Анжела Марсонс - Черная кость

Слезы бесконтрольно текли по ее щекам. Кристина наконец дала волю долго сдерживаемому горю.

– А откуда вы узнали, что он умер?

– Николае бросил мне его расчетную книжку и сказал, куда надо явиться на следующее утро.

– К Робертсонам? – уточнила Стейси. Она всё еще не могла понять, почему девушка подкинула ребенка. – Ваш отец умудрялся работать и содержать вас…

Она замолчала, увидев новую боль, которая заполнила глаза Кристины.

– Мой отец был в долгах как в шелках, – сказала девушка, доставая из кармана потрепанную книжку.

Стейси взяла ее и пролистала.

– После его смерти долг переходит на меня.

Констебль взглянула на последнюю страницу – и чуть не задохнулась.

– Сорок девять тысяч фунтов… Вы этого никогда не выплатите, – сказала она.

– Знаю, – печально улыбнулась Кристина. – Значит, долг перейдет на моих детей.

Молодая женщина вовсе не отказывалась от своего ребенка. Она пыталась освободить его от этого долга.

– Кристина, обещаю вам, что со всем этим мы разберемся. Вам назначат адвоката, и вы сможете…

– Я никогда не заберу его. – Девушка схватила Стейси за руку. – Никогда не признаюсь в том, что я его мать. Посмотрите вокруг. Что я могу ему дать? Он заслуживает права жить без страха и не в изоляции. И вырастет как английский ребенок. Я его очень люблю, но вынуждена отпустить его.

– А что насчет отца ребенка? – спросила Стейси. Она подозревала, что девушка не относится к тем, кто спит с кем попало, так что отношения должны были быть серьезными.

– Он не может помочь. Я никогда не выдам… – покачала головой Кристина.

– Он нелегальный иммигрант, правильно? – уточнила Стейси. Кристина работала в гостинце, а эти места славились количеством нелегальной рабочей силы.

– Он не может помочь, – повторила девушка.

– Но вы вдвоем могли бы… – Стейси нахмурилась и освободила руку.

– Вы что, думаете, что всё заканчивается на Николае? – лихорадочно заговорила несчастная. – Вы что, думаете, что они так легко откажутся от этих денег? Николае никогда не назовет никаких имен. Я не знаю, кто они, но они сразу же узнают и начнут меня искать. Я не смогу защитить своего малыша.

Стейси почувствовала, как сердце ее разрывается на части.

Одна ее часть любила, уютно устроившись на софе, смотреть диснеевские фильмы. Эта часть всё еще верила в счастливые концы, в которых мать и дитя воссоединяются и живут долго и счастливо.

– Я ведь тоже здесь нелегально, – напомнила ей Кристина. – Прошу вас, поймите: это мой ребенок, и я должна принести эту жертву. Я ничего не могу дать ему, кроме страха и неуверенности в завтрашнем дне, – закончила она севшим голосом, явно вспомнив о собственном детстве.

Стейси постаралась сдержать свои эмоции. За дверью послышались голоса. Кристина их тоже услышала.

– Прошу вас, умоляю ради ребенка, не говорите, что он мой. У него есть шанс на лучшую жизнь. Ему не придется бежать и прятаться. Он будет законным гражданином страны.

Слезы текли по ее щекам. Она боялась не за себя, а за своего младенца. Эта бедная девочка провела всю жизнь, постоянно оглядываясь через плечо, испуганная, что ее могут найти, нигде не находя себе надежного пристанища. И ее единственным преступлением было желание добиться чего-то лучшего для собственного дитя…

Стейси почувствовала, как от эмоций у нее перехватило горло.

– Пожалуйста, ради будущего моего ребенка…

Констебль ощущала кошмар и адские муки, которые испытывала несчастная. Она готова была отдать всё на свете ради этого малыша, который сам не выбирал себе такую жизнь. И Стейси понимала, что у нее есть власть, чтобы раз и навсегда изменить эту жизнь.

Ее голова пухла от вопросов, а дверь уже открылась и в нее вошла Девон.

Но в конечном итоге был всего один вопрос, ответ на который действительно имел значение.

– Дело превращается в какой-то запутанный лабиринт, а, командир? То есть я хочу сказать, что на Элли мы наткнулись совершенно случайно.

Но этот факт не делает их открытие легче для восприятия, подумала Ким, глядя на фасад дома. Совсем молоденькую девочку сначала соблазнили лестью, потом познакомились с ней и заманили в ловушку. И Ким подозревала, что знает, зачем.

– Ее отвезут к Темплтону, – сказала инспектор, озвучив свои страхи. – И всё из-за меня.

– Это как? – удивился сержант.

– Из-за моего идиотского поведения тем вечером, когда я спугнула другую девочку… – Детектив покачала головой. – Из-за этого избили Сал, а Элли быстрее продвинулась вперед по пищевой цепочке.

Но как, черт возьми, можно ставить в очередь тех, кого необходимо спасти?

– Командир, послушай, ты не можешь винить себя за то…

– А я себя и не виню, Брайант. Я виню тебя. Ведь это ты должен следить за тем, чтобы я не совершала ничего подобного, – сказала инспектор.

– Будешь передавать дело, командир? – поинтересовался сержант, проигнорировав это ее замечание.

Ким знала, что он имеет в виду. По инструкции она должна была сообщить всё в отдел по розыску без вести пропавших, и тогда уже другая команда займется тем, что, как они подозревали, произошло с Элли Гривс.

– А ты что, искренне веришь, что они найдут ее раньше нас?

– Командир, у нас два трупа за неделю. Вот чем мы должны заниматься.

– Ты знаешь, что с ней произойдет?

– Могу себе представить.

– И кого, кроме нас, интересует всё это? Из отдела пропавших не станут хвататься за данное дело, потому что девочке шестнадцать. А мы знаем, где она была. То есть мы в любом случае обгоняем всех остальных. И не можем притворяться, что эта проблема кого-то другого. Она же, ради всего святого, чья-то дочь. И ты думаешь, что я могу это просто так оставить?

– А ты что, уже что-то придумала? – Брайант тяжело вздохнул.

– Еще нет. Но скоро придумаю.

– Ничего себе разговорчик, Стейс, – сказал Доусон, когда она закончила пересказывать ему свою беседу с Кристиной.

Его собственное посещение мезонина вместе с Грантом наткнулось на «без комментариев» от хозяев и их поспешный звонок адвокату. По выражению вины на лицах Робертсонов было понятно, что они знали о том, что их работники находятся в стране нелегально и что, вероятно, они сами организовали эти подложные паспорта.

Грант потребовал, чтобы ему показали проводки через Банкирскую автоматическую клиринговую систему и зарплатные корешки непосредственно на имя работниц. При всей своей эффективности мистер Робертсон не смог как по мановению волшебной палочки извлечь эти документы из принтера.

Несмотря на все уверения в том, что прошедшие уроки не прошли даром, и на легкий флер респектабельности и законности, было очевидно, что Робертсоны ничему не научились и остались все той же бесчестной и неискренней семейкой, какой были всегда.