Джонатан Келлерман - Кости

— Вечеринки извращенцев, — произнес Рид. — Нам нужно побольше узнать об этих людях.

Дверь открылась, и в кафе ворвался шум уличного движения. В зал вошел приятного вида чернокожий мужчина. Возраст чуть за тридцать, рост шесть футов, коротко стриженые волосы, атлетического телосложения, одет в черный костюм хорошего покроя. Шелковая рубашка ярко-синего цвета блестит не хуже, чем черные низкие ботинки из крокодиловой кожи.

Женщина в сари подошла к нему и спустя несколько секунд разговора широко улыбнулась. Мужчина направился к нашему столику изящной скользящей походкой.

— Привет из прошлого, — прокомментировал Майло.

Мо Рид поерзал на стуле. Выражение его лица резко изменилось: он поджал губы и сощурился так, что светлая радужка глаз была едва видна из-под полуприкрытых век. Полицейский крепко сжал в руке свой стакан с чаем.

Впереди мужчины плыл легкий травянистый аромат одеколона. Черты лица у него были четкие, кожа — безупречная, как у молодого Белафонте. Продолжая улыбаться, он протянул руку Майло:

— Поздравляю вас с недавним продвижением в звании, лейтенант Стёрджис.

Костюм его был явно сшит по индивидуальному заказу, острые лацканы пиджака безукоризненно-гладкие, петли на рукавах обметаны идеально. На синей рубашке красовалась монограмма «ADF». Ботинки выглядели абсолютно новыми.

— Давно не виделись, бывший детектив Фокс, — отозвался Майло. — Это доктор Алекс Делавэр, наш консультант-психолог, а это…

— Мы знакомы, — оборвал его Мо Рид и отвернулся.

Мужчина пару секунд смотрел на него, сжав зубы, а потом улыбнулся мне:

— Аарон Фокс. Приятно познакомиться, доктор. Этому миру следует почаще прибегать к услугам психологов.

Я пожал его теплую сухую ладонь.

Придвинув стул от соседнего столика, Фокс поставил его задом наперед и уселся верхом, лицом к спинке. Затем налил себе чая и отпил глоток.

— О, приятно освежает… По вкусу похоже на белый чай с ноткой жасмина.

Рид смотрел в окно; руки его были сжаты в кулаки.

— Значит, представлять вас двоих друг другу не требуется, — произнес Майло.

Аарон Фокс засмеялся.

— Разве что кто-то из нас страдает болезнью Альцгеймера. — Он положил руку на мощное плечо Рида. — Твой мозг функционирует исправно, Моисей? Насколько я могу судить, у меня с этим всё в порядке.

Рид сидел в прежней позе. Фокс продолжил:

— Такие мозги, как у тебя, Моисей, вероятно, пребудут в добром здравии в обозримом будущем.

Рид смотрел мимо него.

— Он всегда был скромником, — заметил Фокс. — Когда мы были детьми, я использовал каждую лишнюю монетку для наиболее выгодных и презренных целей. Маркетинг и реклама, верно? Недостаточно получить продукцию, ее еще нужно продать. Младший братец в это не верит. Он умнее меня. Но так и не отточил свое умение.

Рид снял со своего плеча руку Фокса и с демонстративной аккуратностью положил на стол.

— Я всегда так делал, — сообщил Аарон. — Стыдил его. Прерогатива старшего брата.

— Вы что, братья? — удивился Майло.

— А вы не знали? — отозвался Фокс. — О да, две капли из одного и того же генетического резервуара, но только по икс-хромосоме: одна и та же мама, разные папы. Я всегда подозревал, что его она любила сильнее. Он, вероятно, утверждал обратное. Ведь так, Моисей?

Рид вышел из-за стола и направился в туалет.

— Не знал, что я по-прежнему произвожу на него такой эффект, — усмехнулся Фокс и сделал еще глоток чая.

Майло указал на стоящие на столе блюда.

— Вы любите индийскую кухню?

— Ничего не имею против нее, Майло, но предпочитаю смешанную кухню. Китайско-английскую, средиземноморско-калифорнийскую, суси в стиле Юго-Запада… Искусное смешение культур дарит нам наилучшие плоды человеческого творчества. Бывали в том новом заведении на Монтана-авеню? Говядина вагю из Японии — там коровам делают массаж, перед тем как перерезать им глотки. Чем-то похоже на департамент полиции, верно?

Майло улыбнулся.

— Давно вы оставили эту работу, Аарон?

— Целую вечность, — ответил Фокс. — Если точнее, в сентябре будет три года. Наверное, нужно будет устроить вечеринку по этому поводу.

— Похоже, вы в ладах с частным предпринимательством.

— Я ничего не имею против него, так почему бы нам не ладить? — Он коснулся шелкового рукава своей рубашки. — Да, это круто, Майло. Вознаграждения за инициативы и достижения, море свободы; единственное начальство — люди, которые выписывают чеки, и только они уполномочены чего-то от меня требовать.

— Неплохо, — заметил Майло. — До тех пор, пока ты выдаешь требуемое.

— Пока что все хорошо, — отозвался Фокс.

Мо Рид вернулся, отодвинул свой стул подальше от Фокса и сел.

— Почему мне кажется, что вы здесь не случайно, Аарон? — сказал Майло. — И не ради еды.

— Определенно не ради еды, — подтвердил Фокс. — У меня был поздний завтрак с перспективным клиентом в отеле «Бель-Эр».

— Абрикосовые крепы с их фирменным соусом?

— Вкусно, но для первой встречи слишком неупорядоченно, Майло. Просто яйца, запеченные со шнит-луком.

— Позвони на телеканал «Фуд нетворк», — пробормотал Рид.

— Ты прав, брат, хватит болтовни, — согласился Фокс. — Я здесь не ради всякой ерунды, а ради Селены Басс.

— А что такое? — осведомился Майло.

— Могу предоставить вам подозреваемого и ничего не попрошу взамен.

Рид фыркнул.

— Кто? — коротко спросил Майло.

— Тип по имени Трэвис Хак.

— Мы уже проверили его, за ним ничего не числится, — возразил Рид.

Фокс ухмыльнулся.

— Под этим именем — не числится.

— Он носит фальшивое имя?

— Не то чтобы совсем фальшивое, — протянул Фокс. — На самом деле его зовут Эдвард Трэвис Хакстадтер. — Фамилию он выговорил особо тщательно. — Никто не хочет это записать?

— От чего он бежит, Аарон?

— От чего же, как не от своего прошлого?

Аарон отставил стакан с чаем и сунул руку во внутренний карман своего пиджака. На стол перед Майло шлепнулась стопка газетных вырезок. Благодаря отличному покрою пиджака, до этого она совершенно не выпирала изнутри.

— Почему бы вам не дать краткий обзор нам, скромным государственным служащим? — произнес Майло.

— С удовольствием. Эдвард Трэвис Хакстадтер вырос в Феррис-Рэвин, одном из тех захудалых фермерских городишек, каких полно вглубь континента от Сан-Диего. Отец неизвестен, мать — чокнутая алкашка. Когда юному Эдди было четырнадцать, он подрался с одноклассником, и тот умер. Эдди был обвинен в убийстве, провел некоторое время в тюрьме для подростков, затем попал в сиротский приют. Неслабая психологическая история, док.

— Четырнадцать, — сказал Мо Рид. — Сейчас ему тридцать семь. И ни одного привода за двадцать три года?