Ирина Лобусова - Подземелье призраков Аккермана

— Кто же его убил? — спросила Таня, чувствуя, что в голове у нее какая-то каша.

— Ну, эти, заграничные, иностранные разведки, которые тоже охотятся за кладом и которые поняли, что Краснопёров узнал эту историю, — убежденно сказал Майорчик. — Они же и забрали твоего Володю.

— Разведки какой страны?

— За то мы не знаем, — нахмурился Зайдер. — Когда Белый узнал, что ты пытаешься найти своего жениха, он предложил Японцу сбить тебя со следа и написать фальшивое письмо, которое заставит тебя думать, что Сосновский тебя бросил. Он нанял человека, который мастерски подделал почерк Сосновского. Образец Белый достал в редакции.

— Это называется подлостью, — мрачно сказала Таня, вспомнив муки, которые она пережила.

— Японца потом очень мучила совесть. Он уговаривал себя тем, что тебе угрожает опасность, как Краснопёрову, — тяжело вздохнул Майорчик. — Но потом понял, что был не прав. Письмо было идеей Белого. Он сказал, что по виду ты очень нежная, и письмо должно подействовать. Та он, как я понимаю, ошибся, — ухмыльнулся Зайдер. — А когда ты поняла, что это неправда?

— Когда встретила Зелену Шор и ее мужа Володю, — усмехнулась Таня, — Володю Зингера.

— Но Японец так и не добыл клад. Он думал достать его после того, как вернется с фронта. Не успел...

— Что произошло с Белым?

— Исчез. Исчез перед тем, как... — голос Майорчика сорвался, и он замолчал.

— Японец знал, что Котовский убил цыганский табор? — В лоб спросила Таня.

— Знал, — кивнул Майорчик, — это было еще одним доказательством того, что клад — правда. Похоже, до Котовского тоже дошли слухи о кладе в крепости, от цыган, вот он и уничтожил табор, чтобы больше не болтали.

— К Котовскому тоже приходили цыгане с просьбой добыть клад? — удивилась Таня.

— Нет, — покачал головой Майорчик, — Котовский с девкой из цыганского табора любовь крутил, по ночам она к нему бегала. Вот и проболталась. Девка, кажется, сестрой была того парня, что к Японцу приходил. Она же сказала, что брат ее обратился к Японцу.

— И Котовский застрелил и свою любовницу? — поразилась Таня.

— Всех, — мрачно ответил Зайдер, — всех без исключения. И постельную свою подругу — тоже. Всех его люди из ружей перестреляли.

Таня содрогнулась, представив мрачные глубины страшной личности этого человека. Недаром он не нравился ей никогда.

— А у кого карта? — спросила она. — И нож, который цыгане Японцу показывали как настоящий ритуальный нож египетских жрецов?

— Откуда ты знаешь за нож? — поразился Майор­чик. — Ну, да, ты всегда была ушлая. Мы нож на фронт специально сюда взяли, чтобы потом сразу отправиться в Аккерман. Японец даже добыл рекомендательное письмо.

— Какое рекомендательное письмо? — не поняла Таня.

— К профессору Никореску из Румынского университета, который сейчас ведет археологические раскопки в крепости, — сказал Майорчик. — По этому письму, подписанному профессором Московского университета, он должен был допустить Японца к раскопкам как ученого. Его и меня. А дальше, мы думали, карта — и все будет просто.

— Так карта у вас? — не выдержала Таня.

— Нет, — сокрушенно покачал головой Майорчик, — ее забрал Белый, когда бежал. Карту, нож и письмо.

— Куда он бежал? Ты пытался его найти?

— Кинул клич по своим людям. Пытался. Но никто за него не знает. А копию карты Японец сделать не успел. Некогда было на фронте.

— Ты стоял под редакцией, следил за Краснопёровым... Зачем? — перевела разговор Таня.

— Он попросил. Прислал весточку Японцу — мол, ему угрожают какие-то люди, и это все из-за крепости. Просил обеспечить защиту в ту ночь. Японец и послал меня, а я захватил парочку своих людей.

— И кто входил в ту ночь в редакцию?

— Кроме твоего Володи, я никого не видел, — сокрушенно развел руками Майорчик, — и никто не выходил.

— Но у Краснопёрова был кто-то?

— Был! — кивнул Зайдер. — Он назначил твоему Володе прийти позже, я же видел, что он в пивной ждал. Я попытался предупредить твоего, чтобы он был осторожен, но он меня не понял.

— Значит, профессора из анатомического театра убили потому, что Володя просто пришел к нему... — вслух задумалась Таня. — И Володя успел рассказать ему, что знал.

— Выходит, что-то знал, — пожал плечами Майорчик.

— И после того, как бежал Белый, погиб Японец? — уточнила Таня.

— Мы все погибли, — с горечью ответил Зайдер.

— Ты можешь мне рассказать об этом? — взглянула она на него твердо.

И, взяв себя в руки, Майорчик заговорил о страшной гибели Мишки.

По его словам, полк должны были расформировать после захвата петлюровцами Голубовки, но почему-то этого не сделали. Через несколько дней отряд Япончика получил новый приказ.

Их ждал бой с отрядом Нестора Махно, занявшим круговую оборону на рубеже с петлюровцами. Мишка Япончик сразу почувствовал, что для его полка этот бой станет последним.

Вражеский отряд превосходил по численности людей Мишки раза в три, не меньше. Кроме того, махновцы успели отлично изучить местность. И вооружены они были гораздо лучше людей Японца, растерявших оружие в бою.

Разведка донесла, что в отряде Махно — около трех тысяч бойцов, а у Мишки было всего 600 человек.

Японец пытался оспорить приказ, но в штабе ему пообещали, что на подмогу его пехоте придет конница Котовского в составе пяти тысяч человек. План был такой: отряд Мишки идет в авангарде и выманивает махновцев на открытую местность. После этого в бой вступает конница Котовского, отрезая врагам путь к отступлению. В штабе пообещали, что изменений в плане не будет, конница ждет в засаде.

Бой начался в деревне. Махновцы так и не вышли на открытую местность — они напали из пролеска. То, что его обманули, Японец понял слишком поздно, и никакой конницы нет. Подмога так и не пришла.

Бывшие одесские бандиты попали в мясорубку. За считаные секунды отряд Мишки Япончика был уничтожен практически полностью. В живых осталось около 80 человек. Вместе с Мишкой они пытались сбежать с поля боя, и им это удалось.

С остатком людей — среди них был и верный Майор­чик — Японцу удалось добраться до станции Бирзула. Там они попытались обратиться в штаб. Но в штабе уже был приказ об аресте Мишки, якобы «за создание бандитской шайки в тылу 45-й дивизии»...

Не говоря об этом приказе, Якир выдал Япончику бумагу о том, что его полк направляется в штаб армии для получения нового назначения. Там было написано, что полк должен отбыть в распоряжение командующего 12-й Советской армией, штаб которой находится в Киеве На самом же деле Мишку предполагалось арестовать по дороге в поезде, а оставшихся его людей разоружить.

Прямой путь из Бирзулы в Киев был невозможен — его перекрыли петлюровцы. Оставался только путь через Ольвиополь, названный новой властью Первомайском. Приказу Японец не поверил, он чувствовал, что над ним готовится расправа. Именно поэтому он отпустил часть своих людей, велев им самостоятельно, окольными путями добираться до Одессы. В Киев, согласно приказу, Япончик не собирался: он знал, что по дороге будет арестован и что вместо нового назначения его ждут застенки ЧК.