Джонатан Келлерман - Кости

— Его имя всплыло во время следствия — пока он фигурирует как свидетель. Изучая его прошлое, мы наткнулись на ваши статьи.

— Следствие по поводу чего?

— По поводу убийства.

— Убийства? Вы хотите сказать…

— Нет, мэм, он всего лишь свидетель.

— О, — вздохнула она. — Хорошо… но неужели он стал преступником? Это была бы трагедия.

— Почему вы так считаете?

— Он стал плохим из-за того, что с ним дурно обращались.

— В тюрьме для подростков и в сиротском приюте?

— Да, но и до этого тоже, — сказала Кора Браун. — Его мать. Очень многое в жизни зависит от того, повезло ли тебе изначально, верно? Бедному Эдди вот не повезло. Если хотите знать мое мнение, он с самого начала был обречен. Мальчик, которого он толкнул, был сыном богатого фермера. Там вся семья — сплошные задиры, которые делают, что хотят, и никто им не указ. Они ужасно обращались с наемными работниками-мигрантами, прямо как с рабами. Как вы думаете, каким мог стать ребенок, росший в таком окружении?

— Семья Ченуров все еще живет в городе?

— Последнее, что я слышала о них, — это то, что они перебрались в Оклахому. Много лет назад продали свою землю агропромышленной фирме и отправились разводить абердин-ангусских коров.

— Сколько лет назад это было?

— Сразу после того случая с Джефом. Сэнди — его мать — так и не оправилась от этого.

— Богатая семья, — произнес я. — А если взять Эдди…

— Он жил в трейлере с сумасшедшей матерью. Случившееся в тот день было всего лишь школьной дракой, какие происходят постоянно. — Она помолчала. — Но во время школьных драк не погибают дети. Это трагедия. Джеф был злым мальчишкой, но все же он был ребенком. Должно быть, у него что-то было с сердцем, раз он умер вот так.

— Эдди не мог настолько сильно толкнуть его?

— Нет. Но это не помешало отправить его в тюрьму для несовершеннолетних и забыть о нем еще до того, как он вышел на свободу.

— Кому не помешало?

— Вы сказали, что читали статьи. Я решила, что вы имеете в виду все статьи.

Я зачел ей даты на вырезках.

— Нет, их было больше. Я написала продолжение год спустя.

— Продолжение о чем?

— Об оправдании Эдди. Общественный адвокат из Лос-Анджелеса заинтересовалась этим делом. Как же ее звали… Дебора что-то там… погодите, я включу компьютер. Мой внук просто технический гений — для своего научного проекта он отсканировал и каталогизировал в сетевом хранилище нашу подшивку за пятьдесят лет, еще с тех времен, когда издателем был мой отец… а, вот оно. Дебора Валленбург. — Она произнесла фамилию по буквам. — Дайте мне адрес своей электронной почты, и я пришлю вам статью.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Я очень надеюсь, что Эдди не стал злодеем.

Когда Майло вернулся, я помахал распечаткой файла.

— Вот часть, которую упустил Фокс. Общественный адвокат рассматривала апелляцию по другому заключенному колонии для несовершеннолетних, и один из надзирателей рассказал ей о мальчике, который подвергся побоям и получил несколько сотрясений мозга.

— Неврологические симптомы Хака?

— Вполне вероятно. Охранник сказал, что Эдди вообще не должен был попасть сюда. Адвокатша — Дебора Валленбург — заглянула в приговор Эдди, согласилась и подала срочную апелляцию. Месяц спустя Эдди был освобожден, все обвинения с него сняты, и он отправился в сиротский приют, поскольку его мать признали недееспособной. Я проверил Валленбург по сайту ассоциации юристов — теперь она частный адвокат, держит практику в Санта-Монике.

— Хороший адвокат всегда причиняет добро, — констатировал Майло.

— Может быть, Фокс не нашел эту статью. А может, нашел и решил утаить… Что он за человек?

— Я не настолько хорошо знаю его. Некоторое время он работал в Уилширском отделении и пользовался репутацией крутого, умного и амбициозного следователя. Перевелся в Западный Лос-Анджелес примерно четыре года назад, но вскоре уволился со службы.

— Уволился — или его попросили уйти?

— Я слышал, что он ушел сам.

— В нем трудно найти семейное сходство с Ридом, — заметил я. — И я не имею в виду расовую принадлежность.

— Черепаха и заяц, — кивнул Майло. — Нет разборок хуже, чем разборки между братьями. Фокс определенно любил дразнить беднягу Мо. А Рид реагировал именно так, как и предполагалось.

— Подпихнуть Рида для Фокса было дополнительным выигрышем. Теперь он может вернуться к своему клиенту и заявить, что задача выполнена.

— Кто-то платит ему за то, чтобы он нацелил нас на Хака.

— И хорошо платит, — отозвался я. — Фокс носит сшитые на заказ шмотки и часы за десять тысяч долларов.

— Может быть, кто-нибудь во владениях Вандеров знает, что мы шныряем вокруг, и хочет, чтобы мы смотрели только в нужном этому «кому-нибудь» направлении…

— Хак выглядит странно, так что, естественно, решили подставить именно его. С другой стороны, он действительно может быть нужным нам субъектом. Первое, о чем спросила меня Кора Браун, — не стал ли бедный маленький Эдди преступником из-за того, что ему пришлось пережить.

Откинув со лба черные волосы, Майло прочитал статьи.

— Обвинен, потом оправдан, но некоторое время провел среди настоящих отбросов общества и получил несколько сотрясов.

— А потом выброшен без средств к существованию, попал в систему патронажа, и с ним могло случиться все, что угодно.

— Он успешно скрывался до тех пор, пока не объявился три года назад… да, это свидетельство в пользу того, что вы, мозгоправы, называете высоким риском девиантного поведения.

— А как это называете вы, детективы?

— Возможной уликой.

Пресс-конференция освещалась в одиннадцатичасовых новостях. Майло стоял чуть в стороне и изображал манекен, в то время как Уэйнберг распинался перед камерами, настойчиво взывая к общественному мнению.

На публику было представлено довольно мало фактов: Селена Басс и три неопознанных тела в Птичьем болоте, без упоминания об отсеченных руках. Все четыре канала воткнули в пятнадцать секунд, отведенных для привлечения внимания, короткий рассказ о прогрессивных миллиардерах, пытавшихся купить эту территорию, после чего пошла стоковая подборка фотографий цапель, аистов и уток.

Майло знал, что так будет, поэтому подключил Мо Рида сразу после его поездки в Сан-Диего. Они вдвоем взялись отвечать на телефонные звонки. К часу дня поступило шестьдесят три звонка. За следующие полчаса — еще пять. К трем часам все эти звонки, за исключением одного, в котором было названо имя «начальника» Шералин Докинз, были признаны бесполезными.

Запрос Рида на установку наблюдения за Трэвисом Хаком был передан в Тихоокеанской отделение патрулирования. Ответа до сих пор не поступило.