Франк Тилье - Страх

Его дедукция наводила на размышления. Все согласились и приняли к сведению. Франк продолжил:

— Типы, замешанные в нашем деле, имеют одни и те же вкусы, одно нездоровое пристрастие к препарированию. И им хочется, чтобы на них смотрели, восхищались ими. Хочется также просто «видеть». Луазо снимал на камеру своих пленниц, чтобы показать, на что он способен… А КП отвечал ему любезностью на любезность: прислал фотографию отрезанной головы. «И кстати, полюбуйся на мою работу», — сказано в послании, обнаруженном в электронной почте Луазо.

— Думаешь, Флоресов убил этот КП? — спросила Люси.

— Быть может. Во всяком случае, кто-то из них. У Жан-Мишеля была содрана кожа, а мы знаем, что КП изготовил бумажник из человеческой кожи… Зато глаза остались на месте, в противоположность глазам его сына.

— И Брока еще говорил о способе умерщвления, он совсем другой, — уточнила Камиль.

— Значит, фотографа, возможно, убил сам Харон, а с отцом позволил действовать КП.

— То есть учитель или учителя позволили орудовать ученику?

— Вполне допустимо. КП действовал, а Харон и его подручный упивались кровью Флореса на скотобойне.

— Психи…

— Психи, у которых оказалось достаточно сродства душ, чтобы дойти до таких крайностей. Учителя и ученик? Ученики и учитель? Три типа, которые, как и Луазо, считают себя выше правил и переходят из круга в круг с вполне определенной целью.

Последовало тягостное молчание. Шарко поболтал виски в своем стакане, ища, быть может, ответы в янтарных отсветах напитка. Ему никак не удавалось составить себе ясное представление о тех, с кем они имели дело. Наверняка как раз потому, что их было несколько, составить психологический портрет почти невозможно.

— Паскаль смог получить список работников орлеанского больничного центра? — спросил он.

— Он связался с директором и сегодня отправил официальный запрос. Завтра, если все пройдет хорошо, получим список всех КП и ПК, от уборщиков до хирургов.

Белланже посмотрел на Люси.

— Сможешь помочь Паскалю? Возьмитесь за это вдвоем, это наш лучший след.

— Неплохое упражнение, чтобы вернуть себе форму, — отозвалась Люси. — И не слишком трудное — ни в физическом плане, ни по сложности.

Николя потер затылок.

— Что еще?

— Самое главное: Стикс, — бросила Камиль. — Исходя из того, что вы мне рассказали, я думаю, что это краеугольный камень всего нашего дела. Место, где наверняка Луазо, КП и Харон встретились, что называется, во плоти. Учитывая послание на стене дома в лесу Алат, есть шансы найти там, в частности, КП. Харон ведь ясно написал: «Найди К у Реки для другой встречи».

Она перевела взгляд на Шарко.

— Лесли Бекаро, она же Горгона, — женщина. Так что вам потребуется женщина, чтобы туда спуститься. А я как раз та, что вам нужна. Вы все полицейские с набережной Орфевр и наверняка уже где-нибудь засветились. Представьте, что вас знают в лицо, в том числе и ваших коллег-женщин. Зато нет ни малейшего риска, что кто-нибудь узнает меня. Народ там сходится в воскресенье вечером, я уже вернусь из Испании.

— И речи быть не может, — сразу же возразил Шарко. — Слишком рискованно, слишком опасно.

— Опасно? А вы считаете, что сладить с таким типом, как Николич, было не опасно?

Франк подтолкнул к ней фотографию отрезанной головы:

— Да эти мерзавцы в десять раз хуже Николича. Дикое зверье. Еще неизвестно, что вы там обнаружите. Да и как вы узнаете того или тех, кого мы ищем? Может, думаете, достаточно просто спросить: «Привет, вы случайно не КП?»

Камиль приложила ладонь к сердцу:

— Оно его узнает…

Этот ответ заставил Шарко умолкнуть.

— Надо ей довериться, — сказала Люси, пристально глядя на мужа. — Мы оба знаем, что бы я сделала в обычное время. Спустилась бы туда без малейшего колебания.

Женщины переглянулись, и одного взгляда было достаточно, чтобы они поняли, что с самого начала находятся на одной волне. Шарко поискал поддержки у своего шефа, а тот не сводил глаз с Камиль.

— Если бы мы хотели быть посговорчивее, то сказали бы, что нельзя помешать вам отправиться в этот клуб, — заявил Николя Белланже. — Вы взрослая, свободная гражданка и вольны делать все, что вам заблагорассудится.

— Вот именно, — откликнулась Камиль. — У нас никогда не было этого разговора, а я, скажем… порой провожу свой ночной досуг несколько необычным образом. — Она провела рукой по своему телу. — И поверьте, у меня есть козыри, чтобы слиться с толпой в таком месте.

Белланже помолчал несколько секунд, недоумевая, что она хотела этим сказать.

— Вам известно, что это повлечет за собой? — спросил он.

— Что вы не сможете официально меня прикрыть, что мое имя не появится ни в одном отчете и что я буду под землей одна.

В ее голосе звучала сила, уверенность. Белланже перенес внимание на своих коллег:

— А вы что об этом думаете?

— Мне нравится, — сказала Люси.

Шарко в итоге и рта не раскрыл, чтобы возразить, но его глаза ответили вместо него: он сдался. В настоящий момент было трудно найти другое решение. Так Камиль оказалась окончательно вовлечена в расследование. Но у нее были крепкие плечи, и пока она неплохо справлялась. Так что Николя Белланже тоже согласился, глядя в бумаги, испещренные его заметками.

— Отлично, отлично. У меня ощущение, что мы наконец сдвинулись с места.

Они допили аперитив, продолжая обмениваться информацией, размышлять, делать выводы, разложив фотографии на столе, словно игральные карты.

Только в их игре не было ничего веселого.

Ужин закончился. Николя Белланже курил на балконе, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки. Его сковывала усталость. Но из-за тяжелого, влажного воздуха легче не становилось. Это была одна из тех пьянящих ночей после грозы, которую хотелось бы провести в прибрежном ресторане, сидя на легком освежающем ветерке и лакомясь дарами моря.

Было уже за полночь. Казалось, будто огромная черная масса парка Розре поглотила свет уличных фонарей. Вдалеке мерцали огни столицы.

— Сигаретки для меня не найдется? — спросила Камиль, подойдя к нему.

Он протянул ей пачку. Молодая женщина держала в руке бокал с вином. Взяв сигарету, она поднесла ее к губам — естественным, машинальным жестом. Наклонилась немного к огоньку его зажигалки.

— Я и не знал, что людям с пересаженным сердцем можно курить.

— Я курю, пью, и у меня сердце убийцы.

На этот раз Камиль чувствовала себя хорошо, непринужденно и расслабленно не без помощи алкоголя. Она затянулась. Дым поднялся прямо к ее ноздрям. Она закашлялась, глаза наполнились слезами.

— Черт! До такой степени я еще не готова.

— Можно подумать, что все это для вас впервые — сигарета, вино…