Франк Тилье - Страх

— Эреб — тебе это имя говорит что-нибудь?

— Никогда не слышал. А ты, вообще-то, с какого берега?

Камиль встала.

— С правого. Но иногда склоняюсь влево. От ситуации зависит.

Она отставила свой еще полный бокал, покинула приставалу вместе с его вопросами и вернулась на лестницу. Нескромный наблюдатель в маске уже исчез.

По мере того как она спускалась, басы из звуковых колонок становились тише, вытеснялись другими звуками. Шлепками, стонами. Температура повышалась во всех смыслах слова. Молодая женщина продвигалась вперед по широкому коридору со сводчатым потолком. Первый зал был набит битком, точнее и не скажешь. На сцене была связана и подвешена на веревках нагая женщина. Японец по меньшей мере шестидесяти лет в черном кимоно крутил ее перед восхищенными зрителями. Казалось, что ее охваченные путами груди вот-вот лопнут.

Но где же Эреб? И где таится вход, ведущий к Стиксу? Камиль все дальше углублялась под землю, минуя средневековые комнаты, тайные донжоны. Тут обнаженная женщина играла на скрипке, стоя босыми ногами на бутылочных осколках перед парочкой, занимавшейся любовью. Там перемешивались смех и вопли, словно жизненная необходимость требовала вернуться в варварские эпохи, когда рабов продавали, секли и пытали.

Дальше в полумраке перед массивной дверью, на которой было просто написано «Дверь», стоял, скрестив руки, шкафоподобный громила. Это был тот самый толстяк в коже с ног до головы и в балаклаве, которого Камиль видела чуть раньше. Она вздрогнула и отвернулась, но у нее за спиной прозвучал низкий, грубый голос.

— Что ищешь?

Камиль обернулась и постаралась, чтобы ее не выдал собственный дрогнувший голос.

— Пришла повидать Эреба.

— Чего тебе от него надо?

Камиль отогнула полу своей куртки и показала банкноты:

— Чтобы он позволил мне спуститься к Стиксу.

Громила не шевельнулся.

— А ты кто такая? — наконец спросил он.

Она заметила в верхнем углу направленную на нее камеру.

— Горгона. И я знаю пароль…

— Вот как?

Камиль сглотнула слюну. Она надеялась, что сведения Лесли Бекаро все еще годились.

— Эн-Игрек-Икс.

Толстяк расцепил руки и напыжился. На какую-то долю секунды Камиль показалось, что он набросится на нее, но тот удовлетворился словами:

— Теперь подожди.

И Камиль стала ждать. Быть может, только одну-две минуты, но время показалось ей бесконечным. К ее великому облегчению, дверь открылась. Громила посторонился и впустил ее. Она оказалась в маленьком зале, освещенном десятками свечей в каменных нишах.

Эреб сидел перед стеной из экранов, с помощью которых мог «присматривать» за всем клубом, включая и самые отдаленные залы. На нем был светлый костюм, но в темноте Камиль не удавалось точно определить его цвет. Она видела только голубые отсветы стоявшего перед ним компьютерного экрана в его глазах.

— Горгона… Как там поживает Тед Банди? Все так же балдеешь от его скромного обаяния?

Камиль почувствовала западню — Эреб проверял ее.

— Не знаю, как Тед Банди, а Джерард Шэфер чувствует себя довольно хорошо. И внутренний голос мне подсказывает, что сегодня я найду кое-что интересное на его счет.

— Может, твой внутренний голос и прав. Но я сомневаюсь…

Эреб встал. Адское видение. Кожа очень черная, волосы белокурые, обесцвеченные, почти белые. Он отвернул левую полу красной куртки Камиль и ткнул пальцем в деньги.

— …что этого будет достаточно. Надо по крайней мере на тысячу больше. Ты хоть представляешь, что можешь купить за такую цену?

Эреб явно прощупывал ее своими почти прозрачными радужками.

— Я надеюсь найти «Harlots Hang High», тот знаменитый блокнот, где он разъясняет, как в семнадцатом и восемнадцатом веках вешали шлюх в Англии. Я решила расширить свою коллекцию.

Она прочитала это в статье о Шэфере несколько часов назад. Блокнот так и не был найден.

— Найдешь что-нибудь и получше. Гораздо лучше… — Он показал на свой компьютер. — Но, как я вижу, ты довольно давно перестала заходить на закрытые форумы. Проблемы?

В его тоне прозвучало нечто вроде скрытой угрозы. Сзади скрипнула дверь. Вошел здоровяк в коже, закрыл дверь за собой и застыл столбом, опустив руки со сжатыми кулаками вдоль туловища. Камиль отреагировала мгновенно, даже глазом не моргнув, и задрала футболку до самого лифчика.

— Кое-какие мелкие неприятности удерживали меня вдали от экранов.

Эреб присвистнул сквозь слишком белые зубы. Провел указательным пальцем по шраму, оставленному пересадкой сердца, потом по недавним надрезам, сделанным бритвой. Он сам опустил футболку молодой женщины, даже с неким уважением, потом тщательно обыскал, не пропуская ни одну часть тела. Камиль возблагодарила небо за то, что оставила свой мобильник Белланже. Эреб мог бы, заглянув в него, обнаружить несколько служебных контактов с указанием «жандарм».

— Сотня, чтобы спуститься, — сказал он, закончив обыск. — И еще сотню придется заплатить, чтобы подняться с другой стороны.

Камиль достала банкноту и протянула ему.

— С другой стороны?

— Как только закончишь свои покупки, пройдешь через рынок и дальше двинешься по туннелю, все время забирая вправо. Там и будет выход. Какие-то проблемы?

— Никаких.

Эреб подошел к большому креслу и отодвинул его в сторону. Под ним обнаружилась крышка люка. Он поднял ее. Камиль почувствовала, как в комнате чем-то смутно повеяло, словно дыханием проклятых. Приблизившись, она заметила уходящую вниз металлическую лесенку. Эреб протянул ей фонарик:

— Держи, подарок фирмы. Идешь по проходу направо, все время направо. Знаешь, что говорят об аде? Что он был создан для любопытных.

Камиль шагнула на лесенку.

Над ее головой закрылся люк.

У нее возникло впечатление, что это крышка ее собственного гроба.

Взяв машину напрокат, Шарко устроился в кафе «Марго», в нескольких сотнях метров от своей гостиницы. Шум, теснота, меню на грифельной доске: обстановка напомнила ему большие рестораны, что попадаются в шестом округе Парижа, рядом с кварталом Сен-Жермен.

Он доверился официанту, попросив у него «туристическое блюдо», и посмотрел на часы. Здесь было девять часов, во Франции полночь. Он отправил эсэмэску: «Можно позвонить?» Тотчас же пришел ответ: «Да». Установив связь, они обменялись несколькими словами. Шарко услышал странно звучавший голос Люси.

— Ты не дома?

Сидевшая за рулем машины Люси поджала губы. В любом случае он в конце концов узнает.

— Жду, когда Камиль выйдет из «Олимпа».

Шарко сообразил только через несколько секунд:

— Хочешь сказать, что… сидишь в засаде?

— Николя нуждался во мне, чтобы держать под присмотром другой конец улицы. Не беспокойся. Жюль с Адриеном спокойно спят, мама за ними приглядывает, а я сижу в машине, слушаю тихонечко «Dire Straits». Так что все хорошо.