Антон Чиж - Выгодный риск

– В этом и есть фокус, – Малецкий усмехнулся, но закончил кашлем. – Понимаете, в чем хитрость?

– Нет, – ответил Пушкин, чтобы доставить удовольствие больному человеку.

– Ну представьте… Открываете вы газетку, видите сообщение, что кого-то переехала конка… Если вы агент страхового общества, то у вас образуется шанс немного заработать. Для этого нужен свой врач, который оформит свидетельство на умершее лицо… Дальше рассказывать?

– Страховые договора оформлялись на умерших в несчастных случаях. Задним числом.

В честь такой сообразительности чиновника сыска Малецкий выпил рюмку микстуры.

– Именно так-с… Ловко и просто: смерть настоящая, свидетельство настоящее. Остается только получить страховую премию…

– На всех трех договорах – один выгодоприобретатель?

– В этом вся соль…

– Кто получал деньги?

– А вы как полагаете? – Малецкий подмигнул. В глубокой простуде ничего более жалкого представить было нельзя.

– Кирилл Макарович?

На Пушкина замахали носовым платком:

– Куда ему… Всего боится… Тут нужна сильная воля…

– Валерия Макаровна?

Малецкий попытался победно улыбнуться. Но вышло жалобно и слезливо.

– Вот такая история… Осталось дождаться, что будет, когда об этом узнает Макар Иванович…

Это Пушкина нисколько не занимало. Семейные драмы – дело членов семьи.

– Договора оформлял Лазарев?

– Конечно, кто же еще… Так и ходит гордым индюком…

– Об этом известно каждому служащему общества?

– У нас говорят: страховые агенты… Нет, конечно. Митенька мне по секрету разболтал… Обещал протекцию, когда займет место управляющего при тесте… Это он так Макара Ивановича смел называть, прохвост… Представляю, каким франтом ходит сейчас по обществу… Только глупость это…

– Почему? – спросил Пушкин.

– Да потому, что Валерия Макаровна близко его не подпустит… Пустые надежды… Не пойдет она за него. Никогда… Но есть причина куда важнее…

– Господин Алабьев собирается продать общество…

Больного человека заставили удивиться. Кое-как Малецкий справился с кашлем и вытер слезящиеся глаза:

– Вам откуда известно?

– Это логично… Кто покупатель?

– Точно не знаю… Приходил вчера какой-то француз, месье Жано. Будет дожидаться Макара Ивановича, чтобы закончить сделку… Ничего Лазареву не достанется. Выгонят его новые владельцы в шею… Уж поверьте мне…

Не стоило сомневаться, кто к этому приложит руку. Малецкому только бы простуду одолеть.

– Почему господин Алабьев не оставил ключ от главного сейфа? – спросил Пушкин.

– Понятное дело, не доверяет старшему. И правильно делает… Кирилл Макарович дубликат заказал, чтобы выплаты делать, так ведь слесарь обманул…

– Что значит – обманул?

– Не подошел ключ… Хитрость какая-то в нем есть. Не смогли открыть новым ключом. Кирилл Макарович сильно опечален: действительно, денег в кассе мало осталось… Новый заказал, завтра обещали подготовить…

– Значит, выплат по фиктивным договорам еще не было.

– Валерия Макаровна не предъявляла их в кассу, – чрезвычайно аккуратно ответил Малецкий.

– Велики суммы премии?

– Пять тысяч каждая…

Сумма выходила значительная. Столько отец не даст любимой дочери на булавки и шляпки.

– Любите бабочек? – Пушкин указал на короба с насекомыми, которые рядком стояли на полу близ буфета. Как вещи ненужные, которые жалко выбросить.

Малецкий скривился:

– Как не любить… Хозяин бабочек обожает, ну и мы за ним… Все как один…

– Сами ловите?

– Вот еще! – Малецкий отчаянно чихнул. – Спасибо, сказали люди опытные, где купить… А то ведь Макару Ивановичу хочется знать, у кого какие экземпляры…

Если общество будет куплено, на другой день бабочки отправятся на помойку. Никаких сомнений. Судьба засушенных насекомых чиновника сыска не волновала.

– Простите, господин Пушкин, друг наш Лазарев нашелся?

– Лазарев убит, – ответил Пушкин, наблюдая, как смысл сказанного проникает в простуженные мозги. На какой-то миг Малецкий даже излечился.

– Как убит? – пролепетал он.

– Подробности разглашать не могу… Вам, господин Малецкий, настоятельно советую крепко поболеть дома ближайшие дни. То есть за крепко запертой дверью. Никому не открывать. Особенно коллегам… Болеете до возвращения Макара Ивановича. Вам понятно?

Судя по испугу, страховой агент готов был прятаться хоть до лета.

– Непременно… Благодарю… Но как же Митя Лазарев… Бедняга…

– На вечере Валерии Макаровны он появился последним, – сказал Пушкин. – Вспомните, с кем он говорил?

Малецкий пытался вспомнить, старательно пытался, но простуда победила. Он признался, что ничего на ум не приходит: сам был занят игрой, а Митя со всеми болтал, кажется. Хвастался, что поймал удачу…

– И вот как оно обернулось… Но все-таки, господин Пушкин, что мне может угрожать… Я ведь ничего-с…

– В «Гусика» играли?

– Как все, так и я…

– На поле «смерть» попали?

– Такая досада вышла… Откуда вам известно?

– Оставайтесь дома, здоровее будете, – закончил Пушкин.

Он еще раз пожелал Малецкому скорейшего выздоровления и просил не провожать, сам захлопнет. Зачем заболевшему видеть, что случилось с его дверью. Лишние огорчения при простуде смертельно опасны.

Ужинать в ресторане гостиницы было так же естественно, как ужинать у себя дома. Владельцы этих заведений делали все возможное, чтобы большие залы заполнялись не только приезжими. Для постоянных гостей держали любимые столики, официанты знали их по именам и любимым блюдам, даже музыку исполняли ту, что предпочитал уж очень дорогой гость.

Исключительно мужскую привычку – не ужинать дома в кругу семьи, а ужинать среди друзей и прочих развлечений – Агата прекрасно знала. Привычка была всероссийской. Во всех городах, в которых ей пришлось побывать, уважаемых господ тянуло вечером в гостиничный ресторан. Что плохо заканчивалось для тех, кто имел несчастье польститься на одинокую красавицу, которой не с кем было скоротать вечер. Иногда Агата оправдывала свой промысел тем, что дает урок мужчине, возвращает заблудшего жене и детям.

Она была уверена, что Алабьев вчера оказался в «Континентале» только ради ужина. Пальто оставил в гардеробе, а не в номере. Шанс был минимальный. И все-таки Агата направилась к стойке портье. Разговаривать с этими господами она умела прекрасно. Портье сразу угадывали, что красивая мадемуазель не залетная бланкетка, а нечто иное. Когда же Агата аккуратно подкладывала в книгу регистрации ту или иную купюру, в зависимости от того, что ей было надо, купюра мигом исчезала. Взамен Агата получала любые сведения. Куда более полезные, чем в газетах.