Геннадий Сорокин - Письмо ни от кого

После ухода оперов у Малышева остались мы с Клементьевым. Начальник достал из шкафа початую бутылку коньяка, наполнил две рюмки. Закодированный Клементьев сам плеснул себе в фужер лимонад «Буратино».

– С дежурствами определились, все проверили? – спросил Малышев.

Мы с Клементьевым закивали головами. График дежурств на праздники был утвержден в начале месяца, за прошедшее время замен или изменений в нем не произошло.

– По обычаю я должен подарить вам по бутылке шампанского, но нынче не обессудьте! Это-то с великим трудом достали. Вместо шампанского примите от меня более скромные подарочки, – начальник ОУР выложил на стол по коробке шоколадных конфет и по пачке сигарет «Мальборо».

Мы с Клементьевым подарили начальнику шикарный финский нож зековской работы. Малышев обрадовался подарку, как мальчишка, – он обожал холодное оружие.

Выпив за наступающие праздники и выкурив по сигарете, мы разъехались по домам. 31 декабря был единственным днем в году, когда с работы уходили не после семи вечера, а непосредственно после поздравлений.

Дома я еще раз проверил подарок дочери, съел холодный обед и лег спать. Не сказать, что я сильно вымотался за ночь, но бродить по квартире в ожидании вечера – не самое лучшее занятие. Гораздо продуктивнее провести последние часы уходящего года во сне.

Засыпая, я невольно перенесся в лето 1986 года.

После выписки из роддома Наталья предложила мне пожить вместе месяц-другой, пока она не окрепнет [6] Подробнее об отношениях Лаптева и Натальи Антоновой – в книгах Г. Сорокина «Лагерь обреченных» и «Кочевая кровь». . В первый же день мы заключили устный договор, который должен был определить наши отношения на годы вперед. Вот его основные положения:

1. Без всяческих юридических проволочек и каверз я признаю отцовство родившейся девочки (а как не признать-то, если у нее глаза голубые, а у Натальи и ее покойного мужа карие).

2. В свидетельстве о рождении ребенка отцом буду вписан я.

3. Имя девочке выбирает Наталья по своему усмотрению.

4. Рождение ребенка ничего не меняет в наших отношениях: мы живем раздельно, не вмешиваясь в личную жизнь друг друга.

5. Наталья не подает на меня на алименты, и я не обязан помогать ей материально.

6. Пока Наталья не выйдет замуж, ребенок будет нашим общим.

7. Если Наталья официально выходит замуж, то она вправе изменить дочери отчество, а в свидетельство о рождении ребенка вместо меня вписать нового отца.

8. В случае замужества Натальи я навсегда исчезаю из ее жизни и жизни дочери и не плету никаких интриг.

Наталья назвала дочь Ариной. Имя редкое и, что там говорить, вычурное, но я, соблюдая условия договора, не протестовал. Арина, так Арина. «Эй, старушка, дай-ка кружку, нынче вьюга замела!» Кроме няни Пушкина, в русской истории, по-моему, Арин больше не было.

Первый месяц совместной жизни мы с Натальей уживались довольно мирно. Даже более чем мирно. Совместный ребенок на время сблизил нас. Незабываемым был день возвращения Натальи из роддома. Уложив дочь в кроватку, я, наверное, больше часа рассматривал ее личико, а когда она проснулась, то восхитился небесной голубизной ее глаз.

Арина действительно была похожа на меня. До рождения дочери я был твердо уверен, что красный кричащий младенец не может быть ни на кого похож, но тут, у детской кроватки, сам для себя признал свою неправоту. Дочка была красива: ровный носик, пухленькие розовые щечки, ясные осмысленные глазки. Могу поклясться, что Арина смотрела на меня не как на постороннего человека, а как на своего отца. В ее взгляде читалось: «Ты, кажется, сомневался, от кого маманя родит?» Потом было первое купание дочери. Что сказать, это испытание не для слабонервных! Пока я держал на руках маленькое кукольное тельце, Наталья раз за разом пробовала воду локтем. Градусник в ванночке уже давно показывал нужную температуру, но мы все никак не решались начать.

– Все, – скомандовала Наташа, – давай купать.

– Что делать-то? – растерялся я.

– Опускай ребенка в воду. Придерживай за голову и опускай.

Дрожащими руками я опустил Арину в ванночку, Наталья быстро обмыла ее водой. Дочка восприняла первое в своей жизни купание спокойно. Она забавно шевелила крохотными ручками и ножками, улыбалась.

Ребенок достался нам спокойный. Напившись молока из бутылочки, дочь безмятежно уснула. Я стал искать, на чем бы лечь спать на полу. Наталья, понаблюдав, как я ищу в ее шкафах какое-нибудь подобие матраса, сказала:

– Не майся дурью, ложись со мной.

С неделю мы спали целомудренно, как брат с сестрой, потом вспомнили, что у нас есть совместный ребенок, и внесли в наши отношения должное разнообразие.

Как-то Наталья спросила меня:

– Если бы ты остался, как ты думаешь, что бы у нас получилось?

– Я не останусь, – твердо заверил я. – Наташа, дочка будет подрастать и видеть, что мы с тобой не любим друг друга. Я не хочу, чтобы она считала нормальными такие отношения между родителями. Жить вместе ради ребенка – это условность. Семья или есть, или ее нет.

– Ты забыл сказать, что ты – враг условностей, – съехидничала она.

– Я – враг условностей, и только поэтому я здесь. Сейчас я твой временный муж. Согласись, это не совсем обычно по обывательским меркам: жить под одной крышей и знать, что в определенный день мы расстанемся. Наташа, я думаю, что лучше жить раздельно и быть друзьями, чем спать вместе, а в душе ненавидеть друг друга.

– Я тоже думаю, что нам надо идти каждому своей дорогой, – согласилась она.

В другой раз она поинтересовалась:

– Кто та девушка, с которой ты приходил в роддом?

– Моя знакомая, – неохотно ответил я.

– Андрей, не юли! Я видела вас в окно. Ты пылко поцеловал ее на крыльце, так со знакомыми не прощаются. Она твоя любовница или между вами есть что-то большее?

– Она моя знакомая, и у нее есть муж.

– А ее муж знает, что она твоя знакомая?

– Наташа, мы договаривались не лезть в личные дела друг друга, – сухо ответил я.

– Так-так, муженек-то ее не в курсе, что у его жены есть такие темпераментные знакомые. Теперь признайся, ты еще не соблазнил Свету Клементьеву? [7] Подробнее о Светлане Клементьевой – в книге Г. Сорокина «Кочевая кровь». Она просто млеет, когда разговор заходит о тебе. Андрюша, женись на ней, будешь зятем Геннадию Александровичу, он тебе в карьерном росте поможет.

Мне не хотелось ни ссориться, ни объяснять Наталье, что клементьевская дочка откровенно напрашивалась ко мне жить, но я ей отказал. Для меня Света Клементьева была двуликой женщиной. Со спины, со стороны попы, по которой я при каждом удобном случае хлопал ладошкой, Света была для меня милой девушкой из далекого прошлого. Когда она поворачивалась ко мне лицом, я тут же вспоминал, что Света еще с институтских времен была неразборчива в мужчинах, а перейдя работать к социологу Погудину, с легкостью согласилась спать и с ним, и с его друзьями. Внешне Светлана выглядела хорошенькой безобидной доверчивой девушкой, но когда она забывалась и на миг становилась самой собой, в ее глазах появлялся жесткий блеск – явное свидетельство богатого жизненного опыта. К своим девятнадцати годам Света столько грязи повидала и перепробовала, что доведись ей каяться на исповеди – за день бы обо всем не рассказала.