Стефан Анхем - Жертва без лица. Девятая могила

Кто-то входил в квартиру.

Он скрылся в спальне, слыша, как в гостиной один человек что-то бормочет другому. Слов было не разобрать. Похоже, один из них направлялся прямо в спальню. Он быстро бросился на пол, залез под кровать среди клубов пыли и скоро увидел, как пара грубых ботинок идет по скрипучему полу.

Ботинки остановились недалеко от кровати и постояли там несколько минут. Фабиан задержал дыхание, пока луч света шарил по полу и под кроватью. Он был не только не вооружен. Он лежал так, что при малейшем движении рисковал издать достаточно громкий звук и выдать себя. Его единственное преимущество заключалось в том, что они не знали о его присутствии. Если бы только ботинки подошли ближе.

И, словно услышав его желание, они стали подходить к нему. Сначала один шаг, затем полная ожидания пауза. После чего еще один шаг, и они подошли вплотную к краю кровати. Он осторожно вытянул левую руку вдоль одного ботинка и приблизился к пятке, когда свист из гостиной в последнюю секунду заставил ботинки отступить на несколько шагов и вернуться в гостиную.

Фабиан выдохнул, хотя прекрасно понимал, что рано или поздно они вернутся и тщательно осмотрят комнату. Он зажег карманный фонарик, чтобы увидеть, что он может использовать. Веревка или гантель. Все, что может служить оружием. Но помимо пыли он разглядел только нижнее белье, несколько непарных носков и груду газет.

Зато в стене прямо под кроватью был люк. У него дома в ванной был похожий, но он не думал о нем, пока из маленького носика под люком не потекла вода. Только тогда он понял, что металлическая крышка, покрытая белым лаком, – смотровой люк, обеспечивающий доступ к канализационным трубам для ликвидации возможного засора.

Но здесь не было никакого носика. К тому же люк находился посреди стены в спальне, довольно далеко и от кухни, и от ванной, то есть в крайне странном месте для прокладки труб. Фабиан подполз к стене, положил фонарик на пол и как можно осторожнее снял люк с пружинных скобок.

Но никаких труб не увидел, только пустую черную дыру. Посветив в отверстие фонариком, обнаружил, что там не маленькая дыра, а большая шахта площадью примерно два квадратных метра, которая вертикально шла по всему зданию с верхнего этажа до самого подвала.

Терять ему было нечего, и он протиснулся в узкую дыру, зажав фонарик в зубах. Мощный болт, выступающий из стены прямо над отверстием, служил ручкой, и он смог подтянуться и поджать ноги, не упав в шахту. Упершись одной ногой в нижний край отверстия, второй ногой он нащупал несколько толстых электрокабелей на противоположной стене. Теперь он смог встать и осмотреть стены шахты, освещая их карманным фонариком.

На полметра ниже отверстия находилась доска, которая, как мостки, тянулась от одной стены наискось и вниз к противоположной стене, где, судя по всему, находилось похожее отверстие. Он перенес на доску одну ногу, а потом другую, и тут фонарик выскользнул из его рта и через несколько секунд погас, разбившись вдребезги.

Темнота стала такой плотной, что ему пришлось сесть на доску верхом, чтобы не потерять равновесие. Он ощупал руками стену – это отверстие было чем-то заблокировано. Но не смотровым люком, а чем-то вроде крепко сплетенной стальной проволоки или тонкой решетки. Он попытался выдавить ее, но она не поддавалась. И только когда он уперся в мостки и надавил обеими ногами, мешавший ему предмет отодвинулся в сторону, и он смог выбраться через отверстие.

В ту же секунду Фабиан понял, что он здесь отнюдь не в первый раз.

Не успела Дуня прийти домой, распаковать новый телефон и подключить его к компьютеру, чтобы перенести все свои контакты, как он зазвонил. Она сразу же узнала номер Карстена, и хотя последние сутки мечтала услышать его голос, у нее не было ни малейшего желания ответить. За весь день он ни разу не попытался связаться с ней, ровно как и ее коллеги. И только теперь, когда новость о том, что она пережила, дошла до Стокгольма, он решил позвонить.

Но она не отвечала не поэтому. У нее просто-напросто не было времени.

Вместе с Яном Хеском и Кьелем Рихтером Дуня провела б о льшую часть воскресенья в совещательной комнате, где они детально проанализировали каждый след и каждую зацепку в расследовании. Они полностью очистили доску и снова повесили туда все, но уже по-новому, пытаясь посмотреть на дело свежим взглядом. Все с целью найти другой мотив, где единственная функция Бенни Виллумсена – отвлечь на себя внимание.

Целый день Хеск изо всех сил пытался делать вид, что все нормально. Словно она никогда ему не звонила и не умоляла помочь ей. Словно он никогда не отворачивался от нее и не бросал трубку, когда она нуждалась в нем больше всего. Он даже не извинился и не сделал попытки оправдаться. Словно на полном серьезе считал, что достаточно просто работать дальше.

К тому же им не удалось добиться результата, кроме нескольких идей, причем все более или менее были притянуты за уши.

Все, кроме одной.

Эта идея пришла ей в голову еще тогда, когда она увидела снимки разложенных частей тела Кати Сков и заметила, что не хватает большой части грудной клетки. Ни Хеску, ни Рихтеру это не показалось странным, и они нашли несколько объяснений тому, как легко потерять часть тела.

Дуня же была полностью уверена в том, что преступник, которого они ищут, ничего не теряет по ходу дела. Уверена до такой степени, что ей чудом удалось уговорить Оскара Педерсена пропустить воскресную заключительную серию «Убийства» и вместо этого пойти в отдел судмедэкспертизы и еще раз осмотреть первую жертву Карен Нойман.

По этой причине Дуня проигнорировала звонки от Карстена, пока он не позвонил в третий раз.

– Дуня, это ты? Что, черт возьми, происходит? Я слышал в новостях, что…

– Любимый, все в порядке.

– В порядке? Это правда, что…

– Да, но тебе не надо беспокоиться. Сейчас все хорошо… – К некоторому удивлению, она услышала гудки, говорившие о том, что до нее пытается дозвониться Педерсен. – Послушай, я больше не могу разговаривать. Я должна положить трубку.

– Что? Подожди. Почему? Я ведь только что…

Она прервала разговор и ответила на звонок Педерсена.

– Привет… Извини, мне пришлось закончить другой разговор. Ты что-нибудь нашел?

– Да.

– И?

– Ты была права. У нее нет правой почки.

Фабиан Риск поднялся, стряхнул с себя пыль и в свете уличного фонаря увидел, что окно все еще разбито после самоубийства Оссиана Кремпа и поэтому так холодно. Он повернулся к холодильнику, который только что отодвинул в сторону, и теперь точно понял, как преступник мог незаметно проникать в квартиру Кремпа и покидать ее через квартиру, поставленную на ремонт.