Сандро Петралья - Спрут-5. Корень проблемы

Андреа ответил без колебаний:

— Я готов даже лишиться части своего капитала.

— Но готовы ли вы лишиться также и вашего сына, вашей жены?

Андреа застыл в молчании. Тано почувствовал, что не обойтись без дальнейших объяснений.

— Двадцать лет назад ваш отец провернул одно крупное дело вместе с мафией. Дело, принесшее ему много миллиардов. А теперь мафия вновь напомнила о себе. Она предложила, чтобы Корво вошел в «Сицилтекноплюс», но ваш отец ответил отказом. Каковы последствия этого, вы сами видите. Пытаться уклониться от прежних отношений с мафией равнозначно объявлению войны. А на войне гибнут люди.

— Что же мне делать?

Тано ответил кратко, с таким видом, словно у него в руках ключик, способный разом решить проблему:

— Очень просто. Вы должны победить. Вы в силах сделать все, что захотите. Но для этого надо бороться.

— Как?

— Есть много способов. Прибегнуть к силе — использовать вооруженных людей. Сыграть на сердечных привязанностях — постараться поразить врага в самое сердце. Ну, например, его жена, дети… Или же напрячь свой ум, употребить всю хитрость, — наверно, самое эффектное, когда имеешь дело с таким противником, как Корво.

— Не понимаю.

— Сейчас надо притвориться, что вы сдались. Нам необходимо выиграть время. Пусть Корво думает, что он одержал победу, а потом, когда он немного расслабится, нанесем удар мы… Пригласите его на похороны отца, а когда он придет, дайте ему понять, что отказываетесь от борьбы.

Андреа не мог сдержать ярости:

— Пригласить его на похороны? Да вы с ума сошли!

Тано строго прикрикнул на него:

— Никогда в моем присутствии не произносите этого слова! Наверное, вы просто не знаете, что сумасшедшие — самые лучшие люди на свете.

Но тотчас же успокоился и продолжал:

— Во всяком случае, это все, что я хотел вам сказать. Теперь оставьте меня одного. Долго выносить общество других человеческих существ мне стало невероятно трудно.

Андреа направился к двери гостиной. Тано остановил его:

— Ах, вот еще что. Скажите этому парню, который рисковал жизнью, пытаясь спасти вашего отца, чтобы он заехал за мной послезавтра в девять вечера. Я буду ждать у въезда в порт.

— Почему именно он?

— Потому что это верный человек.

Давиде вышел из гостиницы «Гибралтар» и не успел сделать нескольких шагов, как увидел едущего ему навстречу Стефано. Тот сидел верхом на старенькой «ламбретте».

— Проезжал здесь и вдруг вижу, как ты выходишь из гостиницы…

Давиде оглянулся вокруг. Ему не хотелось, чтобы его видели со Стефано.

— Извини, но сейчас я занят.

— Если тебе куда-нибудь надо, могу тебя подвезти.

Выбора не было. Давиде оседлал мотороллер позади сына.

— Ладно, поехали.

— А куда?

— Куда хочешь, главное, чтобы ты тут не мозолил глаза.

Они остановились на берегу моря, неподалеку от Сферракавалло. Давиде бросил взгляд на «ламбретту»: за ней, видно, заботливо ухаживали. Когда-то он купил ее по случаю, подержанную, а теперь даже не сразу вспомнил, что у него был этот мотороллер.

— Где ты откопал это старье?

— Нашел в подвале, Она принадлежала моему отцу.

Давиде кивнул, потом увидел на шее у Стефано тонкую цепочку.

— Эта цепочка тоже твоего отца. Однако к ней была прикреплена золотая пластинка — знаешь, на которых выгравирована группа крови.

— Да? А зачем ему это было нужно?

— Ну, не знаю. На случай, если попадет в какую-нибудь переделку, в аварию.

— Боже мой, какой же это был, наверно, невыносимый зануда, педант. Ну какой несчастный случай может произойти с человеком, который служит на почте?

— Слушай, тебе хоть что-нибудь когда-нибудь нравится в жизни? И как тебя только выносит твоя мать!

Стефано поддал ногой камень.

— Это я тебе наврал, что случайно очутился возле гостиницы. Я специально туда приехал. И ждал тебя целых два часа.

— Я это понял.

— Каким образом?

— Как только сел на «ламбретту». Глушитель был холодный. Успел остыть.

— Слушай, я даже не знаю, как тебя зовут.

— Все меня называют Ликата.

— Послушай, Ликата, а этот… этот подонок, этот дерьмовый папаша, который вдруг объявился, чем он там занимается, в Америке? У него есть жена, дети?

— Нет, у него никого нет.

Стефано схватил Давиде за лацканы пиджака.

— Скажи, Ликата, а можно узнать, ты-то кто такой?

Давиде взял его за запястья и легонько оттолкнул.

— Я сослуживец твоего отца. Вместе с ним работал на почте. В одной комнате, за одним столом. А кроме того, я человек, который никому не позволяет вот так себя хватать.

Он направился к «ламбретте». Сел в седло, инстинктивным движением сунул руку в мотор и завел его.

— Ну, давай отвези меня в центр, а то я опаздываю.

Стефано издали смотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Скажи на милость, откуда это ты знаешь, что для того, чтобы завести мотор, нужно сунуть туда руку?

Давиде постарался скрыть свое смущение.

— Да у всех этих старых драндулетов иначе не включишь мотор. Давай-давай, поехали скорее.

— Знаешь, что я думаю? Что ты мне сегодня порядком навесил на уши лапши!

— Послушай, твой отец попросил меня оказать ему услугу — передать тебе деньги. Я это выполнил. Но он меня не просил менять тебе пеленки. А теперь будь добр, отстань от меня с твоими разговорами.

Собор был переполнен. Детский хор пел «Кармина Бурана», и звуки органа торжественно плыли в вышине под куполом.

Гроб с телом барона Джованни Линори возвышался посреди центрального нефа иа утопавшем в цветах черном катафалке.

Немного позади стояли Матильда с поддерживающим ее Андреа и Глория.

Во втором ряду — Аннибале Корво, заложив руки за спину и слегка склонив голову, выражая всем своим видом скорбь.

Сверху, укрывшись за колонной, Треви фотографировал присутствующих в храме камерой с телеобъективом. Он заснял всех — в том числе и Корво, и даже стоявщего рядом с Давиде Карту.

Когда епископ кончил отпевание покойного и в воздух поднялся запах ладана, а служащие похоронного бюро начали выносить венки и корзины цветов, приглашенные на похороны выстроились в длинную очередь перед членами семьи Линори, чтобы выразить им, как положено, свои соболезнования.

Когда дошел черед до Аннибале Корво, Андреа вспомнил то, что советовал ему Тано. Он позволил себя обнять, а потом постарался найти уместные слова:

— Благодарю вас за то, что вы пришли. Вы ведь были большим другом моего отца…

Усыпальница семьи Линори находилась в правой стороне кладбища, в длинном ряду других семейных склепов. Это была часовен простой архитектуры в неоклассическом стиле: колонны по обе стороны от входа и кованая железная дверь со стеклом.

Карта взял с собой Давиде, Панну и Фило. Как он сказал, чтобы проверить, все ли в порядке.