Нора Робертс - Обнаженная смерть [Потрясающий мужчина]

— Я могу помочь расследованию.

При этих словах она, конечно, не могла не остановиться, не обернуться. Если бы не горькое разочарование отвергнутого воздыхателя, он бы, наверное, рассмеялся — такое невообразимое сочетание подозрительности и упрямства было в ее взгляде.

— Каким образом?

— У меня есть общие знакомые с Шерон. — Он заметил, как упрямство сменилось в ее глазах интересом, но подозрительность осталась. — Не нужно прилагать больших интеллектуальных усилий, чтобы понять, что ты ищешь связь между Шерон и девочкой, фотографии которой носишь с собой. Я подумаю над этим.

— Информация подозреваемого не имеет большого веса для следствия, — заявила Ева и добавила, не дав ему возразить: — Впрочем, если хочешь, можешь поделиться со мной результатами своих размышлений.

Он выдавил улыбку.

— Ладно, поделюсь, лейтенант. Пока что отсыпайся.

Когда дверь за ней закрылась, Рорк как по команде перестал улыбаться. Некоторое время он раздумывал, потом привел в действие частную, защищенную линию связи.

Этот звонок должен был остаться конфиденциальным.

Ева встала под объектив камеры наблюдения у двери Чарлза Монро и уже открыла рот, чтобы назвать себя, как вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял хозяин в черном длинном шерстяном плаще и кремовом шелковом шарфе. Его улыбка была не менее изысканной, чем облачение.

— Лейтенант Даллас! Очень мило, что вы снова заглянули. — Его взгляд, скользнув по ней, выразил безмерное восхищение, которое Ева сочла незаслуженным. — До чего неудачно, что я как раз собрался уходить!

— Я вас долго не задержу. — Она шагнула через порог, и ему пришлось отступить назад. — Всего пара вопросов, мистер Монро. Либо вы отвечаете на них здесь, неофициально, либо в участке, под протокол, в присутствии вашего адвоката.

Его красивые брови взлетели на лоб.

— Понимаю… Хотя, признаться, думал, что эта стадия осталась позади. Я согласен, лейтенант, задавайте свои вопросы. — Он закрыл дверь. — Обойдемся неформальным общением.

— Где вы находились позапрошлым вечером между восемью и одиннадцатью?

— Позапрошлым вечером? — Он вынул из кармана электронный дневник и нажал несколько кнопок. — Вот. Встреча с клиенткой в семь тридцать, посещение театра в восемь. Они ставят Ибсена — страшная тоска! Мы сидели в третьем ряду, в центре. Спектакль закончился около одиннадцати. Мы заказали ужин в ресторане с доставкой сюда. Я был занят с ней до трех ночи.

Убирая дневник, он широко улыбался.

— Надеюсь, с меня снято подозрение?

— Если клиентка подтвердит ваши слова.

Улыбка сменилась недовольной гримасой.

— Вы меня убиваете, лейтенант!

— Кто-то убивает ваших коллег по профессии! — безжалостно отрезала Ева. — Имя и телефон, мистер Монро!

Чарлз Монро тяжело вздохнул и обреченно продиктовал требуемое.

— Вы знакомы с Лолой Старр?

— Лола? Лола Старр… Не имею чести. — Он опять достал свой дневник и заглянул в раздел адресов. — Точно нет. А что?

— Не позднее завтрашнего утра узнаете из выпуска новостей, — буркнула Ева, берясь за дверную ручку. — Пока что не везет женщинам, мистер Монро, но на вашем месте я бы проявляла осторожность, встречаясь с новыми клиентами.

Она потащилась к лифту, морщась от головной боли, но по пути не выдержала и оглянулась на дверь Шерон Дебласс, над которой мигал красный полицейский огонек.

Ева напомнила себе, что сейчас главное — сон. Добраться до дому и хотя бы на часок выкинуть все из головы! Но вместо этого она ввела в охранный блок свой номер, сняла пломбу и вошла в квартиру убитой.

Там было тихо и пусто — впрочем, ничего другого она не ожидала. Если Ева на что-то надеялась, то скорее на вспышку интуиции, внезапное озарение. Но нет — только стук в висках, от которого впору спятить. Стараясь не обращать внимания на свое состояние, она двинулась в спальню, зажгла свет и увидела кровать.

Простыни были отправлены на экспертизу. Все оказавшиеся на них органические жидкости, волоски, чешуйки кожи были проанализированы, данные запротоколированы. На водяном матрасе красовалось пятно: здесь кровь просочилась сквозь атласную простыню. Подушки и передняя спинка кровати тоже были в крови. Интересно, станет ли кто-нибудь приводить это ложе в пристойный вид?

Ева перевела взгляд на стол. Фини забрал маленький настольный компьютер, чтобы изучить не только дискеты, но и жесткий диск. Комнату обыскали и облазили с лупой. Больше здесь нечего было делать.

И все же Ева открыла комод, размышляя о том, кому теперь достанутся все эти вещи. Шелк, кружева, атлас — излюбленные материалы женщин, стремящихся к богатству и желавших, чтобы с их кожей соприкасались исключительно дорогие нежные ткани.

Скорее всего — матери. Непонятно, почему она до сих пор не обратилась с заявлением, чтобы ей выдали имущество дочери. Надо будет об этом поразмыслить.

Она перешла к платяному шкафу и снова стала рыться в юбках, платьях, брюках, модных накидках, халатах, жакетах и блузках, выворачивая карманы и ощупывая подкладку. Потом настала очередь обуви, аккуратно сложенной в пластмассовые коробки.

«У человека всего две ноги! — подумала она раздраженно. — Зачем одной женщине пятьдесят пар туфель?!» Морща нос, она залезала пальцами в носки туфель, проникала в вязкие полости надувных платформ, а потом снова убирала туфли в коробки и ставила их на место.

У Лолы не было таких залежей. Две пары туфель на каблуках безумной высоты, пара детских сандалий на ремешках, пара теннисных тапочек — вот и вся обувь, обнаруженная в ее шкафу.

Зато Шерон была не просто модницей, а очень организованной и тщеславной. Обувь свою она аккуратно расставляла рядами по принципу… Тут что-то не так! У Евы пробежали по коже мурашки. Шкаф был огромным, как комната, но она не помнила, чтобы в нем оставалось свободное место. Теперь же там появился целый фут незанятого пространства.

Туфли были сложены стеной — восемь коробок в длину, шесть в высоту, — но без всякой системы. Хозяйка же руководствовалась вполне определенным принципом: в день убийства Ева нашла ее коробки с обувью рассортированными по цвету и фасону. Она прекрасно помнила ряд из двенадцати коробок, по четыре в высоту.

«Какая мелкая оплошность, — думала она с улыбкой. — Однако человек, допустивший одну оплошность, не избежит и последующих!»

— Повторите, лейтенант!

— Он неправильно расставил в шкафу обувные коробки!

Ева перекрикивала уличный шум, ежась от холода. Из туристского фургона, проплывшего мимо нее в сторону Пятой авеню, доносился восторженный стрекот гида, расписывающего достоинства местных магазинов. Какие-то кретины, получившие разрешение раскапывать проезжую часть в дневное время суток, увлеченно долбили траншею на углу Шестой авеню и Семьдесят восьмой улицы. Ева перешла почти что на крик: