Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

Нет, это не малыш. И не Катрина. Она пришла и улеглась рядом с ним, но не захотела разговаривать. Он открыл глаза и увидел слабый свет, падающий на белый потолок спальни. Он протянул руку к тумбочке и посмотрел на экран телефона, чтобы узнать, кто ему звонит. Немного помедлил. А потом тихо выскользнул из кровати, вышел в коридор и нажал «ответить».

– Тебе известно, сколько времени? – прошептал Бьёрн. – Ночь на дворе.

– Спасибо, именно это я и хотел услышать, – сухо ответил Харри.

– Ладно. Спокойной ночи.

– Подожди, не клади трубку. У меня нет доступа к файлам по делу Ракели. Похоже, мой пароль больше недействителен.

– Об этом тебе надо поговорить с Катриной.

– Катрина – начальник, она должна следовать правилам, мы это оба понимаем. Однако я знаю твой код и мог бы, наверное, угадать твой пароль. Ты, разумеется, не должен мне его сообщать , это было бы грубым нарушением инструкции. Но…

Пауза.

– Продолжай, – вздохнул Бьёрн.

– Но ты мог бы намекнуть.

– Харри…

– Послушай, Бьёрн… Мне очень, ну просто очень надо. Если Ракель убил не Финне, значит это сделал кто-то другой. Кстати, Катрина от этого только выиграет, потому что я ведь знаю, что ни у вас, ни у Крипоса нет ни единой зацепки.

– Думаешь, без тебя в этом деле не разберутся?

– Никогда.

– И почему же, интересно?

– Потому что я единственный одноглазый среди слепцов.

Бьёрн не смог подавить тихий смешок.

Вновь повисла пауза, а потом он сказал:

– Две буквы, четыре цифры. Если бы мне было дано выбирать, я хотел бы умереть, как он. В машине, одновременно с наступлением Нового года.

И Бьёрн положил трубку.

– По мнению профессора Пола Маттиуцци, все убийцы подразделяются на восемь категорий, – сказал Харри. – Первая: хронически агрессивные личности. Это люди, плохо контролирующие свои импульсы, которых легко разозлить, которые не выносят, когда за них решают другие, и убеждают себя, что насилие – законный ответ. Если копнуть поглубже, то выяснится, что им нравится давать выход своей ярости. Вполне логично предположить, что подобный человек совершит убийство.

Харри взял в рот сигарету.

– Вторая: сдержанно враждебные. Эти люди редко демонстрируют агрессию, они эмоционально ригидные и кажутся вежливыми и серьезными. Они следуют правилам и считают себя защитниками справедливости. Они бывают добрыми, и окружающие могут пользоваться их добротой. Это такие тихие скороварки: ты ничего не замечаешь, пока они не взорвутся. Это тип убийцы, про которого соседи впоследствии скажут: «Но он казался таким милым».

Харри щелкнул зажигалкой, поднес ее к сигарете и сделал вдох.

– Третья категория: оскорбленные. Люди, которые чувствуют, что их унизили, что они не получили того, что заслужили, и полагают, будто бы все остальные виноваты в том, что они ничего не добились в жизни. Они вынашивают потаенную злобу, особенно по отношению к тем, кто их критикует или делает им выговоры. Они примеряют на себя роль жертвы; это, так сказать, психологические импотенты. За неимением других способов отреагировать они прибегают к насилию, направленному обычно на тех, на кого злятся. Далее, категория номер четыре: травмированные.

Харри одновременно выпустил дым из носа и рта.

– В их случае убийство – это ответ на одно-единственное нападение на личность убийцы, которое в такой степени уязвило его самолюбие и стало настолько невыносимым, что полностью выбило почву у него из-под ног. Убийство просто необходимо травмированному для того, чтобы сам смысл существования или его человеческая природа не были уничтожены полностью. Если знать обстоятельства, то подобные убийства можно предсказать и предотвратить.

Харри держал сигарету, зажав ее между указательным и средним пальцем. Он разглядывал свое отражение в маленькой полувысохшей луже, окруженной коричневой землей и серым гравием.

– Что там у нас еще осталось? Пятая категория: одержимые инфантильные нарциссы. Шестая: параноидально ревнивые типы, находящиеся на грани сумасшествия. Седьмая: те, кто уже перешел эту грань.

Харри снова взял сигарету в рот и поднял глаза. Он посмотрел на бревенчатую виллу. Место преступления. Утреннее солнце отражалось от оконных стекол. Казалось, в доме ничего не изменилось, разве что теперь он выглядел совсем уж покинутым. И внутри было точно так же. Какая-то странная бледность, как будто тишина высасывала краски из стен и штор, лица из фотографий, воспоминания из книг. Харри не увидел ничего такого, чего не заметил бы в прошлый раз, ни одна новая мысль не пришла ему в голову. Они опять находились у той же самой изначальной черты, обанкротившиеся, оставившие позади себя сплошные руины.

– А как насчет восьмой категории? – спросила Кайя, поплотнее закуталась в пальто и потопала ногами по гравию, чтобы согреться.

– Профессор Маттиуцци называет ее plain bad and angry [30] Просто плохие и злые (англ.) . . Это любая комбинация предыдущих семи типов.

– И ты считаешь, что убийца, которого мы ищем, принадлежит к одной из восьми категорий, придуманных каким-то американским психологом?

– Мм…

– И веришь, что Свейн Финне невиновен?

– В убийстве Ракели – нет.

Харри глубоко затянулся своим «Кэмелом». Так глубоко, что почувствовал тепло сигареты в горле. Как ни странно, он не слишком удивился, узнав, что у Финне на ту ночь имеется алиби. Он чувствовал какой-то подвох еще с того времени, когда пытался выбить из него признание в бункере: что-то было не так. Финне сознательно спровоцировал его на физическое насилие, чтобы адвокату было за что зацепиться. Вот интересно, он уже тогда знал, что Ракель убили в ту ночь, которую сам он провел в родильном отделении? Сообразил, что видеозапись можно неверно истолковать? Или же это было случайным совпадением, трагикомедией, срежиссированной господином Случаем, и Финне лишь позже, перед допросом в Полицейском управлении, обнаружил, что судьба преподнесла ему подарок? Харри взглянул на окно на кухне, перед которым в апреле прошлого года стоял прицеп, куда они с Ракелью, наводя порядок в саду, собирали опавшую листву и ветки. Это было сразу после того, как Финне вышел из тюрьмы и весьма недвусмысленно высказал угрозу навестить Харри и его семью. Если он как-нибудь ночью взобрался на тот прицеп, то вполне мог увидеть между прутьями решетки кухонного окна висевшую на стене доску для разделки хлеба и, обладая хорошим зрением, прочитать надпись на ней. Финне убедился, что дом его врага напоминает крепость, и отложил свой план мести в долгий ящик.

Харри сомневался, что весь этот хитроумный план – сознаться в убийстве, которого Финне не совершал, дабы избежать ответственности за реальные изнасилования, – придумал Крон. Крон больше, чем кто-либо другой, понимал всю сомнительность данного маневра и не стал бы рисковать репутацией ради краткосрочной выгоды. Доброе имя – это ведь тоже своего рода валюта.