Лейф Перссон - Застенчивый убийца

Впрочем, это вина не только Бекстрёма, подумал он. Возможно, также и его начальника, посчитавшего, что Бекстрём способен руководить расследованием, даже не имея понятия, как проводится обычный допрос, и еще меньше разбираясь в том, как добиться хоть какого-то реального результата. Или его лучшего друга книгоиздателя, которого ограбили и прилично отметелили, поскольку он пригласил к себе не того человека и в результате лишился бумажника и старого вечернего платья Риты Хейворт. А в довершение всего ему достался Эверт Бекстрём в качестве вершителя правосудия.

Возможно, даже и Бекстрёма особо не в чем винить. А спросить ему, пожалуй, прежде всего следовало с самого себя, поскольку он не сумел оградить от таких субъектов, как Эверт Бекстрём, полицейский корпус, практически свою семью. Ту самую организацию, в высшем руководстве которой он сам просидел в течение последних двадцати лет службы.

– Я сейчас размышляю над одним делом, – сказал Юханссон и кивнул своему водителю Матильде.

– Я слушаю, шеф, – ответила она.

– Относительно твоих слов, – продолжил Юханссон. – Что ты вырвала бы глаза тому, кто убил Жасмин. Ты действительно поступила бы так?

– Будь это моя дочь? – уточнила Матильда. – И если бы такие, как ты, позволили ему выйти сухим из воды?

– Да, – сказал Юханссон.

– Я сделала бы это, – подтвердила Матильда.

– Я тебя услышал, – буркнул Юханссон.

– Я понимаю, почему ты спрашиваешь.

– И почему же? – поинтересовался Юханссон.

– Просто, мне кажется, ты найдешь его, – ответила Матильда. – Я почти на сто процентов уверена в этом. А тогда, по твоему мнению, есть опасность, что я узнаю, о ком идет речь, и попытаюсь получить, например, сто миллионов, намекнув ее отцу о том, как его зовут и где он живет.

– А ты поступила бы так?

«Здесь ты наверняка не одинока», – подумал он.

– Нет, – ответила Матильда. – Всему есть границы. Если бы дело касалось моей дочери, конечно, порвала бы его на куски. Но это совсем другое дело, нет.

– И почему? – поинтересовался Юханссон.

– Всему есть границы, – повторила Матильда. – Ты же должен это знать.

– Я знаю, – сказал Юханссон.

«Границы, которые ты никогда не сможешь переступить, поскольку в противном случае сам станешь хуже тех людей, которые столь ужасны, что ты даже не в состоянии отнять у них жизнь».

– Пусть он просто получит пожизненное, позаботься об этом, – сказала Матильда. – Тогда все будет нормально, и тебе не придется беспокоиться за таких, как я.

Приехав домой, Юханссон сразу же позвонил старому другу своего брата Эверта. С ним они обычно охотились вместе. Известному журналисту, специализирующемуся в области экономики. Он уже сорок лет внимательно следил за всеми важными событиями в мире бизнеса, знал почти всех, причастных к той сфере человеческой деятельности, и не боялся кольнуть кого-то при необходимости.

– Я звоню, чтобы задать один вопрос, – сказал Юханссон. – Надеюсь, не помешал тебе?

– Рад слышать тебя, Ларс. Ты никогда не мешаешь. Как у тебя дела?

– Лучше некуда, – солгал Юханссон.

– Тогда, как обычно, увидимся на охоте на лосей, – сказал его добрый друг.

– Я тоже на это надеюсь, – буркнул Юханссон. – Как я уже намекнул, меня интересует одно дело.

– Спрашивай, ради бога.

– Йозеф Саймон… Ты знаешь его?

– Да, и даже, как мне кажется, получше многих. Еще с той поры, когда он жил в Швеции. Я делал репортаж о нем уже в начале восьмидесятых. Он и его дядя, тогда профессор Каролинского института, помимо основной деятельности имели частное предприятие. Они занимались исследованием анализов крови, мочи, кала и всего прочего, что муниципальные власти отправляли к ним. Это было лет тридцать назад.

– И как у них шли дела?

– Просто блестяще, – ответил его товарищ по охоте. – Отсюда мой интерес, и как результат – репортаж. Обычная колбаса может цениться на вес золота, да будет тебе известно, если кто-то вобьет себе в голову, что в ней есть бактерии, которые находиться там не должны. Или всякое другое, из той же оперы, или чего-то там слишком много, или слишком мало…

– И как бы ты описал этого Саймона? – спросил Юханссон. – В двух словах, – добавил он.

– В двух словах скажу так. Если есть в нашем мире какой-то человек, кого я не пожелал себе в качестве врага, причем я говорю не о бизнесе, а о чувствах и человеческих отношениях, то это именно Йозеф Саймон. Ни в коем случае.

– Что случилось бы тогда?

– Он наверняка убил бы меня, – ответил его товарищ по охоте. – Я исхожу из того, что тебе известно о трагедии с его маленькой дочерью Жасмин.

– Да, само собой. Но подожди, по-твоему, ему могло бы прийти в голову отправить на тот свет даже такого, как я?

– Если бы ты был шефом и СЭПО, и Государственной криминальной полиции?

– Да, – подтвердил Юханссон.

– Если бы оказалось, что ты замешан в убийстве его дочери, он, естественно, сделал бы это. Будь ты даже президентом США, он, по крайней мере, предпринял бы серьезную попытку. Йозеф – человек с неограниченными ресурсами, и, смею тебя заверить, тот или иной американский педофил на собственной шкуре испытал это. Пусть они никогда не читали и не слышали о Жасмин.

– Вот как, – вставил Юханссон.

– Я недавно прогулялся по Интернету, – продолжил журналист. – По времени это совпало с тем, когда истек срок давности по делу Жасмин, в связи с упразднением срока давности для убийств. Не знаю, читал ли ты полемическую статью в «Свенска дагбладет», но убийство Улофа Пальме сравнили с убийством Жасмин. В том плане, что для расследования Пальме срока давности не существует, в то время как в случае убийства маленькой девочки Жасмин он закончился, и все из-за каких-то трех недель, не хвативших до вступления нового закона в силу. Несмотря на железное доказательство в виде ДНК преступника, способное стопроцентно уличить его, сколько бы лет ни прошло. Я имею в виду, что если и есть какие-то преступления, которые никогда не оставляют равнодушными людей, то это убийства детей на сексуальной почве. Мы ведь все родители.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал Юханссон. – Это же кошмарный сон для любого отца или матери.

– Я нашел кое-какие интересные факты. Тебе известно, например, как много убийств педофилов произошло в США в прошлом году?

– Нет, – сказал Юханссон.

– По меньшей мере триста, – сообщил его товарищ по охоте. – По данным ФБР, если тебе интересно, а они вряд ли взяты из воздуха. Такие преступления даже получили собственное название в Штатах, их называют Pedofile-Victim-related-Murders [7] Убийства, имеющие отношения к жертвам педофилов ( англ .). . Свыше трехсот за последний год. И знаешь, сколько из них раскрыты и убийцы предстали перед судом?