Нора Робертс - Обнаженная смерть [Потрясающий мужчина]

— Речь не обо мне! — Ей совершенно не хотелось, чтобы он переводил разговор на нее и смотрел такими глазами. — Итак, по-вашему, она стремилась к власти. Так сильно стремилась, что рассталась с жизнью, не успев урвать кусок побольше?

— Не исключено, что она не рассчитала своих сил, — пожал плечами Рорк. — Ведь вопрос в том, кусок чего или кого…

Та же безмолвная прислуга убрала со стола салаты и принесла огромные фарфоровые тарелки с шипящими кусками мяса и золотистыми ломтиками жареного картофеля.

Ева дождалась, пока они снова останутся одни, и напала с ножом на бифштекс.

— Когда человек накапливает много денег, добра, приобретает положение, то ему есть что терять. Он становится осторожным.

— Теперь вы взялись за меня? Думаете, именно я оказался ей не по зубам? — Судя по его взгляду, ему было и любопытно, и забавно. — Поделитесь со мной своей теорией, Ева! Вы считаете, она меня шантажировала, а я, вместо того чтобы отмахнуться от нее или поднять на смех, взял и прикончил ее? Но я хотя бы сперва с ней переспал?

— Об этом нужно спросить вас, — бесстрастно произнесла Ева.

— Учитывая избранную ею профессию, это был бы правдоподобный сценарий. Пресса хранит полное молчание по поводу этого дела, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заключить, что там не обошлось без секса. Итак, сначала я с ней переспал, потом пристрелил, если верить вашей теории. — Он положил в рот кусочек мяса, тщательно прожевал, проглотил. — Но тут имеется загвоздка.

— Какая?

— Мне свойственна причуда, которую вы вправе назвать старомодной: не люблю применять к женщинам насилие. В любой форме.

— Какая же это старомодность? Вот если бы вы сказали, что вообще не перевариваете насилие в любом виде…

Рорк пожал плечами.

— Нет, этого я не скажу. Но что касается женщин… Я недаром назвал это причудой. Например, мне не по вкусу наблюдать, как свет свечей подчеркивает синяк на вашей щеке. — Неожиданно он потянулся к ней и ласково провел по больному месту пальцем. — Уверен, что убийство Шерон Дебласс еще больше противоречило бы моей натуре. — Он убрал руку и снова принялся за еду. — Впрочем, иногда мне приходится изменять своей натуре и делать вещи, которые мне не по вкусу. При необходимости. Как вам бифштекс?

— Чудесно! — Ева вынуждена была признать, что все вокруг — обстановка, освещение, угощение — превосходило самые смелые ожидания. Это было все равно что оказаться в другом мире, в другом времени. — Кто вы такой, Рорк?

Он улыбнулся и снова налил вина ей и себе.

— Вы ведь из полиции, вот и догадайтесь.

Ева дала себе слово, что обязательно его раскусит. Видит бог, он у нее попляшет!

— У вас есть еще какие-нибудь теории относительно Шерон Дебласс?

— Больше ничего интересного. Ей нравились опасность, риск, ничего не стоило опозорить людей, которые ее любили. Но при этом она была…

Ева заинтересованно подалась вперед.

— Какая?

— Жалкая. — По его тону Ева заключила, что он вкладывает в это слово много смысла. — Из-под яркой оболочки проступала грусть. В себе самой она ценила только тело, вот и использовала его вовсю, чтобы дарить удовольствие и причинять боль.

— Она предлагала себя вам?

— Естественно. В полной уверенности, что я приму предложение.

— А вы не приняли?

— Я уже объяснял почему. Могу развить аргументацию: я отдаю предпочтение партнершам иного склада, к тому же люблю действовать самостоятельно.

Этим дело не исчерпывалось, но все остальное Рорк решил оставить при себе.

— Еще мяса, лейтенант?

Она взглянула на тарелку и убедилась, что съела все до последнего кусочка — разве что не покусилась на рисунок на тарелке.

— Нет, благодарю.

— Десерт?

Как ни велико было ее желание продолжить гастрономический праздник, она сделала над собой усилие и ответила:

— Нет. Давайте взглянем на вашу коллекцию.

— Значит, десерт и кофе мы оставим на потом.

Он поднялся и подал ей руку, но Ева нахмурилась и встала из-за стола без посторонней помощи. Рорк с усмешкой указал на дверь и вышел за ней следом в холл, а там, обогнав ее, стал подниматься по лестнице.

— Вам не кажется, что этот дом великоват для одного человека? — поинтересовалась Ева.

— Дом не может быть великоват! А вот ваша квартирка мала даже для одной женщины. Вы ведь, вероятно, уже знаете, что владелец вашего дома — я. Держу пари, что вы навели справки, получив мой маленький сувенир.

— Лучше бы прислали водопроводчика, — проворчала она. — Горячая вода идет из душа всего десять минут, а потом льется холодная.

— Возьму на заметку. Еще один лестничный марш — и мы у цели.

— Странно, что у вас нет лифтов, — заметила она, поднимаясь вслед за ним.

— Почему же? Есть. Сам я люблю подниматься пешком, но своим работникам предоставляю выбор. Сюда.

Он достал ручной сканер, набрал код и распахнул двойные резные двери. Стоило им переступить порог, как сенсорный датчик зажег в помещении свет. Ева остановилась как вкопанная.

На этот раз она попала в музей оружия: пистолеты, ружья, мечи, арбалеты. Экспозиция включала доспехи разных веков — от средневековых до современных тончайших кольчуг. Застекленные стеллажи и стены сверкали хромом, вороненой сталью, драгоценными инкрустациями на рукоятях.

Если поначалу дом показался ей другим миром — возможно, более цивилизованным, чем тот, к которому она привыкла, — то в этом зале вектор указывал в противоположную сторону. Это была вакханалия неперсонифицированного насилия!

— Зачем?! — только и смогла она вымолвить.

— Мне интересно, чем на протяжении истории пользовались люди, чтобы погубить друг друга. — Рорк подошел к какому-то мерзкому шару, усыпанному шипами. — С незапамятных времен, еще до короля Артура, рыцари выезжали с этими штуковинами на турниры и битвы. Прошло несколько столетий — и вот… — Рорк нажал пару кнопок и взял со стенда гладкий металлический предмет размером с ладонь, — любимое орудие убийства в разборках уличных банд прошлого, двадцатого, века. Менее громоздкое, но такое же смертоносное оружие. Движение вперед, но без малейшего намека на прогресс!

Он вернул оружие на место, закрыл стеллаж и набрал код безопасности.

— Но вас, кажется, интересует кое-что поновее булавы и постарше нашей теперешней головной боли. Говорите, кремневый пистолет?

«Какой ужасный зал! — думала Ева. — Ужасный и завораживающий…» Она смотрела на хозяина дома, который чувствовал себя абсолютно непринужденно среди всего этого насилия в элегантном исполнении.

— Наверное, чтобы собрать такую коллекцию, потребовались многие годы?

— Пятнадцать лет, — отозвался Рорк, направляясь к следующему стеллажу. — Вернее, уже почти шестнадцать. Свой первый пистолет я добыл в возрасте девятнадцати лет: отобрал у человека, приставившего его к моему виску.