Нора Робертс - Обнаженная смерть [Потрясающий мужчина]

В это время подошли федеральные агенты, и Ева передала им Дебласса.

— Его ждут не дождутся в Нью-Йорке.

Сенат потонул в возгласах, превратился в месиво из тел. Ева высмотрела в людской каше Рокмена. Тот приближался к ней, кипя от ярости.

— Вы совершаете большую ошибку, лейтенант.

— Нет. А вот вы уже однажды дали ложные показания. Это превращает вас в соучастника преступления. Мы еще к этому вернемся.

— Сенатор Дебласс — великий человек, а вы всего лишь пешка в руках либералов, стремящихся его уничтожить!

— Сенатор Дебласс — кровосмеситель, растлитель малолетних, насильник и убийца. А я всего лишь полицейский, схвативший его за руку. Если не хотите пойти на дно вместе с ним, наймите адвоката.

Рорк был вынужден прибегнуть к силе, чтобы расчистить Еве дорогу. Ей пытались преградить путь журналисты, но она миновала их не моргнув глазом.

— Мне нравится ваш стиль, лейтенант Даллас, — заявил он, протолкавшись с ней к машине. — Очень нравится! Между прочим, мне больше не кажется, что я в тебя влюблен. Отныне я в этом уверен.

Как ни приятно было выслушать признание в любви, Ева с трудом боролась с тошнотой.

— Уедем отсюда! Быстрее!

В машине она еще как-то справлялась с собой, но стоило им подняться на борт самолета, ей стало совсем плохо. Четко и бесстрастно доложив о произведенном аресте начальнику, Ева вырвалась из рук Рорка и кинулась в туалет.

Рорк остался за дверью. Он был бессилен ей помочь, понимая, что от утешений Еве станет только хуже. Шепотом проинструктировав стюардессу, он сел в кресло и стал смотреть на взлетную полосу.

Когда дверь туалета открылась, Рорк поднял глаза. Ева была бледной, как мертвец, глаза расширились и потемнели. Походка, обычно такая твердая, стала шаткой.

— Прости меня за слабость…

Усадив ее, он подал ей чашку.

— Выпей. Тебе полегчает.

— Что это?

— Чай с виски.

— Я при исполнении… — начала было она, и Рорк не выдержал:

— Пей, черт возьми, не то я волью это в тебя насильно!

Убеждая себя, что подчиниться проще, чем спорить, Ева взяла чашку. Сделав всего один глоток и разлив чай, она поставила чашку на стол. Рорк сам пристегнул ее ремнем, щелкнул кнопкой и приказал пилоту взлетать.

Сколько Ева ни старалась, справиться с дрожью не удавалось. Когда Рорк попытался ее обнять, она отпрянула. Тошнота еще не прошла, в голове гудело.

— Меня тоже насиловал родной отец, — внезапно услышала она собственный голос. — Много раз. Насиловал и бил. Сопротивлялась я или нет — неважно: он все равно меня насиловал и избивал! Я ничего не могла поделать. Человек бессилен, когда те, кому положено о нем заботиться, вместо этого измываются над ним…

— Ева! — Рорк схватил ее за руку и не дал вырваться. — Поверь, я страдаю вместе с тобой!

— Из всего раннего детства я помню только это. Потом мне было сказано, что в возрасте восьми лет меня нашли в какой-то далласской подворотне — всю в крови, со сломанной рукой. То ли это он меня туда швырнул, то ли я сама убежала. Не знаю, не помню… Он больше не появлялся. Ко мне никто не приходил.

— А мать?

— Не знаю. Я ее не помню. Может, она умерла? А может, делала вид, что ничего не происходит, — как мать Кэтрин… Я даже не знаю своего имени! Меня так и не смогли опознать.

— Но потом ты была уже в безопасности.

— Тебе никогда не приходилось жить на государственном обеспечении? Никакого чувства безопасности, одно бессилие! Добрыми намерениями тоже можно затравить. — Ева вздохнула, откинула голову и закрыла глаза. — Знаешь, в какой-то момент я почувствовала, что мне вовсе не хочется арестовывать Дебласса. Я хотела его убить, убить собственными руками! Мне даже стало страшно. Я осознала, что у меня к нему личный счет.

— Но ты с честью исполнила свой долг.

— Исполнила и буду исполнять впредь. — Ева помолчала: сейчас она думала не о деле Дебласса, а о жизни — своей и Рорка. — Я хочу, чтобы ты знал: внутри у меня осталась грязь. Это как вирус, подтачивающий организм и дожидающийся момента, когда понизится сопротивляемость. Лучше не делать на меня ставку.

— Я люблю рисковать. — Он взял ее руку и поцеловал. — Давай сыграем вместе. Чем черт не шутит, авось выиграем! Оба.

— Я никогда никому об этом не рассказывала.

— Ну и как, помогло?

— Не знаю, может быть… Господи, я так устала…

— Положи голову мне на плечо. — Он обнял ее и помог устроиться. — Поспи.

— Немножко, только до Нью-Йорка, — измученно прошептала она.

— Разумеется, немножко. — Он поцеловал Еву куда-то в макушку и замер, чтобы не тревожить ее сон.

Дебласс молчал: адвокаты настойчиво рекомендовали ему такую линию поведения. Допрос проходил медленно и утомительно. Иногда Еве казалось, что Дебласс не выдержит и взорвется — так багровела его физиономия, когда он чувствовал, что проигрывает. Но адвокат что-то шептал ему на ухо, и он брал себя в руки.

Ева уже не думала ни о предстоящем суде, ни о пиршестве для репортеров. Она сейчас хотела одного: чтобы обвиняемый признался.

— Вы находились в кровосмесительной связи с вашей внучкой, Шерон Дебласс.

— Мой клиент не подтверждает ваших утверждений.

Игнорируя адвоката, Ева смотрела Деблассу в лицо.

— Передо мной копия части дневника Шерон Дебласс, помеченной датой убийства.

Она пододвинула ему бумагу, но адвокат Дебласса, аккуратный и подтянутый мужчина со светлой бородкой и голубыми глазами, быстро схватил ее и прочел. Понять его реакцию было невозможно: он изображал холодное безразличие.

— Не сомневаюсь, вы понимаете, лейтенант, что это ничего не доказывает. Разрушительные фантазии погибшей! Женщины с сомнительной репутацией часто обладают неуравновешенной психикой.

— Вы верны себе, сенатор Дебласс. — Ева упорно обращалась к обвиняемому, а не к его верному рыцарю. — Раньше вы растлевали свою дочь, Кэтрин.

— Абсурд! — прорычал Дебласс.

— Я располагаю заявлением члена Конгресса Кэтрин Дебласс, сделанным и заверенным в присутствии свидетелей.

Ева достала новую бумагу. Адвокат выхватил ее, прежде чем сенатор успел шелохнуться. Прочитав текст, он закрыл его ухоженными руками.

— Возможно, вы не в курсе, лейтенант, но у дочери сенатора Дебласса психическое расстройство. В настоящее время она находится под наблюдением на случай повторного нервного срыва.

— Очень даже в курсе. — Она бросила на адвоката презрительный взгляд. — Мы намерены выяснить в рамках следствия, каково ее состояние и в чем его причина.

— Причина в дурной наследственности. Супруга сенатора тоже страдает психическим расстройством и в данный момент пребывает в коме, — заявил адвокат тем же безразличным тоном.

— Мы установим и докажем, что причиной болезни Кэтрин Дебласс являются систематические и продолжительные надругательства над ней в детстве. Сенатор Дебласс, в ночь убийства Шерон Дебласс вы находились в Нью-Йорке, — продолжила Ева, без предупреждения меняя тему. — А не в Вашингтоне, как раньше заявляли.