится?

– Псих, коллекционирующий уличные объявления?

– Да-а-а. Лучше не спрашивай. Но это хоть что-то.

– Объясни.

– Я всё думал, как они его нашли, или как он их нашёл. Общих знакомых у них нет, как и интересов. Это точно не интернет, точно не объявления по телевизору. Газеты? Не думаю. Но я заметил, что на автобусной остановке рядом с институтом «Георгина», также как на входной двери в подъезд Ухтина и на стене магазина, где покупала сок мать «Куколки», развешано очень много уличных реклам, листовок и объявлений. Мне в голову пришла идея, что это могут быть листовки.

– В одном ты прав, это хоть что-то. Я буду через час. Без меня не начинай. Что привезти? Кофе?

– Можно мне энергетик? А то я уже писаю кофе.

– Можно.

Поплотнее закутавшись в одеяло, она одним коротким рывком добежала до кухни и включила электрический чайник. На столешнице около мойки лежала очередная, специально подготовленная с вечера порция таблеток. Только так Ева могла заставить себя пить лекарства, оставляя их на самом видном и доступном месте. Она смахнула таблетки в ладонь и разом закинула всю горсть себе в рот. Несмотря на то что горло так же продолжало болеть, а тело так же продолжало ныть от усталости и температуры, всё же не могли не радовать те изменения, которые она успела ощутить, едва проснувшись: ночью ей не снились кошмары и впервые за долгое время у неё не болела голова.

Пока закипал чайник, Ева успела умыться, почистить зубы и собрать короткие кудрявые непослушные волосы в хвост. Краситься она не любила, да и не умела, поэтому тушь, скромно лежащая на стеклянной полочке в ванной, – это всё, чем могла похвастаться её несуществующая косметичка. Пяти минут хватило, чтобы привести лицо в порядок, десяти минут – чтобы надеть тёмно-синие джинсы, чёрную водолазку, кожаную куртку и сделать кофе. И сорок пять минут – чтобы доехать до лечебницы.

– По тебе можно часы сверять. Ровно час.

Денис стоял у ворот металлического забора, ограждающего территорию элитной больницы от плебеев. Несмотря на безукоризненный внешний вид и цветущую улыбку, слегка растрёпанные волосы и больной блеск в глазах выдавали в нём усталость от бессонной ночи.

– Твой энергетик, – Ева протянула сине-зелёную алюминиевую баночку мужчине. – Приёмные часы уже начались?

– Нет. Для посещений больница открывается только в десять, но я поговорил с одним из врачей, он сказал, что подготовит пациентку к девяти.