Дрор Мишани - Скрытая угроза

– Вы хотите сообщить мне, что гражданка Филиппин пропала в Израиле? – спросил Гарбо.

– Нет. Я хочу выяснить, въехала ли она в вашу страну и когда, – ответил Авраам.

– Можете ли вы сообщить мне, с какого числа она отсутствует и кто подал заявление?

– Заявления никто не подавал. Нам просто нужно пригласить ее для дачи показаний.

Ансельмо не отступился, и его коллеге пришлось рассказать, что ему нужно вызвать пропавшую гражданку на допрос по поводу произошедшего в Тель-Авиве нападения. Авраам объяснил, что она не подозревается в том, что является соучастницей этого нападения, но ее свидетельство необходимо. Ему почему-то показалось, что Гарбо ему не поверил. Получив от Авраама номер паспорта Дженнифер Салазар, филиппинец коротко сказал:

– Я передам это своему руководству и в Отдел международных связей и координации, и мы срочно с вами свяжемся.

С этими словами он положил трубку.

Авраам прочел в «Википедии», что Манила – самая густонаселенная столица мира и что в ней проживает более пятнадцати миллионов человек, и не понял, как может следак обнаружить в таком вареве безымянного бандита или человека, подложившего муляж бомбы.

Он был потрясен, когда, «погуглив», вышел на этого филиппинского полицейского. Бригадный генерал Ансельмо Гарбо был самым прославленным офицером манильской полиции. Четыре года назад, сообщалось в газете «Дейли трибьюн», он захватил серийного убийцу, который в течение полугода наводил ужас на жителей города. Этот убийца прикончил одиннадцать человек. Он вспарывал им животы и вкладывал внутрь, в кишки, редкий цветок – мишоксию колокольчатую , – после чего с тщательностью хирурга зашивал живот. Гарбо присоединился к расследованию на позднем этапе, потому что в течение года пребывал в Париже, на курсах усовершенствования при Академии уголовных расследований. Через две недели после своего возвращения он напал на след убийцы, разгадав смысл его жуткой символики.

Инспектор почувствовал себя так, будто поговорил с героем какого-то фильма или романа. К статье прилагалась фотография мужчины с мелким и узким лицом, с ястребиным носом, в круглых очках и, как и Авраам, тоже лысеющего.

Выкурив сигарету, инспектор позвонил в больницу и побеседовал с грубой докторшей из травматологии. Потом связался с судебным экспертом, и ему пообещали, что до завтра закончится анализ находок, обнаруженных на месте преступления. Ранним вечером, открывая дверь в свою квартиру, он услышал звонок. Ему показалось, что телефон давно звонит среди пустых стен и что звонит Марьянка, и он поскакал отвечать. Но трубка молчала. Авраам подождал, надеясь, что телефон зазвонит снова, а затем послал Марьянке еще одно послание: « Уж больше не разговариваем, никогда? »

И на него она тоже не ответила.

В ту ночь инспектор Авраам спал долго, но расследование не оставляло его и во сне. Ему приснилось, что он вращается и падает, и ничто, за что бы ни пробовал уцепиться, не спасает от падения. А Марьянка в это время ждет на автобусной остановке.

Разбудил его звонок сотового, положенного возле кровати. На экране был международный номер, и мужчина ответил, решив, что это звонит она, но услышал резкий голос Ансельмо Гарбо:

– Инспектор Авраам? Говорит бригадный генерал Гарбо из Службы уголовных расследований и надзора полиции города Манила. Удобное время для разговора?

Авраам ответил, что вполне, и присел в постели.

– Мы по вашей вчерашней просьбе осуществили проверку, и несколько минут назад я отправил вам по электронной почте подробный отчет о ее результатах. Но я хотел сказать вам вкратце, что Дженнифер Салазар в последний раз побывала на Филиппинах восемь лет назад и с тех пор ни разу сюда не приезжала. И еще важная деталь: вы сказали, что, по утверждению мужа, она поехала на Филиппины поухаживать за отцом. Но оба ее родителя умерли много лет назад. Вы меня слышите, инспектор Авраам? Филиппинская полиция обеспокоена переданной вами информацией и просит вас неизменно информировать нас по поводу вашего расследования.

Авраам не помнил, чтобы он рассказывал Гарбо про то, что Дженнифер Салазар поехала поухаживать за отцом, – но, видимо, все-таки упомянул об этом. А то, может быть, прославленный сыщик прочитал его мысли? Израильтянин поблагодарил своего коллегу, пообещал в ближайшее время связаться с ним – и тут же полностью проснулся. Почему-то ему показалось, что информация, переданная ему филиппинским следователем, придала ему силы и что с падением покончено. Он прошел в рабочую комнату, чтобы прочесть посланный ему Гарбо отчет и сообщить о нем Илане. Перед этим позвонил Маалюлю, и старый следак, который еще вчера ни в чем не был уверен, сказал ему:

– О’кей, Ави, видно, твоя правда.

Авраам собирался спросить Илану, может ли он наконец-то задержать Сару и привести его на допрос, но, еще прежде чем он открыл рот, она опередила его:

– Прекрасно, что позвонил, Ави. Как раз вовремя. Мне нужно, чтобы ты срочно поехал в больницу. Пять минут назад оттуда позвонили и сообщили, что ночью Хава Коэн пришла в себя.

Через несколько минут бешеной гонки по шоссе инспектор был в больнице и почти бежал по коридорам травматологии, но дежурный врач не пустил его в палату. Оказалось, что врачебный персонал решил, что не разрешит полиции увидеть Хаву Коэн, пока той не станет еще немного лучше. Авраам спросил дежурного врача, способна ли она разговаривать, и тот ответил:

– На данный момент больная не разговаривает, только плачет. Вам придется подождать, по крайней мере до часу дня.

Илана сообщила, что она хочет присутствовать при допросе, пусть это будет хоть посреди ночи, и велела Аврааму пригласить бригаду фотографов, чтобы те засняли пациентку. Инспектор рассказал ей про свой разговор с Гарбо, и она сказала:

– Прекрасно. Тогда, если Хава Коэн подтвердит, что нападающим был Сара, во время допроса мы сможем предъявить ему еще и это.

Сыну и брату Хавы разрешили на минутку зайти к ней в палату, и инспектор принялся искать их, чтобы выяснить, сообщила ли она что-нибудь про обстоятельства нападения, но в коридоре их не было. Одна из сестер сказала ему, что они пошли поесть, и полицейский остался ждать. Врачи в палату почти не заходили, чтобы дать своей пациентке возможность прийти в себя, и из коротких бесед с ними Авраам понял, что разрешение допросить ее будет получено, только когда придет начальник отделения.

В полдвенадцатого Авраам увидел брата Хавы Коэн, разговаривающего в коридоре по телефону. Он подождал, пока тот закончит говорить, после чего подошел к нему. Мужчина тоже сказал, что его сестра не смогла выговорить ни слова и только плакала. Но она узнала обоих посетителей и обняла сына, когда тот нагнулся ее поцеловать. Это был хороший знак. Позвонил Маалюль – спросить Авраама, хочет ли тот, чтобы он приехал в больницу, – и Авраам ответил, что пока в этом нет необходимости. Они все равно не знают, скольким полицейским разрешат войти в палату.