Дэй Кин - Шаг к убийству

— Ты бы включила свет, — предложил он.

Марва рассмеялась:

— Как ты думаешь, где находишься? В гостинице «Уолдорф»? Пойду-ка за лампой. — Она еще раз, с раздражением в голосе, закричала: — Дядя Мэтт!

— Возможно, он вышел, — сказал Феррон.

Марва на ощупь в темноте разыскала керосиновую лампу.

— Дай мне, пожалуйста, зажигалку, Эд.

Плохо отрегулированный фитиль лампы затрещал, затем огонек разгорелся. Желтоватый свет причудливо колебался и, казалось, совсем растворил белую ткань блузки Марвы. У Феррона перехватило дыхание.

— Ну, что же будем теперь делать? — спросил он.

Марва положила жакет и шляпу на черный диван, набитый конским волосом.

— Надо поискать дядю. Он мог выйти в летний дом или спуститься к реке. — Она взяла лампу. — Подожди здесь.

Феррон смотрел, как огонек двигался по длинному холлу. Прошло довольно много времени — так казалось Феррону — когда она вернулась. Ее глаза были полны беспокойства и растерянности:

— Его нет ни в комнате, ни на кухне, ни на задней веранде. Ты действительно хочешь помочь мне в поисках, Эд?

— Я не могу оставить тебя здесь одну.

— Почему?

У Феррона пересохло в горле.

— Ты знаешь поуему.

Держа лампу с закопченным стеклом между ними, Марва напряженно вглядывалась в его лицо. Глаза ее неестественно блестел и, резко выступили скулы.

— Потому что я женщина, а ты мужчина. Тебя влечет ко мне. Ты хочешь меня.

— Я ведь не говорил этого.

— Это правда, ты был добр, очень добр ко мне. Но ты хочешь меня.

В доме наступило глубокое молчание.

Теперь Феррон знал, почему он остался. Слова застревали в пересохшем горле. С неимоверным трудом он выдавил из себя:

— Скажи еще что-нибудь.

Марва, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

— Я не знаю, что сказать.

Феррон быстро подумал про себя: «Может, обнять и поцеловать ее?» Но, прежде чем он успел это сделать, она взяла один из чемоданов — тот, что поменьше, — и начала подниматься по лестнице на второй этаж, неся лампу перед собой.

— Если пойдем к реке, мне надо надеть туфли на низком каблуке, да заодно и сменить одежду. Л еще не помешало бы принять ванну.

Тусклый свет лампы освещал ее фигуру. Остановившись на площадке второго этажа, Марва оглянулась и посмотрела на него. Затем скрылась в темноте.

Было ли это приглашением?

Ночь за окнами сомкнулась с темнотой пахнущего пылью зала. Насыщенный аромат жасмина стал еще сильнее. Кваканье лягушек в болоте и стрекотанье цикад казались неестественно громкими.-

Феррон вытер о пиджак влажные ладони и подумал: «Итак, Марва знает свое дело. Четыре года она крутилась в бизнесе развлечений, даже пела в клубе «Метро». Конечно, она повидала всякое.

Он начал медленно подниматься по лестнице. Наверху, из открытой двери, пробивался слабый луч света. Стоя в темноте, Феррон заглянул в спальню.

Открытый чемодан Марвы лежал на кровати с откидной спинкой. Она сама сидела на краю кровати и снимала чулки. Затем неторопливо расстегнула испачканную помидором блузку и лифчик. Ее тело было красивым — именно такое он и представлял себе.

Ее карие, слегка раскосые глаза с сумрачным выражением смотрели прямо в темноту. Марва сбросила юбку, затем на пол, поверх блузки, упали прозрачные трусики, и она; мягко ступая босыми ногами по полу, прошла к умывальнику. В свете лампы ее волосы блестели также, как и бриллианты на пальцах.

Феррон окаменел, не смея двинуться. Марва тем временем попробовала воду в кувшине и, убедившись, что вода свежая, налила в тазик. Затем, смочив льняное полотенце, вытерла им лицо, шею и то место, куда угодил помидор.

Феррон почувствовал, как крупные капли пота выступили на лице. Он знал, что нравится Марве, да она и сама ему сказала об этом. Чего же он стоит здесь, заглядывая в комнату, как шестнадцатилетний мальчишка в замочную скважину?

Внезапно воспоминание об испуганном лице Мавры на железнодо-. рожной платформе охладило его желание. Он ждал, когда Марва сама позовет его.

Постепенно дрожь охватила все тело. Да что же это такое? Ведь он не какой-нибудь придурок, юнец, — он Эд Феррон, владелец аттракционов. Если уж ему нужна женщина на ночь, то можно вернуться к себе на площадку и свистнуть. Будь он проклят, если станет насильно навязывать себя кому бы то ни было. Он не станет на одну доску с толстяком из багажного отделения и с тем полицейским хлыщем, вопившим возле машины.

Эд тихо на цыпочках спустился и сел на нижней ступеньке лестницы, все еще дрожа от волнения.

Он просидел там, как ему показалось, довольно долго, пытаясь унять дрожь. Марва не в счет. Нечего надеяться. Да и сейчас самое важное — аттракционы. Во что бы то ни стало он должен до пятницы выслать банку в Батон-Руж тысячу долларов и еще пятнадцать тысяч в течение месяца.

За его спиной свет лампы миновал холл, а затем спустился по лестнице. Марва присела на ступеньку рядом и поставила лампу между ними.

Она спросила:

— Ты поднимался наверх, Эд?

Феррон искоса взглянул на нее. Гладко зачесанные и завязанные на затылке волосы; чистое, без косметики лицо, только губы чуть- чуть тронуты помадой; стройные ноги в гольфах и туфлях без каблуков; простое белое платье придавало ей вид шестнадцати летней девушки.

— Да, — помедлив, признался Феррон.

— А почему не вошел?

— Не пригласили.

Свет от лампы мерцал на стене. Марва прикусила нижнюю губу.

— Дай, пожалуйста, сигарету.

Феррон вынул сигарету, прикурил ее, подождал, пока она стала гореть ровно и тогда передал Марве:

— А что, /если бы я вошел?

Марва посмотрела ему прямо в глаза поверх стоящей перед ними лампы и, не отводя взгляда, спросила:

' — Скажи, кто-обидел тебя?

На лестнице было жарко. Феррон откинулся назад и оперся локтями о лестницу.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно это — кто тебя обидел?

— Моя жена. То есть моя бывшая жена.

• — Как ее зовут?

— Делла.

— Что она тебе сделала?

— Я застал ее в постели с моим лучшим другом: он работал зазывалой на аттракционе.

— Но это еще не все?

— Нет. Я сорвался, потерял голову и убил его.

— Что тебе было за это?

— Три года.

— В тюрьме?

— Три года тяжелых принудительных работ.

— Вот почему ты так испугался, когда нокаутировал того типа на станции.

— Да.

— Давно ты вышел на волю?

— Пять месяцев и четыре дня.

Марва переставила лампу и подвинулась к нему поближе.

— Я предполагала что-то в таком духе.

Феррон по-прежнему сидел, опираясь локтями на ступеньку.

— Тебя-то это не касается.

Марва затушила сигарету о потертый ковер и тихо произнесла:

— Меня это касается, ведь ты будешь моим первым мужчиной. Но ты должен быть терпелив со мной.

Феррон заметил, что она дрожит сильнее его.