Анатолий Борзов - О чём молчал Будда [СИ]

Я продвигался как туча — мрачный и решительный, впрочем, не упуская громилу из вида. Он ни разу не оглянулся — все правильно. Как часто мы смотрим назад? Мы и в впереди себя ничего не замечаем, погруженные в свои мысли.

Что я имею? Кроме неприятностей и проблем — ничего. Мне дали в нос и украли какие-то документы — я не имею о них ни малейшего представления. Пропали деньги или их не было — еще один вопрос. Дурит меня Афтондил, а вместе с ним и Элла Сергеевна — я не знаю. Откуда мне взять пять с половиной штук, и что делать с громилой? На телефон мне плевать — он мне не нужен. Как мне позвонит Афтондил? Я сам ему позвоню из автомата — не проблема. Вот только что мне делать с громилой?

Через тридцать минут я сидел в каком-то дворе и курил. Громила зашел в парадную. Рисковать и бегать по этажам я почему-то не отважился — это только в кино можно безопасно определить, в какую квартиру зашел интересующий тебя объект. Погода, похоже, начинала портиться — небо затянуло. Мокнуть под дождем в мои планы не входило, я был вынужден войти в ту же самую парадную. Где-то наверху хлопнула дверь — я был уверен, сейчас нос к носу столкнусь с ним. Он что-то насвистывал — какой-то мотив и совсем недурно. Ты не должен думать, — слышу я, — ты должен бить. На мне мокрое от пота кимоно — тяжелое и неудобное. Сейчас меня будут бить — это называется рукопашный бой. Дважды в неделю — во вторник и в четверг с шестнадцати до семнадцати. Когда-то должен наступить и мой черед. Бью ногой туда, куда мужчину бить не полагается, затем в нос рукой — думаю, наставник мой был бы доволен. Громила валится, что-то падает. Портфель! Хватаю и бегу, что есть сил. Уже знакомый дворик. Вижу каких-то детей — они играют. Теперь я детей не вижу. Еще пару минут и голова моя взорвется. Выхожу на проспект, шагаю в троллейбус. Двери закрываются.

Дома я первым делом сходил в туалет, приспичило еще в троллейбусе — давно не пил пива. Диван меня принял, как старого знакомого — распахнул свои объятия и не скрипнул. Лежу и смотрю. Что может быть в нем — в этом чужом портфеле? Грязные носки и такая же грязная рубашка? Пачка сигарет, записная книжка или замусоленный кошелек? А вдруг там деньги — десять штук, перехваченные резинкой? И на каждой купюре — американская знаменитость, а на обратной стороне — «мы верим в бога». А вот верит ли Он в нас?

С богом у меня отношения непростые. Где-то в квартире должна быть… нет, не икона, а крохотная деревянная фигурка Будды. Не знаю, как она появилась. Я знаю, что Будда в отличие от Христа не спустился с небес. Конкретное историческое лицо, древний философ, основатель не менее древней религии. Когда я беру в руку фигурку, иногда мне кажется, что Будда улыбается. Конечно, вздор. Как он может улыбаться? Никаких жертвоприношений, истязаний, ритуалов и великих сановников — для своего времени революционное учение. Вновь звонит телефон, и я знаю — кто. Это она, спорю на что угодно, звонит моя бывшая. Впервые думаю — брать трубку или не брать? Пустые разговоры мне уже надоели. Слушать язвительные замечания и советы встать на путь исправления — тем более.

— Да? — говорю я, когда телефон не может угомониться несколько минут.

— Сколько тебе нужно денег?

Вероятно, в мире что-то произошло. В Рио-де-Жанейро все же выпал снег. Прекратили качать нефть — она теперь никому не нужна. Новым президентом Соединенных Штатов избрали выходца из бывшего Советского Союза. И главное — наконец я стал лауреатом национальной премии в области литературы.

— Как зовут твоего мужика?

— Вадим.

— Не плохо. Вадим, Дима, — ты не повторяешься? Наверно, он похож на меня? Или я на него?

— Почему не отвечаешь на звонки?

— Потерял телефон. Я его забыл, и знаешь — где? В пивной. Ты права — я сидел в пивной и пил пиво. Потом встал и забыл. Как можно забыть телефон? Представляешь — можно. Когда у тебя в голове бардак, можно забыть все что угодно. Вадим. Хорошо я запомню. Мне нужно пять с половиной тысяч долларов. Много? И для тебя много. Я их тебе никогда не верну, поэтому можешь забыть. Не бойся — я еще не сошел с ума. А с работой действительно никаких проблем. Я работаю продавцом в магазине. Смешно? Тебе смешно? Нормальная работа — не всем звезды зажигать. Кто-то должен ходить по земле, вот я и решил — буду ходить по земле.

— Дима, что с тобой происходит? — спросила она. Спросила, словно меня ударила. И почему вдруг «Дима»? Я вдруг испугался, что у нее есть деньги и она готова их мне отдать.

— Ничего не происходит. Со мной ничего никогда не происходит. Со мной случается — почувствуй разницу. А он кто — твой Вадим? Надеюсь, не бизнесмен?

— Бизнесмен.

— И деньги водятся?

— Водятся. Ты должен с ним встретиться и объясниться. Он нормальный мужчина. По крайней мере, даст тебе совет.

Уже проходили. Давать советы и воздух портить — что может быть легче? Я сам когда-то столько советов надавал — ни одного не помню. А давал едва ли не каждый день. Взгляд мой приземлился вновь на портфель — а вдруг там документы? Как возможный вариант, как один процент на сотню? Бредовая мысль — совсем плохая. Документы у Афтондила. Он их выкупил у громилы за двести долларов — нормальная такса. Почему я боюсь подойти и портфель открыть? Что я там должен увидеть?

— У Вадима какой бизнес?

— Юридические услуги.

— Мне нужны деньги, а не услуги — напомнил я, — пять с половиной тысяч.

— У тебя неприятности?

— Я дал слово.

— Поэтому тебе необходимо встретиться с Вадимом. Я не могу его обманывать. Мне будет противно — понимаешь?

— Подожди минутку, — портфель начал меня раздражать. Все время нашего разговора он продолжал мусолить мне глаза. Я подошел и его открыл — этот проклятый портфель. Он был пуст — ничего в нем не было. Даже грязных носков — пустой как барабан. Я смотрел и ничего не понимал. А затем начал хохотать. Сначала понемногу, едва-едва, а потом все громче и громче. Какой же я идиот! Нет, я не идиот, я — кретин. Я ударил постороннего, не имеющего к делу отношения человека — случайного прохожего. Ничего удивительного — в парадной было темно.

Девушка была молода и хороша собой. На меня она потратила совсем немного времени — минут пятнадцать. Все она делала правильно, как, вероятно, учили. Новый телефон — я еще не знал, нравится он мне или нет. Нравилась цена — такие обычно покупают старикам — пенсионерам. Нажмешь кнопку — звонит, другую нажал — выключил. Плевать. Мне было абсолютно все равно — какие в нем заложены возможности. Мне был нужен телефон, а не компьютер — маленький, удобный и неприхотливый.

— Кто это? — спросил Афтондил.

— Милиция, — ответил я и стал ждать.

— Какая еще милиция? Ты что — шутник? Ты шутки любишь? Ты знаешь, кому звонишь?