Франк Тилье - Шарко

– Сработало, Николя. Несколько различных отпечатков, очевидно оставленных до того, как купюры попали в банкомат, но на многих один и тот же дактилоскопический рисунок, как если бы их пересчитывали. Великолепный отпечаток большого пальца, с ним не должно быть проблем при поиске в картотеке.

Николя возвел глаза к небу: некая звезда явно велела ему продолжить расследование. Он двинулся к Новому мосту и дальше в сторону набережной Орлож. Полчаса спустя с компьютера в лаборатории он отправил знакомому в Экюлли скан отпечатка большого пальца, извлеченного из ванночки с нингидрином. И снова ожидание, которое он скоротал на террасе кафе на улице Юшетт, кутаясь в куртку и положив мобильник перед носом.

Звонок. Жиль Леган.

– Скажи, что у тебя что-то есть.

– Ты уверен, что все законно, в смысле твой запрос? У тебя босс по-прежнему Маньен, верно? Он в курсе? Все официально зафиксировано, и мне не нужны неприятности. Теперь не до шуток, с такими-то данными, и…

– Говорю же, будут у тебя скоро все бумаги. Рассказывай лучше, что ты там нашел.

Николя почувствовал, что на том конце трубки собеседник мучился глубокими сомнениями.

– У тебя клиент серьезней некуда… Северный Мясник из Бордо, слышал?

Зажав мобильник между плечом и ухом, Николя порылся в куртке и вытащил блокнот с карандашом. Он дрожал от возбуждения.

– Нет.

– Его так прозвали когда-то. Наши работали над делом пару лет назад, история просто из ряда вон. Венсан Дюпир, ему сейчас года пятьдесят два. Слушай внимательно, такое не часто встретишь. В начале девяностых годов мужик работает медбратом на дому по вызову, разъезжает по улицам Бордо, в основном в северной части, от клиента к клиенту. Самый обычный парень. Славный, приятный, работу свою делает хорошо, клиенты его ценят. Живет в старом домишке километрах в тридцати от города. В то же время он публикует небольшие объявления в Минителе [64] Минитель – французский аналог локального Интернета, созданный в 1970 г. на розовых страницах под псевдонимом Шалим Кашеварим, приглашая партнеров мужского пола разделить с ним, цитирую, «оригинальные сексуальные эксперименты» …

Николя бросил несколько монет на стол и вышел на улицу, где было потише.

– Заинтересовавшиеся приезжали к нему, и тем, кто соглашался, Дюпир предлагал этакий небольшой кулинарный мастер-класс: домашняя кровяная колбаса. Свежеприготовленная. Лук, отварной картофель, каштаны, свиные кишки. Одна маленькая особенность: кровь предполагалось брать у партнера. Дюпир выкачивал у него почти пол-литра зараз, вскрыв вену на запястье, прежде чем со своей профессиональной сноровкой и оборудованием оказать ему медицинскую помощь.

Николя перестал записывать. Он медленно пошел в тени домов.

– Затем они вдвоем дегустировали блюдо, чтобы тот восполнил силы, насыщаясь собственной кровью. Чудовищная чернуха. Дальше они трахались, и парень возвращался к себе, словно ничего и не было. Дюпир проделывал это на протяжении лет, и в результате дело кончилось плохо: он вскрыл вены гемофилу, который был еще более чокнутым, чем он сам, и даже не предупредил о своей болезни. Можешь представить себе кровавую баню. Из того вытекла вся кровь. Он умер в доме Дюпира. Но самое лучшее я приберег на закуску. Ты еще там или уже сбежал от греха?

– Я тебя слушаю.

– За несколько дней Дюпир съел часть трупа, а остатки растворил в кислоте на заброшенной сортировочной станции. Копы вычислили его благодаря объявлениям, найденным у гемофила. Когда они заявились к убийце, то нашли в подвале сотни образцов крови. Маленькие стеклянные пробирки, аккуратно расставленные на стеллажах, заполненные во время забора крови у пациентов, на каждой дата, время изъятия и данные носителя, и все это за восемь лет. Оказалось, Дюпир при каждом вызове к пациенту всегда брал в два раза больше крови, чем требовалось для анализов. Одну часть отправлял в лабораторию, а другую оставлял для своей маленькой личной коллекции. Что-то вроде винного погреба в духе Дракулы.

У Николя было ощущение, что он еще на один шаг углубился во мрак.

– Больной или вменяемый?

– Вменяемый на все сто. Дюпир был настоящим фетишистом крови, он ни о чем другом думать не мог, но сумасшедшим он не был. Двинулся на оккультизме и вампирах – он сам принадлежал к всемирно известной вампирской группе Sabretooth [65] Саблезубый (англ.) . . Человек холодный, расчетливый, очень умный – иначе как бы ему удалось завербовать добычу и убедить участвовать в своих милых забавах. Он огреб двадцать лет тюрьмы, из них семь провел в Флери, вышел через двенадцать, в две тысячи десятом.

Флери… Там сидел Рамирес с две тысячи восьмого по две тысячи двенадцатый. Никаких сомнений, что оба они, фанаты сатанизма, поделились друг с другом своими секретами. Холодный убийца рядом с парнем, у которого серьезные проблемы с психикой, обоих обуревают те же страсти и влечет к себе тот же цвет: цвет крови. Идеальная парочка хищников, которая воссоединилась после тюрьмы, как два камня, легшие в основу чудовищного клана.

– Имеешь представление, где он обосновался?

– Николя, не знаю, могу ли я…

– Пожалуйста, это сэкономит мне время.

– Надеюсь, ты не втравишь меня в дерьмо. Данные поступили после протокола за превышение скорости, составленного три года назад. Адрес у меня есть, но я не знаю, действителен он еще или нет: шоссе Ле-Шен, ферма Пиманкон, Диксмон. Никакого номера дома, наверняка это медвежий угол. Где-то в Йонне.

Николя мчался по шоссе среди глухих лесов Йонны. Фары вгрызались в асфальт, выбеливая лучами черные стволы деревьев на тряских поворотах. Им владела жгучая потребность дойти до конца пути, вопреки всему завершить расследование. Доказать, что он не просто никчемный наркоман.

Разумеется, он не настолько сошел с ума, чтобы полезть туда в одиночку и все испортить. Всего лишь неодолимое желание продвигаться вперед, покрывать километр за километром, до упора, засечь нужное место и удостовериться, что там по-прежнему живет Венсан Дюпир, записав номер машины и пробив его по базе. Затем он поднесет убийцу на блюдечке своему козлу-шефу, которому останется только закончить работу и собрать лавры.

Он рассматривал на экране мобильника фотографию убийцы, которую прислал ему коллега из Экюлли. Глаза не больше монетки в десять сантимов, светло-голубые, почти белые, потому он и носил постоянно темные очки. Впалые щеки. И пресловутые морщины, избороздившие лоб, возможно, шрамы или врожденный дефект, потому что Дюпиру было всего тридцать два, когда делали снимок. Николя представлял себе муки жертв, на которых падал этот взгляд викинга. Дюпир, безусловно, участвовал в похищениях – они точно действовали на пару, когда исчезла Летиция. Был ли он замешан и в убийствах?