Ларс Кеплер - Соглядатай

Эрик уселся напротив Адама за восьмиугольный столик, просмотрел материалы, кивнул и поднял глаза.

— Я помню его, да…

— Мы считаем, что у него есть помощник или подражатель… возможно, последователь.

— Вполне вероятно… если сходство так велико, то… Тут я ничего не могу сказать.

Марго встряхнула запястьем, чтобы поправить браслет часов, и сказала:

— Я говорила сегодня с Роки Чюрклундом. Задала множество вопросов, но он молчал — и все. Сидел на кровати, уставившись в телевизор.

— У него серьезно повреждены ткани мозга, — заметил Эрик, жестом указывая на старое заключение.

— Он слышал и понимал, что я говорю, но не хотел отвечать, — улыбнулась Марго.

— Поначалу с пациентами такого рода бывает трудновато.

Марго так подалась вперед, что живот тяжело лег на бедра.

— Вы можете нам помочь?

— Как?

— Поговорите с ним. Он доверял вам в прошлые разы, вы его знаете.

Сердце Эрика быстро забилось. Нельзя показывать своих чувств. Он медленно соединил руки, чтобы они не дрожали.

Теперь они наверняка найдут ту запись с освидетельствования, где Роки заявляет о своем алиби.

Но ведь Роки виновен, и Эрик может признаться, что не принял слов об алиби всерьез, если эта тема вдруг всплывет.

— Что именно вы хотите знать?

— Мы хотим знать, в каком окружении он работал.

Эрик кивнул и подумал, что скоро у него гора с плеч свалится и ему не придется больше тащить на себе бремя знания, которое он не в силах нести. Он сможет рассказать о человеке, на которого Роки возлагал вину, и не важно, молчит Роки или нет. Он может даже подвергнуть Бьёрна Керна гипнозу, а потом рассказать о руке, прижатой к уху.

— Это слегка выходит за рамки моей обычной работы… — начал он.

— Разумеется, мы заплатим за…

— Я не это имел в виду… Мне надо знать, в чем заключается задача. Что мне сказать моему работодателю.

Марго кивнула, приоткрыв рот, словно собиралась что-то сказать, но передумала.

— И мне надо знать, что я могу сказать пациенту, — продолжал Эрик. — В смысле — рассказывать ли о вашем предположении, что его прежний помощник снова начал убивать?

Марго взмахнула рукой. Эрик заметил, что у ее коллеги, сидевшего скрестив руки, взгляд стал странно застывшим.

— Конечно, мы проследим, чтобы вам выделили помещение для беседы, — сказала Марго, — но может быть, вы предложите ему побывки под надзором?

Марго замолчала, словно запыхавшись. Рука легла на живот. Тонкое серебряное кольцо врезалось в отекший палец.

— Что вы говорили ему сегодня? — спросил Эрик.

— Я спросила, с кем он контактирует.

— Он знал, зачем его об этом спрашивают?

— Нет… он вообще не реагировал на мои слова.

— У него в мозгу эпилептическая активность, она влияет на его память, и, согласно заключению, у него нарциссическое и параноидальное расстройства… Но все указывает на то, что он очень умен…

Эрик замолчал.

— Что думаете? — спросила Марго.

— Мне нужны полномочия на то, чтобы объяснить ему, почему я задаю вопросы.

— Вы хотите рассказать ему о серийных убийствах?

— Иначе он с большой вероятностью заметит, что я лгу.

— Марго, — сказал Адам, — мне надо…

— Что такое?

У Адама был обеспокоенный вид; он понизил голос:

— Это полицейская работа.

— У нас нет выбора, — отрезала Марго.

— Мне кажется, ты далеко зашла.

— Правда?

— Сначала мы втянули в это дело Йону Линну, теперь ты хочешь взвалить полицейскую работу на гипнотизера.

— Йону Линну? — спросил Эрик.

— Я не с вами разговариваю, — сказал Адам.

— Он вернулся, — ответила Марго.

— Когда?

— «Вернулся», наверное, не то слово, — возразил Адам. — Он живет с румынскими цыганами где-то в Худдинге, пьет запоем и…

— Об этом мы ничего не знаем, — перебила Марго.

— О’кей. Он лучше всех, — сказал Адам.

Марго встретила вопросительный взгляд Эрика.

— Йона потерял сознание и угодил в отделение «скорой помощи» в больнице святого Йорана, — пояснила она.

— Когда? — Эрик поднялся.

— Вчера.

Не раздумывая, Эрик взял телефон, набрал номер знакомого врача из тамошнего отделения интенсивной терапии и стал ждать; плыли гудки.

— Когда вы сможете поговорить с Роки? — спросила Марго, вставая с кресла с высокой спинкой.

— Я поеду к нему завтра утром, — ответил Эрик. Его коллега на том конце взял трубку.

После короткого разговора с врачом из больницы святого Йорана Эрик проводил посетителей до дверей. Выходя в прихожую, Катрина и Адам избегали встречаться взглядами, и Эрику стало ясно, что они в ссоре.

Все трое вышли из дома и едва оказались за пределами светового круга двери, как их поглотила тьма. Эрик услышал, как они шагают по дорожке, ведущей к гаражу, потом еще раз увидел их, когда внутри машин зажегся свет. Вернувшись в рабочий кабинет, он увидел, что ему прислали по факсу копию истории болезни из отделения «скорой помощи». Имя и личный номер были замазаны, как и полагается.

Когда Йону привезли в отделение, ему дали высший уровень приоритетности. Эрик быстро просмотрел данные о кровяном давлении, частоте сердечных сокращений, ритме дыхания, сатурации, температуре и степени угнетения сознания.

Йона страдал от истощения, лихорадки, спутанности сознания и шока.

Медсестра из приемного отделения сделала правильный вывод, заподозрив сепсис, заражение крови.

Сделав анализ газа крови и соли молочной кислоты, она присвоила пациенту высший — «оранжевый» — уровень приоритетности. Из-за неустойчивости жизненных параметров Йону поместили в палату с постоянным наблюдением и подсоединили к монитору.

В ожидании, когда будет готов посев крови, Йоне дали антибиотик широкого действия и коллоидный раствор, чтобы восстановить кровообращение и жидкостный баланс.

Но Йона исчез еще до того, как антибиотик успел подействовать.

Адреса проживания он не оставил.

Йоне срочно нуждался в медицинской помощи — симптомы говорили о том, что его жизнь под угрозой.

Эрик вышел из кабинета и взял в прихожей куртку. Он не стал даже гасить свет.

Дождь прекратился. От прохлады ночного воздуха окна автомобиля покрылись конденсатом. Прежде чем тронуть машину с места, Эрик запустил дворники, и они стерли влагу со стекол.

Время близилось к полуночи, улицы почти опустели. За пределами желтых пятен фонарей, дорожных камер, отбойников и аварийного заграждения августовская ночь была густо-темной, точно тяжелый бархат.

Он вывел машину на Стурэнгследен, свернул на Сентральвэген к Дальхемсвэген, проехал по промышленному району и оказался на лесной дороге.

Нищих в Швеции и раньше не было, зато несколько лет назад города заполонили эмигранты из Евросоюза. Они умоляли о помощи, в метель стояли на коленях перед продуктовыми магазинами — с протянутой рукой или пустыми бумажными стаканчиками.