Жан-Кристоф Гранже - Земля мертвых [litres]

Корсо пошел напрямик:

– Наше расследование показало, что они были сестрами.

– Это секрет Полишинеля.

Корсо рассчитывал на эффект неожиданности: мимо.

– Я говорю о единокровных сестрах, – настойчиво продолжил он.

– Я так и поняла.

– Как вы это узнали?

– Не было никакой уверенности, но уж больно они были похожи.

– Физически?

– Нет, но поведение, манера говорить… Просто поразительно, но иногда они одновременно совершали одни и те же движения.

– Возможно, это объясняется их дружбой.

У врача появилась улыбка, которая могла бросить вызов всем ветрам и препятствиям.

– Знали бы вы их в то время… У них наверняка общие корни. Без сомнения.

– Наши анализы показали, что у них был общий отец, Жан-Люк Демора. Вы его знали?

Эмманюэль Коэн по-прежнему стояла возле скамьи, руки в карманах пальто. Несмотря на торчащие из-под шапочки седые волосы, она напоминала студентку, дожидающуюся начала лекций.

– Вы ошибаетесь. Жан-Люк Демора не был отцом Элен.

– Как это?

– Еще один секрет Полишинеля: Натали Демора изнасиловали в предместье Безансона.

Корсо почувствовал звон в ушах. Может, шум всплывающей истины…

– Она заявила в полицию?

– Нет. Она уже была замужем за Демора и вела беспутную жизнь.

– Возможно, ребенок родился не в результате изнасилования…

Эмманюэль сделала несколько шагов – ее тело болталось в пальто, как гвоздь в мешке.

– В сущности, может, и нет. Но после этого ее мать не позволяла к себе прикасаться. Беременность стала сплошным мучением, которое она щедро заливала грошовым вином и пивом.

– Откуда у вас такие точные сведения?

– Наш регион не очень большой. Всем все известно. Кстати, в то время мне несколько раз представился случай лечить Натали. Они с мужем жили в… отвратительных условиях. Нищета, алкоголь, жестокость… Ужас. Социальные службы забрали у них девочку сразу после ее рождения.

Всем все известно . Надежда Корсо крепла.

– Насильника вычислили?

– Ходили слухи. Поговаривали о бродячем бандюке, о ком-то вроде сексуального хищника, который рыскал вдоль границы. У него вроде уже были неприятности с полицией где-то южнее. В таких случаях сведения всегда неточные. Жандармы разговорятся в кафе, потом их слова передают, перевирают – и они превращаются в настоящие мифы…

Звон в ушах все усиливался.

– Если Софи и Элен были единокровными сестрами, значит насильник также отец Софи…

– Совершенно верно. Еще один всем известный факт.

Провинция с ее пересудами и перешептываниями оказалась для копа поистине манной небесной.

– Вау-вау-вау, – бросил он, чтобы чуть притормозить врача. – Вы хотите сказать, что также знаете, кто мать Софи?

Эмманюэль Коэн снова молча зашагала взад-вперед. Ее высокая фигура, казалось, парит, не касаясь линолеума.

– Анонимные роды в больничном центре в Понтарлье. Все были в курсе. Медсестры не умеют держать язык за зубами.

Корсо подумал о собственном рождении и о той уверенности, на которой он построил всю свою жизнь: установить личность его матери невозможно. Его рождение имело силу абсолютной тайны. Скажешь тоже! Скорее это было способом самозащиты…

– Кто была мать Софи? – резко спросил он.

– Я уже не помню ее имени. Официантка лет двадцати. Работала в придорожном ресторанчике, на департаментском шоссе, ведущем в Морто. Ее тоже изнасиловали. Она подала заявление в полицию, мне кажется. Завели дело, но это ни к чему не привело.

– Но по-вашему, насильник был тот же, что и в случае с Натали?

– Без сомнения. Припоминаю, что описания совпадали. Тщедушный беззубый тип. Жандармы обратили внимание на мужчину, который рыскал по району, его профиль соответствовал тому бандюку, о котором я говорила. Но следствие быстро свернулось. У типа не было алиби, но девушки его не опознали. Или не захотели опознать.

Звон в ушах превратился в гул, предшествующий взрыву. Корсо казалось, что он оглох. Blast [88] Взрыв, взрывная волна (англ.) . , как говорят англичане…

– Может, вы вспомните какую-нибудь деталь? – удалось ему выговорить. – Примету, которая помогла бы следствию?

– Да. Тогда рассказывали о том, как насильник связывал жертв. Какой-то особый узел, скаутские штучки, я уж не знаю. У всех фантазия разыгралась по поводу этой странной детали… Но опять-таки все, что я вам сейчас рассказываю, – это пересуды у стойки, сплетни, повторявшиеся в забегаловках на границе. Ничего достаточно серьезного.

Корсо действительно больше ничего не слышал, словно барабанные перепонки лопнули от избытка давления. Взорванные истиной, которая медленно всплывала и теперь обрушилась на его сознание, как чудовищное цунами – на портовый город.

Софи Серей и Элен Демора были дочерями Филиппа Собески.

Это открытие стало мощнейшим центром притяжения, к которому устремилось все остальное: время, пространство, мысли… Когда к Корсо вернулась способность трезво соображать, он осознал, что остался один в огромном зале с высокой елкой, которая по-прежнему строила ему глазки.

Эмманюэль Коэн ушла, и наверняка уже давно. Она попрощалась с ним, а он чисто автоматически ответил.

Вдруг по красному линолеуму прошелестели шаги.

– Вы еще здесь?

Брижит Карон, в тренировочном костюме и тапочках.

Все, что смог ответить Корсо, было:

– Можно у вас переночевать?

Не сон и не смерть.

Нечто черное, влажное, глубокое.

Когда Корсо проснулся, одетый, он не знал ни где он, ни кто он. Ему потребовалось немало времени, чтобы расставить все по местам и вспомнить, что он провел ночь в детском доме Мот-Сасси. Ему любезно открыли незанятую комнату, он уснул на двухъярусной кровати; только на верхней, пожалуйста .

Сейчас к нему вернулась и память о вчерашних сенсационных открытиях.

Поразительно и непонятно. Две первые жертвы палача «Сквонка» были дочерями Филиппа Собески, предполагаемого автора именно этих убийств.

Корсо доплелся до крана и сунул голову под холодную воду. Возможно, он надеялся стереть воспоминания или же неожиданно обнаружить естественную и логичную связь между этими нестыкующимися фактами.

С мокрым лицом он вгляделся в свое отражение в зеркале: он себя не узнавал. Небритый, издерганный всеми навалившимися событиями, с остекленевшими глазами. У него было ощущение, что он прошел сквозь невидимый занавес, чтобы оказаться в сюрреалистическом измерении жизни, – или же, наоборот, что он добирался сюда, постоянно проскакивая мимо истины.

Попробуем еще разок . Клаудия Мюллер убила Софи Серей и Элен Демора – и Марко Гварньери, если уж на то пошло. Она спала с жалким типчиком из службы учета, чтобы никто не узнал, что две первые жертвы были единокровными сестрами. Затем она подстроила так, чтобы Собески был обвинен и осужден за убийство собственных дочерей.