Песах Амнуэль - Расследования Берковича 8 [сборник]

— Да слышал я эту историю, — поморщился Хутиэли. — По-моему, это глупость. Парень, видимо, просто заснул за рулем.

— А я о другом подумал, инспектор. Если смотреть по карте, то неизвестный водитель ехал по левой полосе, начиная с поворота от Лода. Что если он там и свернул на тель-авивскую трассу?

— Допустим, — пожал плечами инспектор. — Ну и что?

— Если он ехал со стороны Лода, то, возможно, возвращался домой из аэропорта. Согласны?

— Да какая разница? — нетерпеливо спросил Хутиэли.

— А если он ехал из Бен-Гуриона, — невозмутимо продолжал Беркович, — то следовательно, вернулся в страну из зарубежной поездки. Я проверил расписание: за час до трагедии совершил посадку рейс из Лондона. А в Англии, между прочим, левостороннее движение, и если некто провел там много времени, скажем, год или два, и много ездил…

— То езда по левой стороне вошла у него в привычку, — закончил инспектор.

— Вот именно! И вот он возвращается в Израиль, садится в свою машину, ожидавшую его на стоянке…

— Много месяцев?

— Почему нет? Это я тоже проверил — там одна машина третий год стоит, хозяин платит исправно, он сейчас где-то в Боливии.

— Дальше, — прервал Хутиэли.

— Дальше понятно. Водитель едет домой, скорее всего — в Ришон, ночь, голова тяжелая, он забывает на минуту где находится и, выехав на магистральное шоссе, мчится по левой полосе. К счастью, машин мало, но минуту спустя до него все же доходит, что он уже дома. На повороте к Ришону он перестраивается в нужный ряд и даже не замечает, что из-за него одна из машин врезалась в столб.

— Ну-ну, — заинтересованно сказал Хутиэли. — Это легко проверить. Рейс из Лондона, машина на платной стоянке, билет куплен только в одну сторону…

— Его зовут Игаль Векслер, — сообщил Беркович. — Живет он действительно в Ришон-ле-Ционе, и я вот думаю, что мне с этой информацией делать.

— Я тебя понял, — медленно произнес инспектор. — Бар-Ишай вряд ли скажет тебе спасибо. В отличие от меня. Спасибо, Борис. Займись своими делами, с инспектором я уж как-нибудь сам… В конце концов, общее дело.

«Дело, конечно, общее, — сказал себе Беркович, выходя из кабинета Хутиэли, — а чужих советов я и сам не люблю».

За ужином Наташа рассеянно слушала рассказ мужа о поимке главаря банды наркоторговцев и на самом интересном месте прервала Берковича словами:

— Боря, я, пожалуй, вернусь на работу. Три месяца прошли, меня в офисе ждут, а для Арика нужно нанять няньку, у меня есть на примете хорошая женщина.

Беркович поперхнулся и долго откашливался.

— Я думал, — сказал он наконец, — что ты посидишь дома хотя бы год! Разве нам не хватает моей зарплаты? Отдать Арика няньке… Не могу себе этого представить.

— Дело не в деньгах, — дернула плечом Наташа. — Я уже просто не могу. Обеды, уборка, подгузники, магазин, и опять сначала. Скоро я стану мегерой, тебе нужна такая жена?

— Как хоть зовут эту няньку? — вздохнул Беркович.

— Дорит, — сообщила Наташа и добавила после паузы: — У нее недавно случилось несчастье, будь с ней осторожен.

— Какое несчастье? — спросил Беркович.

— Умер ее друг… при пикантных обстоятельствах.

— В каком смысле пикантных? — насторожился Беркович.

— У Дорит был любовник. Хороший человек, но с двумя недостатками. Во-первых, лет на двадцать пять старше Дорит, а во-вторых, женат.

— О времена, о нравы! — Беркович поднял взгляд к потолку и изобразил возмущение.

— Согласна, это случается сплошь и рядом, — кивнула Наташа. — Но он… В общем, ты лучше меня знаешь, как это бывает с пятидесятилетними мужчинами…

— Это почему еще? — подозрительно спросил Беркович. — Мне далеко до пятидесяти.

— Я имею в виду — ты наверняка слышал об этом больше меня. Ну, мужчины принимают виагру, потому что сила уже не та…

— Послушай, Наташа, не ходи вокруг да около, — потребовал Беркович. — Я так понял, что друг этой твоей Дорит принял перед свиданием виагру, а потом с ним что-то случилось.

— Он умер, — коротко сказала Наташа.

— В постели Дорит? — уточнил Беркович.

Наташа кивнула.

— Могу себе представить, — присвистнул Беркович. — И вдова устроила твоей Дорит веселую жизнь?

— Вдова? — нахмурилась Наташа. — Нет, вдова ей ни слова не сказала. А вот хозяин фирмы, где Дорит работала… Он какой-то пуританин! Выставил ее за дверь на следующий же день. Она до сих пор работу найти не может, вот и занимается тем, что нянчит младенцев.

— А вдова так и не вцепилась Дорит в волосы? — удивился Беркович. — Это как-то не вяжется с моим представлением об обманутых женах.

— От смерти мужа она только выиграла. Когда Моше был жив, он держал жену в черном теле, а сам транжирил деньги на любовниц — Дорит была у него далеко не первой… А когда умер, то оставил жене больше миллиона.

— Понятно, — сказал Беркович. — Но почему этот Моше, принимая виагру, не посоветовался с врачом?

— Он советовался! Дорит говорит, что Моше у трех врачей побывал, прежде чем решился… Он очень за своим здоровьем следил, и если бы хоть один врач сказал «нельзя», ни о какой виагре не могло быть и речи, да и Дорит ему бы не разрешила.

— Эти наши врачи… — протянул Беркович и добавил: — Я бы хотел поговорить с Дорит.

— Зачем, Боря? Она только-только отошла от этого кошмара!

— Уверяю тебя, Наташа, любопытство тут ни при чем, — сказал Беркович.

Дорит оказалась полноватой брюнеткой с высоким бюстом — типичная израильская красавица. Держалась она, впрочем, скромно и даже стесненно — вовсе не так, как обычно ведут себя женщины ее типа. Видимо, случившаяся трагедия наложила свой отпечаток, а может, Дорит изначально было присуще такое вот тихое ощущение собственного достоинства. Разговор начался издалека, и Беркович не сразу задал интересовавший его вопрос.

— Извините, Дорит, что вторгаюсь, возможно, в вашу личную жизнь, — сказал он наконец, — но мне кажется, что вы сами считаете: со смертью Моше не все в порядке.

— Да, — вздохнула Дорит помолчав. — Мы были вместе, и все было хорошо. Как всегда. Он не в первый раз принимал эту таблетку. Я ушла в ванную, а когда вернулась, Моше лежал на полу возле кровати… Ему, видимо, стало плохо, он пытался встать… Врач сказал, что не выдержало сердце.

— Примерно так и происходит, — кивнул Беркович. — Виагра — опасная штука.

— Если бы Веред его не довела, все было бы нормально, и Моше был бы жив!

— Веред — его жена? Что значит «довела»?

— Приехав ко мне в тот день, Моше сказал, что Веред устроила ему скандал — впервые за много лет. Обычно она была тихой, знала, что он ее просто вышвырнет, если она будет вести себя как мегера. Любви там никакой не было, а не разводился Моше просто потому, что Веред его устраивала — не как женщина, женщин он находил на стороне, а как служанка, если хотите…