Эд Данилюк - Трезуб-империал

Сквира смотрел на тайник, но ничего не видел. В голове его крутилась фраза, брошенная милиционером… Звонок? Какой звонок? Разве из местного райотдела кто-то звонил? И что за находка? Они что же, еще что-то нашли?

Ему, конечно, стоило сразу уточнить, о чем идет речь, но он промедлил, а теперь с каждой секундой ситуация становилась все более неловкой. Сквира уже ясно понимал: еще чуть-чуть — и он не сможет признаться в своем неведении. Правда, рано или поздно оно неизбежно обнаружится, и тогда будет во сто крат хуже… И все же капитан молчал.

Более того, Сквира не запомнил, как зовут милиционера. И опять-таки, правильнее всего было бы прямо сейчас переспросить, но и этого он не делал…

Сам приезжий назвался Северином Мирославовичем, и милиционер посмотрел на него с сомнением — он выглядел лет на десять младше лейтенанта. Какой там Северин Мирославович! Но так уж Сквира привык…

Поскальзываясь на осколках посуды, он неуклюже перебрался через холодильник и заглянул в дыру в стене. Темно.

— Туда три нумизматических альбома помещаются, — доложил лейтенант. — Когда мы пришли, там было, как у меня в кошельке — пусто.

Сквира хмыкнул. Просунул в дыру руку — голые стенки. Ни конвертика, прикрепленного к потолку, ни двойного дна, ни дополнительных карманов по бокам.

Под порывами ветра за окном качалась ветка дерева. В такт ее движениям поскрипывала открытая форточка. Однообразный звук раздражал, и Сквира, выпрямившись, осторожно переступил через разорванный куль с мукой и захлопнул ее. Стало тихо.

— Столько продуктов валяется, — пробормотал он, отряхивая штанину от белых пятен. — Наследникам убирать и убирать… — Капитан полез обратно через холодильник. — Кстати, а кто наследники?

— Жена убитого умерла лет пять назад, — отвлекшись на какие-то свои мысли, несколько рассеянно ответил милиционер. — Дочь давно переехала в Днепропетровск. Теперь в Володимир не вернется. Продаст, видать, хату. А хата хорошая, крепкая… — Он помолчал, покачал головой. — Подумать только! Еще в два часа дня соседка с Ревой, жертвой, лясы точила… Тот куда-то шел с цветами. Сверток в руках нес…

В этот момент раздался громкий стук в окно. Сквира вздрогнул и обернулся. Около закрытой форточки кружил грузный шмель. Ему что-то понадобилось в доме, видно, что-то важное, и он сердито жужжал, выискивая щель, в которую можно было бы протиснуться.

— Очень странное время убийства — днем, в выходной, — задумчиво проговорил Северин Мирославович.

— Странностей хватает, — откликнулся лейтенант. — Вам уже сказали, что в апреле в эту самую хату к Реве залезали неизвестные? Весной ограбили дом, а через пять месяцев убили хозяина — как вам?

Сквира удивленно повернул голову.

— Воров не нашли — их соседи спугнули. Ни отпечатков пальцев, ни следов на земле. Ни одна из вещей потом нигде не всплыла — зажилили, видно, чужое добро для себя. Мы потрясли местных алкашей, наехали на спекулянтов… — Милиционер развел руками. — Хозяин в это время гостил у дочки в Днепропетровске. Воры ночью взломали входную дверь. Свистнули, что на виду лежало… Вообще, странные были грабители. Соседи на улице шумят, храбрости набираются, а воры, вместо того, чтобы через окно сигануть, с вещей отпечатки пальцев стирают…

— А сейчас в доме остались отпечатки?

— Немерено! Хозяина и еще двух-трех соседок. Когда завершится экспертиза, будет известно точно. Похоже, на этот раз преступники были в перчатках.

Капитан хотел было пойти в коридор, но вдруг заметил на туфлях пятна муки. Чертыхнулся и затопал, пытаясь их стряхнуть.

— Записную книжку убитого нашли? Любую? Телефонную?

— Нет, — после некоторой заминки ответил лейтенант. — Ни записных книжек, ни сберкнижек, ни денег, ни драгоценностей… Так что все это вполне может оказаться банальным ограблением. — Он почесал лоб и добавил: — С другой стороны, цветной телевизор не взяли, радиолу, дубленку и кашемировый свитер не тронули. Два альбома нумизматических тоже не забрали. Непонятно…

Они вышли в коридор. После ярко освещенной кухни здесь почти ничего не было видно. Сквира двигался наугад, пока лейтенант не открыл еще одну дверь в самом конце коридора. Оттуда хлынул свет, и тонущий в темноте тоннель превратился в довольно уютную прихожую с пестрой тканевой дорожкой на полу.

В стене рядом с дверью на кухню капитан увидел выбоину. В глубине на ржавой трубе сверкнули длинные свежие царапины. Сквира остановился и зачем-то потрогал пальцами дно выбоины. На пол посыпались известка и кирпичная крошка.

— Мы сперва не разобрались, — поспешно заговорил лейтенант, — стали искать тайники миноискателем. А тот звенит и звенит! Он звенит — мы стенки и долбим. А хата-то еще довоенная, до Первой мировой, значит, построенная. Какой-то купец для себя возводил. Толщина стен — в два кирпича, а между слоями на арматуру нашита металлическая сетка. Потом хату перестраивали еще много раз, остались старые трубы, обрывки проводов. В общем, миноискатель мы военным вернули. Дыры наследникам теперь залеплять. Дальше пришлось искать по-простому — простукивать…

— Интересно, — задумчиво произнес Сквира. — А как тут вообще с криминальной обстановкой? Никогда бы не подумал, что в таком городке убивают налево и направо!

— Да не убивают, товарищ капитан! — вскинулся милиционер. — У нас убийств никогда не бывало. Знаете, какие у нас преступления? Ерунда полная, будете смеяться! В этом году, в феврале, ларек продуктовый вскрыли и унесли три пузыря водки…

— Страшное преступление! — рассеянно откликнулся Сквира.

— …Три пузыря водки и две банки килек в томате, — веско произнес лейтенант. — В июне кто-то залез через окно во вторую школу… — Он бросил взгляд на Сквиру и поправился:

— …Среднюю общеобразовательную школу номер два. Высосали бутылку «бормотухи», расколошматили приборы в кабинете физики, спионерили спектрометр, радиометр и триодную пару. Вы хоть знаете, что это за фрукт такой — триодная пара?

Северин Мирославович пожал плечами.

— И я не знаю. И никто не знает. Зачем ее тырить? Кто ее купит? Ни себе налить, ни подруге подарить. Вот такие у нас преступления! А тут вдруг…

Капитан переступил порог библиотеки, дверь которой все это время держал для него открытой милиционер.

Стены в этой комнате некогда закрывали высокие, до потолка, книжные стеллажи. Но сейчас книг на полках практически не осталось. Зияющий пустотами темный скелет металлических реек расчерчивал на прямоугольники беленные известкой стены, взбухающие по углам узлами вбитых глубоко в кирпичи массивных стальных креплений.

Почти все книги были сброшены на пол, и паркет исчез под массивными фолиантами, яркими каталогами, невзрачными брошюрами. На открытых страницах теснились фотографии монет и исследователей, портреты древних царей, колонки убористого текста…