Кара Хантер - Выхода нет

– Поэтому он договаривается с Эсмондом о встрече в тот вечер, вырубает его, а потом поджигает дом. То есть надо смотреть правде в глаза: если кто и знал, где находится этот гребаный бензин, так это он. Он же стриг эту долбаную лужайку все лето.

Сзади кто-то сигналит нам.

– И, возможно, он знал о проблемах Эсмонда. О них не так уж сложно было узнать, если он все время проводил у него в доме. Так что вывод о том, что пожар можно свалить на Эсмонда – потому что у того все вышло из-под контроля, – лежал на поверхности. Ведь даже мы так подумали, правда?

Куинн искоса смотрит на меня, удивленный моим молчанием. А я просто пытаюсь думать. Поскольку то, что говорит Гарет, теоретически возможно, но мой инстинкт копа с этим не согласен. По крайней мере, пока не согласен. Надо быть законченным отморозком, чтобы придумать нечто похожее, не говоря уж о том, чтобы выполнить… Правда, мы не уверены, что он таковым не является. Мы ведь вообще ничего о нем не знаем.

Я глубоко вздыхаю.

– Но в ту ночь Эсмонд звонил Гарри, а не наоборот.

– И что из этого? – Куинн пожимает плечами.

– А ваша теория верна лишь в том случае, если Гарри знал о завещании. Он должен был знать, что получит деньги, только если от дома ничего не останется. В противном случае в поджоге нет никакого смысла.

– Ну да. – Куинн включает поворотник и выезжает в крайний правый ряд, который движется чуть быстрее, чем наш [104] В Великобритании левостороннее движение. . Правда, терпение никогда не было в числе его достоинств. – Так вот, по мне, он это знал. Как я уже сказал, он находился в этом доме многие месяцы. Возможно, у него даже был ключ. Он легко мог войти в кабинет и найти завещание, как это сделал я.

Я опять достаю телефон.

– Кому вы звоните?

– Филиппу Эсмонду. Если Майкл знал, кем в действительности был Гарри, то брат может быть единственным человеком, кому он об этом рассказал.

– И Филиппу в голову не пришло сказать об этом нам ?

– Сами знаете, как это иногда бывает, – мрачно говорю я. – Ох уж эти семьи… И семейные секреты.

Запись телефонного разговора с Филиппом Эсмондом, 19 января 2018 г., 17:45.

Разговор провел детектив-инспектор А. Фаули.

А.Ф.: Мистер Эсмонд? Прошу прощения за беспокойство. Вы можете говорить?

Ф.Э.: Конечно. В чем дело?

А.Ф.: Боюсь, что вопрос не очень приятный, но вы знали, что ваш брат обрюхатил девушку, будучи учеником в Гриффине?

Ф.Э.: Нет. Конечно, нет – я же вам уже говорил.

А.Ф.: А не могло получиться так, что вы в это время были в Австралии?

Ф.Э.: Все равно я бы знал. Начнем с того, что мои родители просто озверели бы. Такого они скрыть не могли.

А.Ф: Помнится, вы говорили, что тогдашнюю девушку вашего брата звали Дженни…

Ф.Э.: Да, говорил.

А.Ф.: Получается так, что ее звали Джинни, а не Дженни. Ее отец был итальянцем.

Ф.Э.: Как скажете. Я не помню, чтобы у нее был какой-то акцент. Но, как вы сами сказали, б о льшую часть года я провел в Австралии. Так, значит, это он ее обрюхатил – правильно я понимаю?

А.Ф.: И мы полагаем, что она выносила ребенка, хотя ваш брат мог думать, что она сделала аборт. Так что у него был еще один ребенок. О котором Майкл ничего не знал.

Ф.Э.: Твою ж мать…

А.Ф.: Мы также предполагаем, что этот ребенок прошлым летом появился в Оксфорде и встретился с вашим братом. Вот только не знаем, признался ли он вашему брату в том, кто он. И я подумал, может быть, ваш брат рассказал вам, если это действительно произошло?

Ф.Э.: Ничего подобного. Как я уже сказал, для меня это новость. Майк мне ничего не говорил. То есть было видно, что на него что-то давит, но, черт побери…

А.Ф.: А как, по-вашему, он поступил бы в таком случае? Если бы к нему явился кто-то и заявил, что он его ребенок? Брат рассказал бы вам об этом?

Ф.Э. (со вздохом): Честно говоря – не знаю. Я хотел бы так думать, но, как я уже говорил, мы с ним не были очень близки. После того, как выросли из детских штанишек.

А.Ф.: Благодарю вас, мистер Эсмонд. По-моему, это все. Полагаю, что вы встретитесь с вашим адвокатом…

Ф.Э.: С моим адвокатом?

А.Ф.: По поводу этого давно потерянного ребенка. Согласно завещанию, он может претендовать на часть наследства. Если сможет доказать, что он действительно ребенок вашего брата.

Ф.Э. (после паузы): Черт побери… А ведь вы правы. Я подумаю.

А.Ф.: Тогда мы больше не будем занимать ваше время…

Ф.Э.: Минуточку. А такое разве не значит, что у этого ребенка – у него или у нее – тоже есть мотив? Ну, для того, чтобы сжечь дом? Боже, даже для того, чтобы…

А.Ф: Чтобы убить? Естественно, мы рассматриваем такую возможность.

Ф.Э. (торопливо): Но тогда это значит, что Майк все-таки их не убивал? Я имею в виду Сэм и детей. Может быть, вместо него это сделал этот… этот человек? Он ведь мог убить их, так же как и Майка…

А.Ф.: Как я уже сказал, мы изучим эту новую информацию, а потом решим, можно ли исключить этого человека из списка подозреваемых. Мы еще не имели возможности переговорить с ним, так что пока это всего лишь наши догадки. Но не советую вам на что-то надеяться… Я знаю, почему вы хотите снять бремя вины с вашего брата, но у нас впереди еще очень много ра- боты.

Ф.Э.: Да, да, понимаю… Но такое развитие событий возможно, не так ли? Ведь вы именно это хотите сказать?

А.Ф. (после паузы): Да. Возможно.

Когда раздается телефонный звонок, в ситуационной комнате находятся только Гислингхэм и Бакстер – при этом Гис стоит, просунув одну руку в рукав куртки.

– Отдел криминальных расследований, – отвечает он, прижимая трубку к уху.

– Могу я поговорить с детективом Сомер?

Голос кажется Гису знакомым, но он не может сразу вспомнить, где слышал его.

– Это Жиль Сумарес. Из полиции Хантса.

На лице Гиса появляется гримаса. Что этому козлу надо?

– Мне жаль, но она уже ушла домой. – Поколебавшись, решает – «да пошел он к черту» – и добавляет: – Кажется, у нее свидание. Вечер пятницы и все такое…

Но даже он вынужден признать, что на Сумареса это не производит никакого впечатления.

– Без проблем. А вы не оставите ей записку? Этот бродяга, с которым она так близко познакомилась – Тристрам… Мы привели его в себя и предъявили ему обвинение в порче имущества, но он предпочитает выдавать белое за черное и клянется, что это не он. Говорит, что когда появился там, то все уже так и было. – Какое-то время Сумарес молчит. – Подумал, что вам, ребята, это может быть интересно.

– Отлично, – говорит Гис, – уверяю вас, что «мы, ребята» вам очень благодарны.

И хотя Сумарес все еще продолжает что-то говорить, он вешает трубку и направляется к двери, бросая Бакстеру через плечо:

– Смотри, не переработай.

– Обязательно, – бормочет тот, и дверь за сержантом захлопывается.