Сара Блэдэль - Забытые

Эйк опрокинул в себя содержимое стопарика и поднял его в воздух, чтобы показать Улле, что ему нужно налить ещё.

– То, что он покончил с собой там, тоже о многом говорит, – заметил он и выложил на стол сигареты. – Ты не против, что я закурю?

Луиза усмехнулась и покачала головой:

– Спасибо, что спросил разрешения, но тут, я вижу, все курят. – Она огляделась в помещении. – На работе небось не спрашиваешь!

– Он покончил с собой в Элиселунде, потому что хотел быть уверенным в том, что все увидят: он ответил за последствия своих неблаговидных поступков, – предположил Нордстрём.

– А почему это было для него важно? – спросила Рик и опустила глаза, когда темноволосый мужчина с пивным брюшком и в кожаном жилете облокотился о её стул и спросил, не хочет ли она потанцевать.

– Йённе, отвали, – сказал Эйк, отмахиваясь от него.

Посетителей в заведении Уллы было человек восемь-десять. Все они, кроме тех, что гоняли шары на бильярде, торчали в баре, где за стойкой стояла сама Улла, уперев свои пухлые руки о барную стойку и время от времени поглядывая в сторону столика, за которым сидели Луиза и Эйк.

– Потому что чему-то настал конец, – продолжил Нордстрём. – Он взял на себя ответственность за что-то, что там произошло.

– Что-то, связанное с Лисеметте? – предположила его собеседница и кивнула, когда он спросил, не хочет ли она выпить с ним пива по последней.

У Луизы затекли и руки, и ноги, когда её разбудил звонок телефона. Она и не заметила, как вырубилась на диване, после того как такси сгрузило её во Фредериксберге часов в одиннадцать вечера. Последняя порция пива переросла в несколько самых последних, и Рик узнала, почему в гардеробе Эйка Нордстрёма есть только чёрная одежда. Потому что одежда не интересовала его абсолютно и было проще, если вся она была одинаковой и могла закупаться партиями. Выудить из него эту информацию Луизе стоило порции пива, но зато он проставился, рассказывая ей, что каждое утро в любую погоду ныряет с мола в Сюдхавнене. Рик попробовала было расспрашивать коллегу о личной жизни, но тут он как воды в рот набрал. Зато и она ничего не рассказала ему, когда он пытался разузнать у неё о её давнем возлюбленном и о Томсене-Большом.

Телефон не унимался, и Луиза шуганула собаку, когда та сунулась ей в лицо своим мокрым носом, обрадовавшись, что хозяйка пошевелилась.

– Я выхожу замуж! – пропела Камилла, когда Рик наконец ответила на звонок.

– Гммм… – пробормотала Луиза, отпихивая от себя Дину. – Тебе удалось задобрить пастора?

– Ну уж ни черта подобного! – засмеялась Линд. – Регистрация в ратуше сегодня в половине двенадцатого. Фредерик обо всём договорился.

Рик так и села.

– Боюсь, я не смогу прийти! – воскликнула она, подумав, что подруга, видимо, ожидает, что она появится на церемонии с цветами и шампанским.

– А тебя никто и не зовёт. Мы отметим наше бракосочетание в постели морем шампанского.

И Камилла снова захохотала.

– Ты пьяная, что ли? – спросила сбитая с толку Луиза и встала. – Где ты вообще?

– Я в «Принсен». Фредерик снял апартаменты и в ожидании меня рассыпал по всему полу розовые лепестки.

– Вот сейчас, утром? – удивилась Рик, бросив взгляд на часы на дисплее мобильного. Она вдруг испугалась, что проспала, но времени было семь часов четыре минуты.

– Нет, мы здесь со вчерашнего дня.

– Рада слышать, что вы помирились, – сказала Луиза, зевнув. – А что Маркус, он где?

– А он ничего не знает. Я с ним последний раз разговаривала вчера ближе к вечеру, когда ехала домой из Элиселунда. – Камилла фыркнула. – Сыночек позвонил, потому что самому ему было влом добираться домой от приятеля, и я ему разрешила остаться там с ночёвкой. Но мы за ним заедем после ратуши.

Рик выпрямилась.

– Ты была вчера в Элиселунде? – спросила она и услышала в трубке голос Фредерика и звук открывающейся двери. – Что тебе там понадобилось?

– В то время, когда были выписаны свидетельства о смерти, интернатом заведовала Парков, – сообщила Линд.

– Сама знаю! – раздражённо перебила её Луиза.

– После Элиселунда она работала в Авнструпе до тех пор, пока и его не закрыли, но, насколько я понимаю, она до сих пор живёт в лесу, – продолжала Камилла. – Я вообще-то собиралась сама с ней поговорить, но мне тут как бы помешало кое-что поважнее, – засмеялась она и добавила, что они договорились с Фредериком, что после свадьбы она снова выйдет на работу. – Сама чувствую, что становлюсь просто невыносимой, если не поглощена раскруткой какой-нибудь истории.

– Постой-ка, – вставила Луиза, которой было слышно, как в гостиничном номере звякает доставленная туда посуда для завтрака. – Откуда ты знаешь, что она живёт под Авнструпом?

– Потому что я нашла её в «Жёлтых страницах», а потом пробила в Интернете. Она живёт на улице Буккесковвей.

– Это что, Бодиль из домика егеря?

– Вот как называется её дом, я понятия не имею.

Рик попробовала собраться с мыслями.

– Когда близнецы умерли, она была в Элиселунде, – добавила Камилла. – Но сразу после этого уволилась. И Лиллиан, которая всё ещё работает в том заведении, которое теперь располагается в здании интерната, тоже там была.

– Ах ты чёрт! – воскликнула Луиза и вскочила на ноги.

То, что Бодиль не опознала Лисеметте по фотографии, – это одно. Но могла же она, во всяком случае, рассказать, каким образом вышло, что близнецы покинули Элиселунд!

– Едем к Бодиль! – запыхавшись, выдохнула Луиза, влетая в кабинет. Дело было в том, что Дина сбежала от неё в парке Фредериксберг-Хаве, потому что Рик надеялась, что псина скорее справится со своими собачьими делами, если спустить её с поводка. Но когда хозяйка стала свистом подзывать свою любимицу, та и не подумала прибежать, и только через четверть часа Луиза увидела далеко на газоне светлого лабрадора, играющего с шоколадного цвета сородичем, и сумела изловить Дину.

Сняв солнечные очки, удерживавшие на голове распущенные волосы, которым пришлось после мытья сохнуть уже во время поездки на велосипеде, Луиза по выражению лица Эйка поняла, что он ждёт более подробных разъяснений.

– И ещё нам необходимо поговорить с Лиллиан Йохансен, которая всё ещё работает в Элиселунде, – добавила Рик и поведала о визите Камиллы в центр дневного пребывания.

– А ведь хорошо мы с тобой вчера посидели, – сказал Эйк хриплым голосом, и только теперь Луиза как следует рассмотрела его.

– Ну ничего себе! – воскликнула она. – Чем ты занимался?

Из-за набухших у напарника под глазами мешков сами глаза казались маленькими и провалившимися, а на левом виске была содрана кожа.

– Ты мудро поступила, вовремя удалившись домой, а у меня так не получилось, – отозвался он, потирая ссадину. – А сегодня утром, прыгая в воду, я неправильно рассчитал расстояние до причала.