Хидео Ёкояма - 64

В дверь постучали. Никто не встал, чтобы открыть ее. Снова постучали. Никто не шелохнулся. После паузы они услышали удаляющиеся шаги.

– Я согласна с предложением Сувы, – внезапно подала голос Микумо. – По-моему, пока будет правильным занять неопределенную позицию.

– Я тоже так считаю, – подхватил Курамаэ. – Я с радостью встану перед ними на колени. Если мы так поступим, бойкот или его отмена будет зависеть…

Еще можно было передумать, но Миками ощутил непоколебимую решимость.

– Не желаю слышать ни о каких уловках! Бывает, что все возможные пути перекрыты. Тогда нужно прокладывать новый маршрут. Мы должны отказаться от уловок. Попробуем относиться к внешнему миру с доверием.

Курамаэ не кивнул. Микумо тоже, хотя Миками надеялся, что уж она-то с ним согласится.

– Неужели не понимаете? Полиция не способна работать как следует в одиночку. Она гниет изнутри, а никто ничего не замечает! И не нужно тешить себя отговорками о том, что репортерам нельзя доверять или что весь мир прогнил. Все равно лучше сотрудничать, чем позволить себе оставаться в изоляции.

У Миками неожиданно заболела рука – он, сам того не сознавая, сжал кулак. Он заметил, что Микумо, сложившая руки на коленях, побледнела и дрожит. Курамаэ протяжно вздохнул и беспомощно покосился на сидящего рядом Суву.

Миками разжал кулак и согнул пальцы.

– Сува…

Тот наклонил голову и упорно смотрел на свои ноги. Миками видел только его шею. Он выждал несколько секунд. Ему показалось, что Сува не собирается сдаваться.

– …сделайте вид, будто этого разговора не было. – Миками встал и посмотрел на Курамаэ и Микумо. – И вы тоже. Я зай ду в пресс-центр. А вы оставайтесь здесь и ждите моего возвращения.

– Вы собираетесь бросить уголовный розыск? – негромко спросил Сува, глядя на Миками исподлобья. – Ну ладно. Вы продемонстрировали свои намерения. Но… вы хорошо все обдумали? Уголовный розыск – можно сказать, ваш родной дом! Неужели вы хотите в самом деле стоять в стороне, позволить бюрократам выйти сухими из воды?

Миками повернулся к двери.

– Вот где сейчас мой родной дом. Нет, я не хочу, чтобы бюрократы… или уголовный розыск… вышли сухими из воды.

Миками всегда жалел, что пресс-центр находится так близко от управления по связям со СМИ. Выйдя из кабинета, он почти сразу попадал в пресс-центр; идти было так близко, что не хватало времени подумать.

На сей раз это не имело значения.

Не колеблясь, он толкнул дверь. В пресс-клубе собралось много репортеров. Многие посмотрели, кто вошел, а потом сделали вид, будто не замечают его. В основном журналисты стояли рядом со своими сослуживцами. Усияма, Касаи и Ами Кисо из «Ёмиури». Суду и Камата из «Санкэй». Ороива и Хаясиба из Эн-эйч-кей. Какэи и Мадока Такаги из «Асахи». Акикава и Тэдзима из «Тоё»; первый что-то шептал на ухо второму. У Уцуки из «Майнити» был обиженный вид. Он сидел, положив ноги на стол. Кадоике из «Киодо ньюс» лежал на диване. В пресс-клубе царила странная тишина, особенно учитывая то, что здесь же находились и представители большинства других новостных агентств. Невозможно было сразу понять, кто в каком настроении. Поскольку безусловных триумфаторов среди них не было, среди членов пресс-клуба не наблюдалось и обычной жадности. Никто не пробовал заговорить с Миками, хотя все его прекрасно видели. После трех пресс-конференций они как будто вообразили, будто управление по связям со СМИ им больше не нужно.

Миками невозмутимо заговорил:

– У меня есть для вас объявление. Пожалуйста, проверьте, все ли здесь. – Он смотрел на стол «Тоё», обращался к ним.

Как только он замолчал, Усияма, сидевший напротив Миками, вскочил. Он вздохнул и посмотрел на Миками с покорным выражением на лице. Вскоре он вышел в коридор. Суду хрипло буркнул: «Простите» – и направился к двери следом за Усиямой. Еще несколько человек направились к выходу гуськом; их бесстрастные лица напоминали маски.

– Дайте мне всего минуту… – продолжал Миками, когда у него за спиной, в коридоре, послышался голос:

– Уси, Уси! Ну-ка, иди назад, не нужно так себя вести. Директор по связям с прессой сказал, что у него объявление, ведь так?

Миками с благодарностью вздохнул. Молодец все-таки Сува…

– Я и так знаю, о чем он будет говорить, – отвечал Усияма. – Скорее всего, попросит нас отменить бойкот. У меня нет времени повторять одно и то же.

– Ничего, ничего… – спокойно и умиротворяюще произнес Сува. – Не делайте преждевременных выводов, и потом, дело не займет и минуты. И ты тоже возвращайся, Суду. Уверен, вы не пожалеете!

Через несколько секунд Усияма и Суду вернулись в прессцентр. Сува слегка подталкивал их, положив руки им на плечи. За ними с унылыми лицами плелись еще несколько репортеров. Потом Миками увидел Курамаэ и Микумо. Она закрыла за собой дверь и встала рядом с Сувой и Курамаэ, перекрывая выход.

Миками снова повернулся к репортерам. Его душевное состояние было уже не таким, как несколько секунд назад. Он чувствовал за спиной поддержку.

– Интересно, кем вы себя вообразили? – не выдержал Тэдзима.

Акикава по-прежнему стоял с ним рядом, бросая на Миками испепеляющие взгляды. Другие репортеры тоже не скрывали досады.

– Мы что, задержанные? Какое вы имеете право не выпускать нас отсюда?

– Если все в сборе, приступаю к объявлению.

– Нам не нужны ваши извинения, если вы об этом. Можете уходить, – холодно продолжал Тэдзима, как будто выступая от имени всех собравшихся.

Никто пока не возражал ему. Ямасина стоял в дальнем конце комнаты, как и Янасе из «Дзидзи-пресс», но Миками не рассчитывал, что кто-то из них вступится за него.

– Я пришел к вам не для того, чтобы извиняться.

– А для чего же?!

– Я пришел для того, чтобы доложить вам о новой политике в связи с персональными данными.

– О новой политике? – Тэдзима покосился на Акикаву, окинул взглядом собравшихся и снова посмотрел на Миками. – Ну ладно… Мы все в сборе! Что ж, говорите!

Миками кивнул, спиной чувствуя напряжение своих сотрудников.

– Отныне мы, как правило, будем стремиться к полной открытости.

В первое мгновение все оцепенели, но уже через миг в комнате стало очень шумно. Акикава повысил голос, требуя тишины:

– Каковы ваши условия?

– Никаких условий.

– Вы хотите, чтобы мы отменили бойкот и взяли интервью у комиссара?

– Никаких условий означает: никаких условий. Мы надеемся, конечно, что вы подумаете о вопросах для комиссара, но я вовсе не собираюсь делать ваш бойкот условием для торговли.

В комнате снова поднялся шум. Потом над всеми возвысился голос Усиямы:

– С чего вдруг?

– Решение было принято после тщательного размышления. Мы намерены укреплять взаимное доверие и полагаться на ваши осмотрительность и тактичность.