Клаус-Петер Вольф - Ярость [litres]

На Дистелькамп, 13 была большая гостиная, но сидячих мест для всех не хватало. Петер Грендель первым устроился на полу рядом с книжным шкафом, и остальные, словно взяв с него пример, распределились по стенам комнаты.

Шредер принес из кухни несколько стульев. На большом диване устроились вшестером – четверо мужчин в середине, а слева и справа на подлокотниках – Сильвия Хоппе и Марион Вольтерс.

Руперт пытался занять позицию как можно дальше от коллеги Вольтерс. Она представлялась ему гранатой с выдернутой чекой, которая может взорваться в любой момент, и поэтому он старался держаться подальше. Больше никто из присутствующих с ней подобных проблем не испытывал.

Моника Таппер принесла марципаны и шоколад собственного производства. Она раздала сладости, словно могла таким образом улучшить мыслительный процесс. Несколько марципановых тюленей были зарезаны и съедены.

– Спасибо, что собрались, – начал Франк Веллер. – К сожалению, повод не слишком радостный. Если кто-то хочет пить, не стесняйтесь, можете налить на кухне воды или…

– Мы пришли сюда не на вечеринку, – перебил его Хольгер Блём, и Веллера обнадежила решимость в его взгляде.

– Именно! – поддержал Петер Грендель.

Шрадер не выдержал:

– Ты что, всерьез веришь, – с дрожью в голосе спросил он, – что Анну Катрину похитили прямо из полицейского участка в Аурихе и Дикманн мешает тебе вести расследование? Звучит не слишком правдоподобно.

Веллер кивнул:

– Но так оно и есть.

Марион Вольтерс вскочила с подлокотника дивана. У нее дрожала верхняя губа.

– Я видела, как она уходила с двумя мужчинами. Я не заметила, чтобы ее уводили насильно. Она тоже не подала мне никакого знака, ничего. В данных обстоятельствах я выгляжу довольно по-дурацки. Я должна была хоть что-то заметить.

С виноватым видом она снова опустилась на подлокотник и уставилась в пол.

– Можешь описать этих мужчин? – спросил Веллер.

Она пожала плечами.

– Ну да, молодые санитары, в униформе.

– В какой именно? Красные кресты, мальтийская служба медицинской помощи? – допытывался Веллер.

– Не знаю, честно говоря, я не обратила внимания.

– Что за тупая корова! – прошипел Руперт Шрадеру. – А еще полицейский! Никакого толка даже в качестве свидетеля!

– Так что мы теперь можем сделать? – спросил Йорг Таппер, и жена бросила на него благодарный взгляд. Ей было невыносимо бессмысленно сидеть здесь, пока ее подруга, возможно, находилась в беде.

Но Руперту происходящее было не по душе, и он начал ворчать:

– А они что здесь делают? – он показал на Петера Гренделя, Эйке, Тапперов, Франка и Меланию Вайс. – Или ты теперь будешь называть их «гражданским отрядом»? Мы что, теперь не можем разобраться сами? Каменщик! Кондитер и повар! – он непонимающе покачал головой.

– Это не полицейская операция, Руперт, – решительно сказал Веллер. – Это встреча друзей Анны Катрины. Мы должны использовать все возможности, чтобы найти ее.

– Где она может быть? – спросила Сильвия Хоппе.

– Я обзвонил несколько местных клиник. Нигде нет никакой информации о пациентке по имени Анна Катрина Клаазен.

Сильвия Хоппе ахнула:

– Франк, значит, ты правда считаешь, что она в психиатрии? Если ее похитили, то…

Веллер перебил ее:

– Зачем похититель пошел на такие сложности? – Он начал считать, загибая пальцы: – Профессор Лемпински подписывает заключение, согласно которому Анна Катрина срочно нуждается в психиатрической помощи. Санитары увозят ее на скорой. Официально, прямо с работы. Обычные похитители схватили бы ее по дороге на работу, подкараулили бы где-нибудь или… – Веллер постучал себя пальцем по лбу. – Кто станет похищать человека прямо из полицейского участка? Нет, друзья, все это – заранее написанный сценарий. От Анны Катрины нужно было избавиться как от свидетельницы. Такое происходит не в первый раз. Достаточно вспомнить случай с Моллатом в Баварии. Кто знает, сколько сидит в психушках людей, чьи неудобные показания могут повредить сильным мира сего.

– Ну хватит! – возмутился Шрадер. – Ты же сам в это не веришь!

– Если она официально поступила в психиатрическую клинику по судебному решению, то почему я не могу ее найти? – возразил Веллер. – Я взялся за этого Лемпински. Темная лошадка. Он написал заключение по заказу.

У Сильвии Хоппе вырвалось:

– По чьему заказу? Ведь это отправная точка!

Веллер провел руками по волосам и глубоко вздохнул. Наконец он сказал:

– Мы с Анной Катриной считаем, что убийцу ее отца выпустили на свободу. Его морские похороны были инсценировкой. Ему создали новую личину.

– Ой, ну хватит! – воскликнул Шрадер. Судя по его виду, ему хотелось покинуть собрание.

– А сам-то ты что думаешь? – спросил Руперт.

Веллер холодно посмотрел на него.

– Я же сказал: мы с Анной Катриной оба считаем, что убийцу ее отца выпустили на свободу.

– Значит, ты принимаешь ее позицию?

– Да. И говорю сразу: не из-за того, что я у нее под каблуком, а потому, что других объяснений не существует.

– Спокойно, спокойно, – сказала Сильвия Хоппе, хотя вид у нее был лихорадочный. – Зачем это вообще может быть кому-то нужно? А особенно – властям?

– Потому что он – информатор, и всегда им был.

– И ты открыто говоришь такие вещи перед этим… – Руперт указал на Хольгера Блёма, который сидел рядом с Петером Гренделем у книжного шкафа и что-то записывал. – Этим… – Казалось, слово «журналист» Руперт счел неподходящим, и искал нечто повыразительнее. – Я хочу сказать, здесь же пресса!

Веллер кивнул.

– Хольгер – друг Анны Катрины. Она ему верит. И поэтому он здесь.

Заговорил сын Анны Катрины, Эйке:

– К тому же в нашей стране пресса имеет большую силу. Кто в последнее время проводил самые скандальные расследования? Разве кто-то из вас? – он показал на коллег Анны Катрины. – Или все-таки пресса? Когда заканчиваются ваши официальные заявления, работа свободной прессы только начинается.

Вдруг оказавшись в центре всеобщего внимания, Хольгер Блём вышел из роли немого наблюдателя, откашлялся и стал первым человеком, давшим понять, что отнесся к предположениям Веллера серьезно:

– Это объясняет, почему власти препятствуют тебе в поисках, Франк.

– Дикманн устроила целое представление, чтобы я не подавал в розыск.

Теперь Руперт вообразил, будто дает интервью Хольгеру Блёму, и заговорил героическим тоном:

– Мы – остфризские ищейки, можете так и написать. При необходимости мы собираемся в свободное время, чтобы на работе успевать заполнять акты и выписывать штрафы.

– Да, и сейчас нам нужно выяснить, в какой больнице находится моя мама! – нетерпеливо напомнил Эйке.

– Никакой общей базы пациентов не существует, – сказал Веллер. – Возможно, это и правильно. Но в нашем случае она бы очень пригодилась…