Блейк Пирс - Прежде чем он согрешит

Он смотрел на неё большими от удивления глазами, в которых Макензи совсем не видела страха. В них читалось лишь полное непонимание и даже неверие: «Это дом моих родителей, и они уже ушли на работу, поэтому…»

«Я понимаю, – сказала Макензи, – и знаю, что вам уже исполнилось двадцать лет, вашу почту доставляют на этот адрес, а значит, это адрес вашего проживания. Раз вы совершеннолетний, я могу законно вас опросить».

Эти слова она произнесла весёлым голосом, пытаясь его немного успокоить. Ей бы хотелось понять его душевное состояние до того, как она войдёт в дом. Пока ей было известно лишь то, что он проснулся незадолго до её прихода. По понятной причине он был сбит с толку и удивлён.

«Ну, тогда входите, – сказал он. – А что случилось? У меня проблемы?»

«Нет, но ваше имя всплыло в деле, над которым я работаю, и я надеялась, что вы сможете…»

«Бог мой, – сказал Крис. – Это из-за Вудалла? До него добрался убийца?»

«В точку, – сказала Макензи. – Как вы догадались?»

«Я слышал новости о католическом священнике, о том, что его распяли на дверях собственной церкви. Я также знаю, что несколько дней назад произошло ещё одно убийство… Вчера об этом говорили в новостях. И… раз вы знаете меня, и вы здесь,… то, думаю, это связано с жуткими подробностями, которыми я недавно поделился. Как я понимаю, вы говорили с мистером Кроузом?»

«Говорила».

«Тогда входите», – отойдя в сторону, добавил он.

Крис несколько раз извинился за беспорядок. Его родители ушли на работу. Он не учился в колледже и сейчас был без работы, поэтому жил в подвале родительского дома. Он объяснил всё это, садясь в небольшое глубокое кресло. Макензи присела на угол небольшого дивана в гостиной семейства Марш.

«Что вам известно о том, что со мной случилось?» – спросил Крис.

«Я знаю, в чём вы обвиняли пастора Вудалла. Я также знаю, что вы признались во всём мистеру Кроузу, показав текстовые сообщения и фотографии. Хочу отметить, что я с большим трудом добилась от него этой информации. Честно говоря, после нашего разговора он был полностью разбит».

Крис пожал плечами: «Могу себе представить. В свете недавних событий я понимаю, почему он решил поделиться этой информацией, но… я не понимаю, почему вы хотите со мной поговорить».

«Для начала не могли бы вы сказать, где были прошлой ночью?»

Крис отклонился на спинку кресла. Он был жутко испуган: «Что? Вы думаете, я это сделал? Думаете, я тот псих, что прибивает людей к дверям?»

«Я думаю, что вы единственный человек, у кого есть явная обида на последнего погибшего, и моя работа заключается в том, чтобы проверить все варианты».

После её слов выражение лица Криса снова изменилось. На смену страху пришли злость и готовность защищаться. У него даже взгляд изменился. «Это охренеть, как обидно слышать, – крикнул он. – Вы хотите повесить жуткие убийства на парня, подвергшегося сексуальному насилию, потому что я и так облажался по крупному, да?»

Он вскочил на ноги и кричал на Макензи. Её насторожила резкая смена настроения. Возможно, дело было в каком-то психическом отклонении, неизвестном факторе, которому она должна уделить столько же внимания, как если бы подозревала, что он прячет в доме оружие.

«Крис, я здесь, чтобы задать несколько простых вопросов. И я делаю последнее предупреждение о том, что, отвечая подобным тоном, вы только делаете себе хуже».

«А я вот что вам скажу, – ответил Крис. Он дрожал, но говорил уже намного тише. – Я бы хотел его убить. Я несколько месяцев боролся с этим искушением. То, что он со мной сделал,… то, что он хотел сделать…»

«Крис, давайте присядем, и вы мне всё расскажите».

«А что тут рассказывать? – спросил он. И снова его настроение резко изменилось. Он снова кричал. Он сделал шаг к Макензи, и теперь между ними было меньше пяти метров. – Вы думаете, это я его убил. Вы здесь поэтому, я прав?»

«Крис, вы не можете…»

Вдруг он неожиданно вскрикнул, и рука Макензи резко потянулась к правому боку, где за поясом висел пистолет. Она остановила себя в следующую секунду, смутившись собственной реакции. В конечном итоге, возможно, именно это замешательство заставило Криса думать, что у него появился шанс.

Она набросился на Макензи, наклонив голову вниз и собрав плечи, как лайнбекер. Поза выглядела нелепо, а само его решение было следствием необъяснимого и почти неосознанного страха, выражение которого она прочитала на его лице. Именно поэтому Макензи легко отразила удар. Она зажала голову Криса между туловищем и правой рукой, схватила за руку левой рукой и повалила его на пол импровизированным броском через бедро. Часть его туловища приземлилась на диван, а часть – на пол, куда в конечном итоге он повалился.

Не успел он понять, что случилось, как Макензи завела его руки за спину и защёлкнула наручники. Он снова начал кричать, но яростный крик понемногу утих вместе с тем, как он перестал мотать плечами и бить ногами. Он снова был совершенно сбит с толку. Поднимая его на ноги, Макензи решила, что стала свидетельницей очередной смены настроения.

«Я его не убивал», – уже в слезах сказал Крис.

Макензи развернула его и посмотрела в глаза, не скрывая разочарования. «Даже если так, – сказала она, – вы только что напали на агента ФБР. Вы в любом случае отправляетесь в комнату для допросов».

«Но я не… Я не знаю…»

По лицу было заметно, что он находится в полном смятении. Большие глаза бегали из стороны в сторону, а на лице читались то страх, то паника, то смущение.

«Мда , – подумала Макензи. – Проблемы с психикой налицо. Возможно, это последствие насильственных действий со стороны Вудалла» .

Какой бы ни была причина, ей нужно было выполнять свою работу. Она вывела его на улицу, довела до машины и посадила на заднее сиденье. Когда она села за руль, Крис Марш уже рыдал, как ребёнок.

Он молчал, когда она выехала с подъездной дорожки на дорогу. Сколько бы раз она ни смотрела в зеркало заднего вида, его лицо не выражало никаких эмоций – это было отчаянье потерявшегося, который только начал осознавать, что потерялся.

К десяти часам утра Макензи выпила уже две чашки кофе. Она пила их, пока вместе с Харрисоном и Ярдли разбирала события жизни Криса Марша. Совсем скоро Макензи поняла, что многие из её догадок оказались верны.

С самого детства Крис Марш страдал серьёзным нарушением привязанности, от которого он смог избавиться только к двенадцати годам. Как только связались с его родителями и сообщили им, что сына забрало ФБР по подозрению в причастности к убийству, мать Марша с готовностью восполнила имеющиеся у них пробелы в информации. В раннем детстве Крис также страдал аутизмом, но находился в нижней границе спектра. К восьмилетнему возрасту симптомы перестали проявляться.