Песах Амнуэль - Расследования Берковича 1 [сборник]

— Я действительно ничего не слышал! — воскликнул Серж. — Но когда я открыл шкаф, в стакане было вино! Я даже могу сказать, какое — сухое вино «Кинг Давид». Что ты на это скажешь? По-моему, твоя Наташа либо обладает мистическими способностями, либо способна стать великим преступником!

— Она способна стать великим мистификатором, — сказал Борис. — Когда она принесла стакан из холодильника…

— Нет, погоди, — прервал Серж. — Стакан я принес сам. Холодильник, как ты знаешь, на кухне, я подошел, вытащил из морозилки посуду для приготовления льда, в ней было, как положено, двенадцать кубиков, я вытолкнул их в стакан, сам отнес его в свою комнату и запер в шкаф. Наташа к стакану не прикоснулась.

— Ну хорошо, — примирительно сказал Борис. — А о чем вы говорили с ней вчера вечером?

— Вчера? — Серж попытался вспомнить. — Да ни о чем конкретном, она забежала на минуту, спрашивала, приходил ли ты, я сказал, что нет…

— Она пила что-нибудь? Воду? Колу?

— Почему ты спрашиваешь? — удивился Серж. — Кажется, пила. Не помню.

— Но на кухню выходила…

— Может быть.

— А теперь вспомни-ка, — сказал Борис, — как решаются все без исключения загадки запертой комнаты.

— Как, как… — пробормотал Серж. — Либо комната в момент преступления была не заперта, либо преступление было совершено в другом месте. Но к данному случаю это не относится, вот ведь какая штука!

— Почему не относится? — удивился Борис. — Если, конечно, считать подмену воды вином преступлением, в чем я сильно сомневаюсь.

— Так я о том и говорю, — настойчиво сказал Серж. — То, что Наташа заменила воду вином, сомневаться не приходится. Но как ей удалось войти, чтобы я не услышал?

— Никак, — рассмеялся Борис. — Это тот случай, когда «преступление» было совершено заранее. Вчера Наташа вышла на кухню и залила в посуду для приготовления льда сухое вино. Вино должно было быть именно сухим, потому что сладкое вряд ли замерзло бы. А сегодня ты сам сделал все, чтобы обмануть себя. В стакане были кубики с винным льдом, а не с обычным. Вот и все. Естественно, Наташа в комнату не входила, сидела, наверное, на кухне и дожидалась, пока в стакане кубики полностью растают.

— Ты думаешь? — неуверенно спросил Серж.

— Я не думаю, я знаю, — сообщил Борис. — Наташа молодец, тебе кажется, это она тебя дурила? Нет, это она со мной пыталась поговорить именно таким способом. Наверняка заранее продумала эту комбинацию на несколько ходов. Она заставляет тебя ломать голову, ты ломаешь, потом прихожу я, ты привлекаешь меня к решению, я начинаю думать о том, какая Наташа умная, и как плохо, что мы поссорились…

— А ты действительно так подумал? — осведомился Серж.

— Конечно, потому что это правда.

— Гм, — сказал Серж. — Наверное, жена полицейского следователя не должна обладать потенциальными способностями преступника, как ты полагаешь?

— Где у тебя телефон? — спросил Борис.

— Если ты хочешь звонить Наташе, — сказал Серж, — то передай ей, что обманывать — нехорошо.

Сержант Беркович вошел в кабинет инспектора Хутиэли и остановился на пороге. Инспектор разговаривал с сидевшими перед ним экспертом-криминалистом Ариэлем Кацем, разговор, судя по количеству окурков в пепельнице, начался давно и велся на повышенных тонах. Беркович отступил было в коридор, но его остановил окрик инспектора:

— Заходи, сержант! Если ты надеешься увильнуть от расследования, тебе это не удастся.

— От какого расследования? — спросил Беркович, подойдя к столу и присаживаясь на единственный свободный стул.

— Наш патрульный Михоэлс, — сказал Хутиэли, — получил вызов в семь тридцать одну. Подъехал к дому, это на Соколов, шестиэтажный дом старой постройки, и увидел толпу. У стены лежало тело мужчины лет сорока. Судя по всему, он выпал из окна сверху и сломал шею. Михоэлс вызвал бригаду…

— Почему мне не сообщили сразу? — недовольно спросил Беркович.

— Потому что патрульный Михоэлс решил, что нужно вызвать бригаду из Герцлии, хотя территориально этот район все-таки наш, — мрачно сказал Хутиэли. — Короче: Сэм Каспи, сорока двух лет, выбросился ночью из окна своей квартиры на шестом этаже. Выбросился сам, он был в квартире один, все заперто изнутри. Смерть наступила… — инспектор посмотрал на эксперта.

— Около трех часов ночи, — быстро подсказал Кац.

— Около трех, — повторил Хутиэли. — До половины седьмого труп лежал под окнами, потом его увидели жильцы, уходившие на работу, и вызвали полицию.

— Я могу взять дело в производство? — спросил Беркович.

— Пока нет, — вздохнул инспектор. — Его уже начали наши коллеги из Герцлии. Остается следить со стороны, но можно предложить коллегам помощь, поскольку участок наш, и они, думаю, вынуждены будут эту помощь принять…

— Но восторга не проявят, — резюмировал Беркович, вспоминая дни работы с сержантом Гореликом. — Какую информацию я могу получить, не обращаясь в участок Герцлии?

— У нас уже есть протокол опроса свидетелей, — эксперт повернул к Берковичу экран помпьютера и вызвал нужный файл.

— Терпеть не могу читать с экрана, — пробормотал Беркович. — Можно сделать распечатку и подумать на досуге?

— Да, — кивнул Хутиэли. — Только не уходи далеко, лучше всего посиди и почитай здесь, ты можешь понадобиться по другим делам.

— Конечно, — сказал Беркович рассеянно, вытащил из принтера листы и направился в угол кабинета, где стояло большое кресло, в котором тонули люди куда больших габаритов, чем были у сержанта. Хутиэли задал эксперту какой-то вопрос, и они принялись обсуждать свои проблемы, которые сейчас Берковича не интересовали.

Он опустился в кресло, сразу потеряв контакт с реальным миром, и начал читать, время от времени закрывая глаза и представляя себе ход событий.

Итак, вчерашний вечер. Сэм Каспи, биржевый брокер, жил один в трехкомнатной квартире, от жены он ушел несколько месяцев назад и сейчас находился в процессе развода. Процесс мог тянуться и пять лет, а мужчина Каспи был очень даже ничего, и потому, ясное дело, водил к себе женщин едва ли каждый вечер. По словам охранника, сидевшего в холле дома на первом этаже, вчера вечером одна из подруг находилась в квартире Каспи до десяти вечера, а потом он проводил ее к машине. После десяти — около двадцати минут одиннадцатого — к Каспи пришел посетитель-мужчина. Охранник утверждал, что в руке у посетителя был довольно внушительный чемодан. Ответив на вопрос, к кому из жильцов он направляется, посетитель вошел в лифт и поднялся на пятый этаж. По словам охранника, по дороге лифт не останавливался, цифры на световом табло сменялись быстро и остановились на «пятерке». Спустился посетитель через двадцать или тридцать минут все с тем же чемоданом, попрощался с охранником и ушел. После этого до самого утра в дом никто из посторонних не входил — ни к Каспи, ни к другим жильцам.