Крэйг Залер - Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит

Беттингер вел машину, отчаянно сопротивляясь засасыванию в дренажный колодец сна.

Вскоре он приблизился к третьему адресу, где жила молодая женщина, по слухам, подружка Себастьяна. В досье Мелиссы Спринг содержалось совсем немного информации: брюнетка, выпускница двухгодичного колледжа, еще подростком была арестована за вождение в состоянии алкогольного опьянения и кражу в магазине.

Жюль остановился на парковке возле розового многоквартирного дома, в котором жила эта женщина, запер машину и пошел по покрытой трещинами каменной дорожке, разделявшей два прямоугольника мертвой травы. В животе у него заурчало – организм требовал чего-то более существенного, чем протеиновый батончик или кофе.

– Потерпи, – велел себе полицейский.

Когда он подходил к входной двери, та распахнулась, и Беттингер схватился за ручку. Невысокая белая женщина с торчащими в разные стороны черными волосами, с пирсингом в носу и в толстой лимонно-зеленой куртке бросила на детектива мрачный взгляд.

– Полиция, – сказал Жюль и показал ей значок.

– У вас есть ордер?

– Конечно, есть.

Детектив прошел мимо женщины в вестибюль, украшенный матовыми зеркалами, которые целую неделю были в моде в восьмидесятые годы прошлого века. Три толстые кошки спали в углу возле батареи, и полицейский позавидовал их простому существованию.

– Это здание является частным владением, – заявила женщина, задержавшаяся в дверном проеме. – Вы не можете входить сюда только из-за того, что вам того захотелось.

– Поразительно, и чего я только не могу… – Детектив нажал на кнопку вызова лифта.

– Значок не делает вас всемогущим.

– Не могу знать – академиев не кончал.

Дверь лифта открылась, и Беттингер вошел в саркофаг с матовыми зеркалами, где к нему почти сразу присоединилась возмущенная женщина.

– Вам больше нечем заняться? – спросил детектив.

– У вас нет разрешения здесь находиться. Я хочу убедиться, что вы ничего не испортите, никому не причините вреда и не подбросите улики.

– Следует ли полицейскому участку ждать очередное денежное пожертвование в ближайшие праздники?

– Партнер моего отца работает в городской администрации, поэтому я знаю, какое дерьмо вы любите устраивать.

Интересно, до какой степени полиция Виктори действительно заслужила столь ужасную репутацию, подумал Жюль. Когда его противница достала из кармана сотовый, он нажал на кнопку четвертого этажа.

– Моя жена считает, что левая сторона у меня красивее – впрочем, тут решать вам, ведь вы режиссер.

Двери закрылись, и лифт содрогнулся.

Вместе с иконкой видеокамеры на экране телефона появилось цифровое изображение черных сапог женщины.

– Я не стану вам мешать, – заявила она.

Очевидно, очень опытная сплетница.

Лифт остановился, и дверь открылась. Беттингер вышел в светло-синий коридор, и женщина с торчащими в разные стороны волосами последовала за ним, оставаясь, однако, на некотором расстоянии.

Дюжина шагов, и полицейский оказался перед дверью с номером «705». Здесь он остановился и посмотрел на режиссера, застывшего в пятнадцати футах от него.

– И что мне следует говорить?

Никаких предложений от женщины не последовало.

Жюль повернулся к двери и нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры упало на пол что-то тяжелое.

– Полиция, – сообщил детектив. – Я бы…

– Я не вызывала полицию. – Голос принадлежал молодой женщине, которая показалась Беттингеру смущенной.

– Вы Мелисса Стронг?

– Ее соседка по комнате.

– Когда вы в последний раз видели Мелиссу?

– Уходите.

– Я детектив и хотел бы с вами поговорить.

За дверью наступило молчание. Через тридцать секунд тишины сплетница с торчащими в разные стороны волосами приостановила свои кинематографические экзерсисы.

– Откуда мне знать, что вы действительно полицейский? – спросила обитательница квартиры.

Съемка продолжилась.

– У меня есть значок и очень симпатичная визитка. – Тут Беттингеру в голову пришла новая мысль. – Кем еще я могу быть?

С другой стороны ответа не последовало.

– Могу я поговорить с вами наедине? – спросил детектив.

– Я не знаю, где она, ясно? – Что-то влажное и пугающее сидело в горле невидимой ему женщины. – Уходите.

– Кто-то уже приходил? Ее искали?

Из квартиры послышалось хлюпанье.

– Сейчас я подниму свой значок и подсуну под вашу дверь визитную карточку, – предложил Жюль.

– Я не должна говорить с полицией.

– Мадам… всякий раз, когда кто-то заявляет: «Я не должен говорить с полицией», им следует сделать именно это. Немедленно. Я могу получить ордер, но тогда все будет официально. – Беттингер вытащил значок. – Выгляните наружу.

Стекло глазка потемнело.

– Вы видите мой значок?

– Да.

Детектив написал сообщение на оборотной стороне визитки и подсунул ее под дверь.

– Посмотрите вниз.

Глазок посветлел.

– Вы прочитали? – спросил Жюль через тридцать секунд.

– Да.

– Прочитайте вслух.

– Я не открою дверь до тех пор, пока не уйдет любопытная идиотка с камерой.

Детектив посмотрел на режиссершу и пожал плечами.

– Не уверен, но думаю, что она имеет в виду вас.

Женщина с торчащими волосами бросила на него злобный взгляд.

– С этого момента, – объявил Беттингер, – вы начинаете мешать расследованию, если не уйдете. – Он направил указательный палец на сотовый телефон.

– Я знаю, что это значит. – Сплетница выключила камеру и убрала телефон. – Вы очень умны для копа из Виктори.

– Меня импортировали.

– Тогда понятно.

На лице любительницы сплетен появилась усмешка, и она вышла на лестницу. Жюль услышал ее тяжелые шаги по бетонным ступеням, а потом послышался стук закрывшейся двери, и стало тихо.

Детектив повернулся к квартире.

– Она ушла.

– Хорошо. – Щелкнул засов. – Предупреждаю: у меня есть пистолет.

– Вы намерены меня застрелить?

– Если вы не тот, за кого себя выдаете. – Женщина по другую сторону двери всхлипнула. – Выдалось паршивое утро…

– Как вас зовут?

– Кимми.

– Хорошо, Кимми. Я – детектив Жюль Беттингер. Вы можете позвонить в полицейское управление и проверить, работаю ли я там.

– Я вам верю.

Звякнула цепочка.

Беттингер показал пустые руки.

– Если вы будете в меня стрелять, то куда?

– В сердце.

– Это трудно.

– Почему?

– Оно величиной с виноградину.

Дверь слегка приоткрылась, и детектив услышал удаляющиеся в глубь квартиры шаги.

– Не заперто, – сказала молодая женщина. – Вы можете войти.

Беттингер оказался во владениях, полных меховых диванов и плохо сочетающихся между собой ковров, от которых пахло ягодными освежителями воздуха и марихуаной. Возле мягкого кресла, обтянутого под леопарда, стояла Кимми, худенькая блондинка двадцати с небольшим лет, с разбитыми в кровь губами и большими темными глазами, один из которых сильно заплыл. Она была одета в красный халат, а в правой руке у нее болтался огромный револьвер, направленный в голень собственной ноги. И хотя два пальца девушки лежали на спусковом крючке, детектив сомневался, что у нее хватит сил выстрелить.