Клаус-Петер Вольф - Ярость [litres]

Он пытался успокоить Генцлера, но тот никак не мог отойти от шока, что кто-то знает о существовании его сестры.

Рыба была пожарена и приправлена именно так, как любил Гроссманн: только перец и соль.

Сразу после еды Гроссманн распрощался. Направляясь к двери, он чувствовал, что Генцлер с удовольствием бы выстрелил ему в спину, но тот не стал этого делать. Он просто подозвал Кристоса и попросил счет.

Сразу после того, как был отключен глушитель и все телефоны заработали снова, Генцлер позвонил сестре.

Да, она действительно получила два дня назад на день рождения большой букет. И не знала, от кого.

Она обрадовалась, услышав вопрос брата.

– Так это ты? Зачем ты прислал мне пятьдесят роз?

Она была удивлена и растрогана одновременно.

– Потому что я люблю тебя, – сказал Генцлер. И впервые за долгое время почувствовал, что это правда.

После стольких лживых слов человеку уже тяжело разобраться, где правда, подумал он. Но здесь сомнений быть не могло: он любит свою сестру. По сути, она была для него единственной ценностью в этом мире. Она и Лукас, ее маленький сынишка, для которого Генцлер стал кем-то вроде отца, потому что папа малыша испарился вскоре после его рождения.

На Генцлера сильно давили, и Гроссманн знал это. Генцлер должен был вернуть утраченное биологическое оружие, пока обо всем не узнала широкая общественность. И Генцлер был далеко не так хорошо защищен, как убийца отца Анны Катрины Клаазен.

Генцлер уже много лет проработал в подразделении Науманн министерства внутренних дел. Он должен был представлять отчеты Кайзеру, и сейчас это было для него не самым приятным мероприятием.

Кайзер с удовольствием обошелся бы без взаимодействия с полусветом, осведомителями и бандитами. В дальнейшей политической карьере он бы с удовольствием стал «чистильщиком», но на репутации стояло позорное пятно – он связывался с типами вроде Генцлера, с Гроссманнами и Штайнхаузенами этого мира.

С одной стороны, он нуждался в них, с другой – ненавидел даже мысль о нахождении с ними в одном помещении. И Генцлер чувствовал это, заходя в комнату.

Из-за неонового света лица казались синеватыми, словно кожа была прозрачной.

Кайзер плотно сжал губы, пальцы его правой руки судорожно вцепились в несколько листков бумаги. Он смотрел на происходящее с презрением, словно даже находиться в этой комнате и дышать одним воздухом со всеми было для него оскорблением.

Старший полицейский советник Дикманн рядом с ним казалась существом из другой реальности. Сложно было представить, что у нее тоже есть пищеварение и ей приходится есть и пить, как и всем остальным присутствующим.

Ангелоподобность Нюссена куда-то исчезла. Его локоны слиплись. На нижней губе вскочил герпес. У него болел зуб, а повышенная кислотность желудка не позволяла выпить крепкий кофе, стоящий на столе. Вся минералка в крошечных бутылочках оказалась газированной. Его просьбу о воде без газа оставили без внимания – в такие дни ничего не клеилось. Он подавил отрыжку.

Хуберкран сложил руки на груди и опустил уголки рта. Ему тоже была не по душе эта встреча. Он считал Генцлера конкурентом для себя и своей фирмы.

Дикманн сидела идеально прямо. Она не прикасалась к столу и старалась сидеть на самом краю стула. Кайзер, напротив, положил на стол локти и обмахивался стопкой бумаг.

Еще в комнате было два незнакомых Генцлеру человека, которых ему не представили. По его предположениям, руководители подразделения госбезопасности, которые либо добьются здесь первого успеха, либо распрощаются с карьерой. Генцлер знал: люди вроде Кайзера в случае сомнений всегда умели привлечь новых игроков, чтобы при необходимости пожертвовать пешкой.

Генцлер не завидовал обоим незнакомцам, хотя у них был страшно важный вид, потому что им позволили присутствовать.

Кайзер начал:

– Вот уже примерно два месяца мы получаем указания информатора, которого я буду называть «Номер один». Мы относимся к его сведениям очень серьезно, потому что именно он предупредил нас об атаке на подводный кабель в Нордене. У него лучшие, в том числе международные, контакты. Когда боевики Талибана еще считались на Западе борцами за свободу и мы снабжали их оружием и боеприпасами, потому что они вели борьбу против русских, ему удалось ухватить несколько очень важных нитей. Потом, когда все переменилось и борцы за свободу превратились в террористов, он воспользовался старыми контактами и помог нам предотвратить несколько ударов.

Генцлер, как и все остальные присутствующие, знал, что он говорит о докторе Вольфганге Штайнхаузене, который теперь называет себя Ульрихом Гроссманном.

– Итак, – продолжил доктор Кайзер, – Номер один проинформировал нас, что на западную систему водоснабжения готовится атака с применением биологического оружия. Одна доныне неизвестная нам группировка, которая планировала атаку на подводный кабель, пыталась купить большую партию биологического оружия. Курьер с чемоданом, заполненным пробами для этой группировки, направлялся к нам из Амстердама на черном «БМВ» цвета синий металлик. Мы даже знали его номерные знаки.

Он сделал жест, выражающий, что ничто не могло им помешать, и продолжил:

– К сожалению, мы опоздали. Перед Дельменхостом машина попала в аварию. Мы нашли ее сгоревшей, без водителя и без груза. Предположительно, в чемодане было десять проб различного биологического оружия. Четыре из них появились в Нордене. Их отправили на четыре разных адреса с требованием заплатить десять миллионов евро, иначе вода будет отравлена.

Один из двух потенциальных пешек шумно выдохнул, не размыкая губ, и заметил:

– Тогда понятно, почему вещества были разными.

Кайзеру пришлось не по душе, что кто-то его перебивает, но он все же кивнул.

– Преступник или преступница, – продолжил он, – не стал ничего переливать или разводить. Напрашивается вывод, что он не профессионал, а просто воспользовался ситуацией, и образцы попали к нему в руки случайно. Но этот водитель преследует свои цели, и решил действовать самостоятельно. В любом случае, у него есть еще шесть образцов, и они представляют опасность по множеству причин. Он может попытаться продать их террористам или, что возможно еще хуже, просто куда-нибудь их выбросить. Кто бы это ни был, на него охотятся все: мы, организация, которая нелегально изготовила вещества, и, конечно, те, кто собирался их купить. Хорошо бы нам успеть раньше остальных.

– И какое отношение имеет к этому Номер один? – спросил Хуберкран.

– Его нужно защищать при любых обстоятельствах. С его помощью мы сможем выйти на лабораторию-поставщика и, возможно, даже на образцы, которые еще, предположительно, находятся внутри страны.