Ханс Русенфельдт - Немая девочка

Пока она маленькая.

И молчит.

Первым «Вольво» увидел Себастиан. Машина по-прежнему ехала в левом ряду, быстро обгоняя всех, едущих справа от нее.

– Вот она, – сказал он, указывая на красную машину. Ванья кивнула, она буквально минутой раньше отключила мигалку, чтобы их не заметили. Себастиан покосился на спидометр. 125 км/час.

– Она едет быстро, – с некоторым беспокойством проговорил он.

– Я постараюсь держать расстояние.

Она опять подняла рацию и вызвала руководителя группы автоинспекции областного центра Салем. Они заблаговременно быстро связались с группой из отдела автоинспекции полиции Седертелье, и план состоял в том, что они остановят Пийю как бы для рутинной проверки, заставят ее выйти из машины, отведут подальше от сидящих на заднем сиденье Марии и Николь и будут держать, пока не подъедут Ванья и Себастиан. Можно было надеяться, что они уже на месте и начали останавливать машины. Ванья обещала им сообщить, когда завидит «Вольво», и сориентировать их, через сколько времени Пийя окажется около них.

– Я вижу ее. Предполагаю, что она будет у вас меньше, чем через шесть минут.

– Мы готовы, – быстро раздалось в ответ.

Ванья повернулась к Себастиану. Теперь, когда она своими глазами видела машину, за которой они гонятся, она слегка успокоилась. По крайней мере, есть некий контакт.

– Остается надеяться, что они там выполнят свою работу, – сказала она.

– А мы? Что будем делать мы? – спросил он.

– В лучшем случае, ничего. Подъедем и заберем ее у автоинспекции. – Ванья быстро бросила на него взгляд. Понимающий взгляд. Его Себастиан уже давно не видел. – Все будет хорошо, Себастиан.

Он лишь кивнул и принялся взволнованно смотреть в окно на южные пригороды Стокгольма, которые они проезжали.

– Ты совершенно невыносима, но ты отличный полицейский, – произнес он чуть погодя.

– А ты в основном совершенно невыносим.

Себастиан усмехнулся.

– Почему у меня вечно все идет к черту? – Ему хотелось, чтобы это прозвучало риторически с легким оттенком легкомыслия, но к своему удивлению он услышал в словах отчетливый призвук жалости к себе.

– Ты наверняка сам знаешь, – ответила Ванья.

– Нет.

– Потому что ты высокомерный, циничный, плюешь на других людей, врешь, изменяешь, унижаешь… Продолжать?

– Нет, не надо.

В машине стало тихо. Немного посмотрев на Ванью, Себастиан опять перевел взгляд на красную машину.

Ванья права. Он никогда в жизни не думал, что кто-нибудь может любить его таким, какой он есть.

Ни родители. Ни коллеги в университете. Ни кто-нибудь из множества женщин.

Лили была первой. И пока единственной. Сабина и Николь – конечно, но они дети.

И еще Ванья. Она, по крайней мере, решалась вступать с ним в конфронтацию. Оставаться. А больше никто. Он разыгрывал так много игр, так долго жил с массой полуправды и лжи, что в итоге сам стал ложью. И ничем другим.

– Осталось четыре минуты, – сообщила Ванья, сосредоточенная на идущем впереди «Вольво».

Себастиан не ответил. Он пытался разглядеть в машине Николь. Через заднее стекло он видел темные очертания голов Пийи и Марии.

Но никакой Николь.

Ее, вероятно, скрывала спинка сиденья.

Девочку, которую он потерял.

Мама.

Казалось, будто она долго ни о чем не думала.

Полностью опустошила себя. Сжалась внутри и становилась все меньше и меньше.

Надеялась исчезнуть полностью.

И вдруг возникла мысль.

Единственная мысль. Единственное слово.

Мама. В опасности.

Фреда она спасти не смогла.

Но он ничего не знал. Она тоже.

Тогда.

А теперь она знает.

Мама должна узнать.

В точности, как она была вынуждена снова открыть дверь в дом, чтобы помочь человеку, который ее спас, сейчас она вынуждена рассказать.

Даже если это обрушит ее стены. Оставит ее беззащитной. Обнажит ее перед всем, что неправильно и ужасно.

Мама должна узнать.

Внешне она медленно оторвала лицо от теплой куртки, к которой прижималась. Подняла взгляд.

Мама выглядела радостной. Удивленной. Заулыбалась.

Внешне она потянулась. К маме, склонившей к ней голову.

Внутренне она нашла свой голос. Отыскать его оказалось легче, чем она думала. Он словно бы лежал в уголке и просто ждал, когда она осмелится им воспользоваться.

– Мама, это была она, – тихо прошептала она. – Это она.

Мария уставилась на дочку.

Ее голос прозвучал слабо, но каким-то странным образом решительно. Мария представляла себе, что первые слова Николь вызовут у нее в душе ликование. Что ей захочется кричать от неподдельной радости. Не так, как сейчас. От чистого страха.

– Что ты сказала? – прошептала она в ответ, наклоняясь ближе. Она хоть и слышала, но не поняла. Не связала это с женщиной, с любопытным взглядом которой встретилась в зеркале.

– Она была там, – продолжила Николь чуть сильнее, голос звучал увереннее с каждым слогом. – Когда они умерли.

Мария вслед за взглядом дочери посмотрела вперед. Выражение лица Пийи изменилось. Любопытство исчезло. Исчезли любезность и сочувственные взгляды. Теперь Мария видела злость, смешанную с решительностью и деловитостью.

Внезапно она поняла.

Глаза в зеркале сказали то, чего ей на самом деле знать не хотелось. Правду.

Машина сильно накренилась, когда Пийя быстро вывернула руль вправо. Шины взвизгнули. Марию и Николь швырнуло влево, и не будь они пристегнуты, обе перелетели бы через заднее сиденье.

Красное «Вольво» перед ними сильно занесло. Из-под колес взвился синий дым, когда машина с диким скрипом пошла юзом, перекатилась через шоссе и, виляя, заехала на дорогу на Ворбю. Секунду Ванья была уверена, что «Вольво» продолжит ехать прямо и съедет с дороги, но Пийя, похоже, в последний момент обрела контроль и на слишком высокой скорости повела машину дальше, в сторону аллеи Ворбю и светофора.

Ванья инстинктивно тоже вывернула руль вправо. Угол в сторону поворота у нее был лучше, чем у Пийи, и поэтому ее занесло совсем не так сильно. Однако у нее тоже получилось слишком быстро, и она чуть не потеряла контроль. Управляя одной рукой, она одновременно громко кричала в микрофон.

– Что-то произошло! Машина сворачивает в сторону аллеи Ворбю! Нам немедленно нужно подкрепление!

Они увидели, как красная машина протиснулась мимо ожидавшей у светофора машины, частично выехав на траву. Она поцарапала второй машине бок, но почти не потеряла скорости, выехала на пересекающую дорогу и скрылась из виду.

Когда их машина тоже пошла юзом, Себастиан держался за поручень над дверцей. Он высматривал «Вольво», но больше уже не видел. Внезапно перед его глазами возник большой бело-синий грузовик, ехавший им навстречу. Грузовик, бешено гудя, приближался. Ванья встала обеими ногами на тормоз. Себастиан не сомневался в том, что они столкнутся, но в последнее мгновение Ванье удалось остановить их машину. Грузовик, продолжая гудеть, промчался мимо и скрылся. Оба принялись искать машину Пийи, но виадук над шоссе закрывал им обзор. Ванья включила мигалку – момент неожиданности все равно утратил актуальность, и снова нажала на газ. Она свернула направо и продолжила двигаться в том направлении, куда скрылась Пийя. Ощущение, что все будет хорошо, исчезло. Теперь возможно все. Даже самое худшее.