Блейк Пирс - Мотив для побега

« Когда же все это закончится? – думала она. – Когда вся боль уйдет? »

Говард терпеливо ждал, пока она успокоится. Сопереживание на его лице помогло ей сделать это и вытереть слезы. Она подготовилась отвечать на вопросы, но вместо этого Рэндалл отвел взгляд.

– Он задал такт, – произнес он. – Я удивлен, что ты этого не заметила. Первое тело не обязательно относится к этой жертве. Что такое тело?

Он уставился на нее и Эйвери буквально ломала себе голову, пытаясь понять. Говард играл с ней? Или он пытался указать ей на что-то? Каким-то образом она почувствовала, что он знал ответ, и это еще больше расстроило ее.

– Думай, Эйвери, думай.

Развалина.

Именно так Эйвери ощущала себя, когда вышла от Рэндалла: полная, абсолютная развалюха. Она считала, что те дни, то время из ее жизни, наконец, позабыто.

« Нет , – поняла она. – Ты и не пыталась забыть. Ты лишь предприняла попытку полностью стереть воспоминания ».

Теперь они вернулись. Это маленькое воспоминание подняло все остальные.

« Уходи , – думала она. – Уходи из моей головы! »

Единственным способом, которым она могла остановить это, было сконцентрироваться на Говарде и его загадках. Он никогда не говорил прямо. Он был бывшим профессором Гарвардского университета и каждое его слово имело двоякий или скрытый смысл.

« Он сказал: «Он задал такт» , – размышляла она. – Какой такт? Что есть у цикла? Что такое тело? » – пыталась она понять, мысленно возвращаясь к жертве.

« Над ее телом была звезда. Циклы… Тела… Планеты , – подумала она. – Могут ли это быть планеты? Они двигаются с определенной цикличностью. И могут быть рассмотрены как тела. Над телом была нарисована звезда ».

Чем больше она думала об этом, тем более жизнеспособным казался этот вариант. На ум снова пришло письмо: «Первая жертва уже есть».

« Если он каким-либо образом ссылается на планету , – прикидывала она, – то он мог бы быть астрономом, или звездочетом, или кем-то вроде них. Где тусуются астрономы? »

Рамирес стоял на парковке, оперевшись о свою машину и глубоко задумавшись. При виде Эйвери он словно зарядился какой-то энергией.

– Привет! – окликнул он ее.

– Что ты здесь делаешь? – улыбнулась она.

– Приехал повидаться, – произнес он. – Я кое-что отрыл.

Рамирес был при полном параде: желто-коричневые брюки, голубая льняная рубашка на пуговицах и мокасины без носков. Огонек в темных глазах, легкая улыбка на лице, и на секунду Эйвери сильно захотелось его обнять.

– И что же это? – спросила она.

Рамирес обратил внимание на то, как изначально она воодушивилась при виде его, затем на лице отразилась нерешительность и эмоции исчезли. Он, в свою очередь, перестал улыбаться и стал более серьезным.

– Я разговаривал с бывшим парнем Венмеер и двумя работниками магазина. Ничего. Осталось проверить еще двоих, но я не уверен, что стоит. Каждый говорит одно и то же: Венмеер была реальной сучкой. Ее всегда нужно было держать под контролем. Она раздавала деньги бездомным и работала в приютах, но как только она освобождалась от всего, могло произойти что угодно. Парень и бывшие сотрудники магазина? По их словам, минимум раз в месяц они сильно ссорились из-за чего-нибудь. Кто-то мог не так что-то сказать или попытаться помочь ей в трудной ситуации, как она тут же становилась невыносимой. Ни у кого из них нет приводов в полицию и у каждого имеется алиби в ночь убийства Венмеер.

Эйвери с трудом могла сосредоточиться на его словах.

– Отлично, – пробормотала она, думая об астрономии.

– Ты узнала что-нибудь интересное у него ? – спросил Рамирес, указывая на тюрьму.

– Не уверена. Хочешь прокатиться? Я потом подвезу тебя.

– Куда?

– В обсерваторию.

Эйвери хорошо знала обсерваторию Джадсона Б. Койта на Комонвелс-авеню. Ее можно было назвать единственной настоящей обсерваторией города. К тому же она являлась частью Бостонского университета, где Блэк когда-то училась, будучи студенткой колледжа. Пару раз ее бывший муж, Джек, пытался заманить ее в здание Колледжа искусств и наук, чтобы вдвоем полюбоваться звездами с бокалом вина. Эйвери никогда не интересовало подобное. Она боялась высоты, а слишком длительное любование звездами вызывало слишком много вопросов о космосе, на которые она не могла ответить. В общем, она предпочитала твердо стоять на земле и размышлять о настоящем.

Возвращаясь на привычную территорию в районе парка Фенуэй, Эйвери свернула с Комонвелс и припарковалась позади здания Колледжа искусств и наук. Во время учебы она прошла там один обязательный курс, поэтому знала, как лучше добраться до обсерватории.

Они прошли пять пролетов и поднялись на верхний этаж. Лестница плавно перешла в огромный, отделанный кирпичом зал, со скамьями и картинами космоса. Студенты неспешно рассматривали интерьер, а экскурсовод уже подходил к середине своей презентации:

– Теперь мы переходим к…

Главный зал обсерватории был похож на комнату ожидания: очень большой, кирпичный, с бесконечными столами. Там также стояла огромная, от пола до потолка, доска для презентаций, установленная на колесах, чтобы профессоры могли перемещать ее, куда им удобно. Несколько студентов сидели отдельно у стены с компьютерами, пытаясь что-то найти в интернете.

Отсюда был виден второй этаж. Эйвери подняла голову и посмотрела на круглый проем под потолком, огороженный деревянными перилами. Над ним располагался специальный купол и только потом шла крыша и сама обсерватория.

Она взбежала по винтовой лестнице, Рамирес поспешил за ней. На следующем этаже находилось еще больше студентов, которые делали заметки, внимательно слушая экскурсовода. Эйвери оглядела стены. На камне было выгравировано множество фраз на латыне. Одна из них, казалось, была обо всех профессорах астрономии, ушедших и будущих.

– Обсерватория изначально располагалась на Бойлстон-стрит, – рассказывал экскурсовод. – И была названа в честь первого профессора астрономии, работавшего в Бостонском университете. Она открыта для посещения не только студентов. Люди со всего штата приезжают сюда, чтобы изучать звезды.

Эйвери продолжила подниматься. Следующая дверь открывала проход на крышу.

Рядом с белым куполом смотровой площадки располагалось нечто вроде потрепанного трейлера. Внутри него находилась мастерская. На двух длинных деревянных столах лежало множество ящиков для инструментов, паяльники, клейкая лента, клей, куски металла и дерева, и куча других предметов. На стенах и полках она разглядела камертоны, лампочки различных размеров и детали телескопа.