Ларс Кеплер - Соглядатай

Нелли замолчала и сунула в магнитолу диск. Салон наполнился низким голосом Джонни Кэша: « Wanted man in California, wanted man in Buffalo, wanted man in Kansas city, wanted man in Ohio… wanted man in Mississippi, wanted man in Ol’ Cheyenne. Wherever you might look tonight, you might see this wanted man» [17] «Его разыскивают в Калифорнии, его разыскивают в Буффало, его разыскивают в Канзас-сити и в Огайо… его разыскивают в Миссиссипи, в Ол-Шайен. Где бы вы ни оказались сегодня, вы встретите его» ( англ. ). .

Эрик свернулся под пледом, чувствуя запах песка на автомобильных ковриках, и невольно улыбался тому, что в подобную минуту Нелли способна шутить.

Роки спал на пассажирском сиденье рядом с Йоной. На поворотах его большая голова клонилась набок. Район был редко застроенный, пустынный, почти покинутый людьми.

Йона гнал машину, вспоминая сообщение, полученное сегодня от Люми. Дочь писала, что обожает Париж, но ей не хватает долгих разговоров с отцом, какие они вели в Наттавааре.

Сразу после Флена автотрасса и железная дорога сблизились — две узкие полосы. Длинный товарный поезд грохотал рядом с машиной, все ближе и ближе. Коричневые вагоны отражались в воде. Асфальт и рельсы сошлись под острым углом, поезд ушел вниз по наклонной и теперь гремел параллельно с ними, пока между составом и машиной не вклинился темный еловый лес.

Немного погодя деревья стали реже, и пейзаж сделался плоским, превратившись в обширное поле. Зерноуборочные комбайны, пыля, катились, срезая посевы и отделяя зерна от соломы и мякины.

Шёлдинге располагается за шоссе номер 55, прямо перед Катринехольмом. Йона повернул налево и увидел между лиственными деревьями красные домики, а за ними — песочного цвета церковь; острый шпиль колокольни царил над плоской местностью.

Церковь Шёлдинге.

Это и есть церковь «грязного проповедника», подумал Йона.

Обычная шведская сельская церковь, двенадцатый век, рунические камни вокруг.

Гравий захрустел под шинами, когда он съехал с дороги и остановил машину перед молельным домом.

Может быть, они нашли серийного убийцу. Проповедника из кошмарных воспоминаний Роки. Того старого священника с нарумяненными щеками и истыканными шприцем руками.

Церковь была закрыта, окна — темные.

Йона вытащил из кобуры свой «Кольт комбат» и заметил, что скотч стал грязным и начал отставать. Обычно Йона обматывал нижнюю часть рукоятки серебристым скотчем, чтобы оружие не скользило в руке во время долгой перестрелки.

Вытащив магазин, Йона убедился, что он полон, вернул на место и послал патрон в ствол, хотя вряд ли «грязный проповедник» поджидал их в церкви.

Все не так просто.

Гравий на площадке был выравнен граблями, кладбище ухоженное. Солнце пробивалось сквозь густую листву дубов.

Проповедник — очень опасный человек. Он не торопится, выжидает, он наблюдает и делает тонкий расчет — а потом что-то берет над ним верх и он превращается в зверя.

Его слабое место — самонадеянность, нарциссический голод.

Йона взглянул на церковь и поля. В одном кармане у него были два запасных магазина с обычными боеприпасами, и магазин с пулями в цельнометаллической оболочке — в другом.

Даже если проповедника здесь нет, подумал он, даже если его никогда здесь не было, это — конец пути.

Если он не найдет здесь ничего, что убедит Марго, то все кончено. Эрика ждет обвинительный приговор, хотя он и невиновен, — точно так же Роки приговорили за убийство Ребекки Ханссон много лет назад.

А маньяк останется на свободе.

Именно сегодня все решится. Эрик не может больше оставаться в бегах, ему некуда податься, облава выгонит его из леса.

А сам он устроил побег заключенного из тюрьмы, взял в заложники сотрудника пенитенциарной системы, угрожал его жизни.

Диса сказала бы, что ему просто не хватает остроты ощущений и пора снова браться за работу. Сейчас уже слишком поздно, но судьба подкинула ему неважные карты, поэтому результаты так ничтожны.

Йона открыл дверцу, Роки проснулся и посмотрел на него осоловелыми сонными глазками.

— Подожди здесь, — велел Йона и вылез из машины.

Роки вышел и сплюнул на гравий, оперся о крышу машины и провел ладонью по пыльному металлу, оставив след.

— Узнаешь? — спросил Йона.

— Нет. — Роки глянул на церковь. — Но это ничего не значит.

— Я хочу, чтобы ты подождал в машине, — повторил Йона. — Вряд ли маньяк здесь, но вдруг возникнет какая-нибудь опасная ситуация.

— Да наплевать, — отрезал Роки.

Следом за Йоной он двинулся между могилами. Воздух был свежим, словно только что прошел дождь. Какой-то мужчина в джинсах и футболке курил и говорил по телефону, стоя у дверей церкви.

Йона и Роки почти ослепли, войдя с яркого солнечного света в темный притвор.

Йона быстро шагнул в сторону, готовый рвануть пистолет из кобуры.

Он поморгал, подождал, пока зрение адаптируется, потом пошел между скамьями под органом. Могучие колонны несли потолок со звездчатым сводом и фресками в завитушках.

Что-то стукнуло, и по стенам метнулась тень.

На одной из передних скамеек сидел человек.

Йона остановил Роки, вытащил оружие и спрятал его у бедра.

Птица билась о стекло. Похоже, галка зацепилась за шнур и бьется, пытаясь вылететь в окно.

Дверь в ризницу приоткрыта. На стене проступали неясные контуры креста, очерченного кругом.

Йона осторожно приблизился к фигуре, съежившейся впереди, и увидел, как морщинистая рука хватается за спинку передней скамьи.

Птица снова забилась о стекло. Сгорбленная фигура медленно повернула голову на звук.

Перед Йоной была старая китаянка.

Йона прошел мимо, опустил оружие и искоса взглянул на женщину. Она уставилась в пол с непроницаемым лицом.

Возле средневековой купели сидела Мария, словно ребенок подле матери. Широкое деревянное платье тяжелыми складками спускалось к ее ногам.

Посреди запрестольного складня висел на кресте Христос — на фоне золотого неба, точно как описывал Роки под гипнозом.

Именно здесь он впервые увидел «грязного проповедника», и тогда в церкви было полно священников.

И вот Роки вернулся.

Роки встал в черном дверном проеме под кафедрой органа.

Трубы органа возвышались над ним, словно перья.

Он стоял тихий, растерянный. Словно изгой, он не смел поднять глаз на алтарь, а смотрел на свои большие руки.

Китаянка поднялась и исчезла.

Йона постучал в дверь ризницы, мягко толкнул ее и заглянул в темноту. Казула висела, готовая к службе, но помещение казалось пустым.

Йона отошел в сторону и заглянул в щель возле петли. Увидел каменную стену во вмятинах, похожую на заколыхавшуюся ткань.

Он открыл дверь пошире и вошел, пряча пистолет. Быстро окинул взглядом облачения. Высоко вверху бледный дневной свет пробивался сквозь глубокую оконную нишу.