Песах Амнуэль - Расследования Берковича 8 [сборник]

Время от времени Люся (именно она была то ли шести-, то ли девятиюродной сестрой Наташи) звонила родственнице и все мечтала о том, как они будут жить рядом и ходить в гости.

На четвертый год пребывания Крупников в Израиле мечта их осуществилась, они сняли квартиру в Тель-Авиве и с нетерпением принялись ждать приглашения. Тут, правда, получилась закавыка — Наташа как раз родила Арика, никого видеть не желала, даже родственников, а потом Беркович был почти все вечера занят на работе. В общем, прошло почти три месяца прежде чем раздался звонок в дверь и в гостиную к Берковичам ввалилась чета Крупников.

Люся оказалась миловидной женщиной чуть моложе Наташи, не делавшей трагедии из своего пока не очень устроенного существования. Да и Гена вел себя интеллигентно и не приставал к Берковичу с просьбами рассказать о расследовании запутанного убийства.

Часов в девять Наташа вышла в детскую, чтобы накормить подавшего голос Арика, в гостиной на минуту повисло напряженное молчание, а потом Люся спросила:

— Скажите, Боря, а вот… с полтергейстом вам в полиции приходилось встречаться?

— С чем? — удивился Беркович.

— Ну… если в квартире сами двигаются предметы, что-то вдруг исчезает, а затем появляется в другом месте… Когда к вам обращаются с такими проблемами, вы что делаете? Сразу зовете психиатров или сначала принимаете меры?

— Расскажите, — предложил Беркович. — Я так понимаю, что вы столкнулись с чем-то необычным.

— Если не сказать больше, — мрачно сказал Гена. Наташа, войдя в гостиную, конечно, поинтересовалась, о чем шла речь.

Перебивая друг друга, Люся и Гена сообщили, что почти сразу после их переезда на новую квартиру там стали происходить странные и необъяснимые явления. Однажды, выйдя утром в салон, Гена обнаружил, что любимое кресло, в котором он вечером смотрел телевизор, сдвинуто в коридор и мешает проходу. Дня через два на полу оказалось висевшее в салоне бра — причем и Люся, и Гена дуэтом уверяли, что самостоятельно упасть этот предмет никак не мог: кто-то аккуратно вытащил его из стены вместе с шурупами и дюбелями. Всего таких случаев Люся насчитала двенадцать, а Гена — четыре, поскольку по большей части полагал, что кто-то из них двоих либо переставил, либо перевесил, либо сделал что-то еще, а потом забыл, бывает, жара, и нечего сразу на нечистую силу сваливать.

— Да? — возмутилась Люся. — Значит, я вытащила косметичку из сумки, бросила ее на пол около входной двери, а потом забыла об этом и пошла спать?

— Что, был и такой случай? — поразилась Наташа.

— Да, а еще такой: как-то ночью я сквозь сон услышала такой звук, будто на пол в салоне упал металлический предмет и чей-то голос что-то пробормотал. Я ужасно испугалась, а Гена спал, как убитый, я его никак растолкать не могла, пришлось самой вставать, хотя и было страшно…

— И что же? — напряженно спросила Наташа.

— Ничего. Я включила в салоне свет и все внимательно осмотрела. Никаких металлических предметов на полу. Все на своих местах. В общем…

— А Гена так и не проснулся? — спросил Беркович.

— Да он спит без задних ног! — с досадой сказала Люся. — Его и утром бывает трудно добудиться, когда на работу пора.

— А вы сами? — продолжал допытываться Беркович, будто проблема сна интересовала его больше, чем таинственные явления, происходившие в квартире. — Вы сами, Люся, хорошо спите? Снотворного не принимаете?

— Никогда! — с гордостью сообщила Люся. — Никогда не пользовалась лекарствами, да и Гена тоже. Между прочим, здесь, в Тель-Авиве, спится гораздо лучше, чем в Маалоте. То есть сначала, конечно, я спала плохо, на новом месте я всегда нервничаю… А потом просто замечательно. Сплю без задних ног.

— Но однажды все-таки проснулись, — напомнил Беркович.

— Да, та ночь была какой-то особенной. Духота, влажность…

— Да, — с едва заметной иронией проронил Беркович. — Для Тель-Авива это как-то не свойственно.

Спросив Гену о том, нравится ли ему на новом месте работы, Беркович перевел разговор на другую тему. Когда гости ушли, Наташа сказала:

— Тебе не кажется, что у них реакция какая-то… неадекватная? Назвать тель-авивские ночи замечательными… Пока у нас не было кондиционера, я полночи заснуть не могла.

— Да-да, — рассеянно сказал Беркович и добавил не к месту: — А утром Гена никак проснуться не может. Хотел бы я знать…

Что именно хотел знать ее муж, Наташа спросить не успела: заплакал Арик, пришлось менять ему подгузник, а потом надо было вымыть посуду… Вопрос забылся сам собой.

Утром Беркович, придя на службу, сел за телефон. Первый звонок он сделал Гене, благо тот оставил Берковичам номер своего мобильника.

— Скажите, Гена, — сказал Беркович после приветствия, — я думаю о вашем полтергейсте…

— А, — нервно отозвался Гена, — это все Люсины заморочки.

— Вы хотите сказать, что кресло стояло на своем месте…

— Нет, оно сдвинулось, но я это мог сделать и сам, а потом забыть, у меня по вечерам просто отключается голова после дневной жары…

— Это мой второй вопрос, — быстро сказал Беркович. — Вы ощущаете тяжесть в мыслях, все будто плывет…

— Вот именно, — подтвердил Гена. — От жары свихнуться можно.

— Согласен. Скажите, Гена, вы с Люсей по вечерам обычно пьете кофе? Или что-то другое?

— Терпеть не могу кофе, — заявил Гена. — И Люся его тоже не выносит. Только чай.

— Сами завариваете?

— Нет, пьем «Липтон» в пакетах.

— И по утрам тоже?

— Только вечером. Утром не успеваем, завтракаем на работе.

— И последнее, что я хотел спросить: вы снимали квартиру через маклера? Если да, то не подскажете ли адрес его конторы?

Второй звонок Беркович сделал маклеру по имени Арье, который говорил со старшим сержантом так, будто знал его десять лет.

— Я не врач и не раввин, — сказал Арье, когда Беркович спросил, не хранит ли маклер как зеницу ока секреты своих клиентов. — Чего ради я буду хранить их секреты? Если, конечно, знаю.

— Я к вам сейчас приеду, — сказал Беркович.

Арье и при личной встрече произвел впечатление человека открытого, дружелюбного и готового рассказывать обо всем на свете. Скоро старший сержант был в курсе дел едва ли не всех его клиентов — как хозяев квартир, так и квартиросъемщиков. Берковичу не составило труда выяснить, что перед вселением Крупников квартира несколько месяцев пустовала, а перед этим в ней жила неприятная семейка, глава которой был человеком нечистоплотным в том смысле, что не желал платить маклеру за услуги, пришлось даже судом пригрозить. Хойзерман его фамилия, Давид Хойзерман, ну разве можно с такой фамилией быть приличным человеком? Он и похож на свинью — такой же толстый и неприятный. А хозяин квартиры вообще в Израиле появляется раз в году, постоянно живет в Америке.