Песах Амнуэль - Расследования Берковича 8 [сборник]

— Ты хочешь сказать…

— Что убита Хана Хазан! Да, женщины повздорили и поехали выяснять отношения. И это Ора заколола Хану. Потом перетащила труп на правое сидение, сняла с палец Ханы ее кольца и надела свои. Туфли тоже поменяла. Может, вообще переодела в свое платье, сейчас уже не выяснить… Подожгла машину — чужую, не жалко…

— Понял, — сказал Хутиэли. — Безумная идея, но…

Беркович покинул квартиру Ханы Хазан и стоял на углу, дожидаясь полицейской машины. Два звонка раздались один за другим. Сначала позвонил инспектор.

— Ты прав, — сказал он. — Ора Бен-Закай вылетела час назад рейсом Эль-Аль во Франкфурт. Придется связываться с немцами. Еду в управление.

Второй звонок был из больницы.

— Господин Беркович? — спросил мелодичный голос. — Рада сообщить: у вас родился сын. Три двести. Поздравляю! Жена передает вам привет.

— Скажите Наташе, что я сейчас буду! — воскликнул старший сержант. — Я ее очень люблю!

Беркович вышел из палаты в коридор и прислонился к стене, чтобы перевести дух. Он не предполагал, что способен так разволноваться. Наташа кормила грудью их сына, и Берковичу хотелось встать перед женой на колени, целовать ей пальцы и говорить — неважно что, просто говорить, потому что любое сказанное сейчас слово было бы словом любви.

Он заехал в больницу на несколько минут и обещал Наташе вернуться вечером, когда остальные посетители уже начнут расходиться. Спустившись на первый этаж, Беркович направился к выходу и едва не столкнулся с сержантом Соломоном.

— Борис? — удивился Соломон, увидев коллегу. — Тебя тоже вызвали по этому делу?

— По какому? — не понял Беркович. — Я приходил к жене. Видишь ли, у меня родился сын…

— Да, я слышал! — воскликнул Соломон, хлопнув себя по лбу. — Поздравляю! Как назвали мальчика?

— Еще не решили, — сказал Беркович. — Послушай, а ты-то что здесь делаешь?

— Нужно зайти в терапию, — объяснил Соломон. — Покончил с собой Рон Липкин, хозяин торговой сети «Интерглобаль».

— Вот как? — протянул Беркович. Один из супермаркетов «Интерглобаль» находился в квартале от его дома, и Наташа чаще всего ходила туда за продуктами.

Минуту спустя Беркович поднимался с Соломоном в лифте и слушал краткий рассказ о происшедшем. Липкину было пятьдесят четыре года, и до последнего времени он не жаловался на здоровье. Работал всю жизнь, всего добился сам, состояние его недавно перевалило за сто миллионов. Двое детей, внуки, с женой развелся. Липкин считал себя здоровым человеком, но неожиданно узнал о том, что смертельно болен. Рак крови, очень быстрая форма, излечение невозможно. Некоторые — сильные духом — кончают с собой, чтобы избежать страданий. Генерал Мота Гур, например.

Липкин ввел себе в вену смертельную дозу сильнейшего снотворного. Уснул и не проснулся. Арье, один из сыновей Липкина, не смог разбудить отца и вызвал скорую. Когда скорая прибыла, Липкин был еще жив, и его доставили в больницу, но сделать уже ничего было нельзя. Врачи, естественно, вызвали полицию, поскольку имел место суицид.

— Что сказано в записке? — спросил Беркович.

Лифт остановился, и полицейские вышли в административный сектор терапевтического отделения. Кабинет главного врача был в конце коридора.

— Читай сам, — сказал Соломон и вытащил из бокового кармана листок бумаги.

Четким почерком человека, находившегося в здравом уме и твердой памяти, было написано: «Не хочу ждать. Я не боюсь боли, но не желаю быть обузой. Человек жив, пока здоров. Простите».

— Когда он узнал, что болен? — спросил Беркович сержанта Соломона после того, как с формальностями было покончено, и полицейские спустились в холл.

— Недели две назад, — сказал Соломон. — Проходил проверку, и анализы показали…

— По поводу чего проверка? Люди не очень-то любят проверяться, если ничего не болит.

— Не знаю, — сказал Соломон. — Какая, собственно, разница?

— Никакой, — согласился Беркович. — Тело уже отправили в морг?

— Отправили, — кивнул Соломон. — Тебе что-то не нравится? По-моему, здесь нет вопросов.

— Только один: почему Липкин выбрал такой способ самоубийства? Так обычно поступают женщины. Мужчины предпочитают действовать иначе: веревка или пуля. Чаще пуля. Наверняка у Липкина был пистолет.

— Да, — сказал Соломон. — «Беретта», лежит в небольшом сейфе в его спальне, оружием давно не пользовались.

— Вот видишь. Куда проще было достать пистолет и… А он искал яд, вводил себе дозу… Откуда он знал, какая именно доза нужна? Тебе не кажется, что был еще кто-то, с кем Липкин мог консультироваться?

— Допустим, — сказал Соломон. — Ну и что?

— Ничего, — пожал плечами Беркович.

Они вернулись в управление, и Беркович сел за телефон. Эксперт Рон Хан, тезка покойного, на вопрос Берковича ответил, что через несколько минут приступит к вскрытию тела, но первичный осмотр лично у него подозрений не вызвал. Укол был сделан в вену, причем не очень-то профессионально. Мог ли Липкин сделать укол сам? Конечно, мог. Пальцевые следы? Какие могут быть следы на шприце? Все размазано. А на коробке с ампулами следов много, в том числе и следы пальцев покойного, лежащие поверх прочих, так что оснований для подозрений практически нет.

— Позвони, когда закончишь, — попросил Беркович и следующий звонок сделал в поликлинику больничной кассы «Меухедет», где Липкин проходил последнюю проверку. Достаточно быстро удалось узнать, что врач лишь дал направление, а анализы проводились в частной клинике. Получив номер телефона, Беркович связался с профессором Марком Воронелем.

— Как покончил с собой? — ахнул профессор. — Не может быть! Да, я сказал ему о диагнозе. Я не мог поступить иначе, пациент должен знать, к чему быть готовым… Это первый случай в моей практике…

Положив трубку, Беркович посмотрел на часы и, вызвав дежурную машину, отправился на виллу Липкина. Он и сам не знал, почему поступал именно так — в конце концов, что невероятного в том, что бедняга Липкин решил не стреляться, а мирно заснуть? Стоило ли говорить с сыновьями, и без того сломленными смертью отца?

На вилле оказалось неожиданно много народа — кроме Арье и Дана, сыновей Липкина, здесь были их жены, несколько человек из директората «Интерглобаль», Мирьям Хариф, адвокат покойного.

— Можно вас на пару слов? — спросил Беркович и, отведя адвоката в сторону, спросил: — Кому досталось наследство? Надеюсь, это не является тайной…

— Нет, — пожала плечами женщина. — Хотя я и не понимаю, почему это интересует полицию? Честно говоря, на месте Рона я бы, возможно, поступила так же. Вы знаете, какой это кошмар, когда болит все тело? У меня мать…

— Да, я понимаю, — перебил Беркович. — Так что относительно завещания?