Хейне Баккейд - Завтра я буду скучать по тебе

– And what are you gonna do with that little ting? [53] А что ты собираешься сделать с этой штучкой? (англ.) – спрашивает Харви, заметив нож, который я держу перед собой. Я понимаю, что нет никаких шансов сделать что бы то ни было, пока у меня свободна только одна рука, пусть в ней и нож. Харви отпускает разорванную леску, снова поднимает гарпун и направляет оружие на меня. Сквозь свет фонаря я вижу, что он достал новую стрелу из чехла на бедре и вставляет его в створ. А потом начинает нагнетать давление.

Я беру разбег, поворачиваюсь на спину и гребу ногами, чтобы выбраться отсюда. Я вижу, что Харви следует за мной.

– What’s the matter, why are you trying to get away? I thought you wanted to die? [54] В чём дело, почему ты пытаешься сбежать? Я думал, ты хочешь умереть (англ.).

За ним снова натягивается верёвка, и труп тащится за ним по воде.

Я делаю ещё несколько гребков, но потом сдаюсь. Ноги очень замёрзли, а из-за боли в груди я задыхаюсь. Я пытаюсь держаться на плаву, пока кашляю и плюю желудочной кислотой.

Харви останавливается в паре метров и прицеливается. Он светит на меня фонарём, зажав его локтем, а другой рукой держит гарпун.

– Чтоб ты сдох! – задыхаясь, кричу я, и чувствую, как горло наполняется кровью. Я поднимаю руку с зажатым ножом над водой в жалкой попытке защититься от того, что сейчас произойдёт.

– Прости, Торкильд.

Харви поднимает гарпун над водой и целится мне в грудь. За его спиной раздаётся громкий всплеск. Я вижу, как труп Елены подплыл к нему совсем близко и болтается прямо за спиной. Он тоже это замечает и оборачивается, чтобы посмотреть.

Мёртвое тело, кажется, запуталось в верёвке между ними, и, повернувшись, Харви подтягивает труп ближе, вдруг он поднимается из воды и падает на него.

– А-а-а, – взвывает Харви и, испугавшись, стреляет. Я вижу, как стрела проходит сквозь живот Елены и выходит с обратной стороны. Харви отпускает гарпун, продолжая крутиться в воде и кричать ещё громче. Он пытается руками сбросить с себя тело и отплывает назад. Но ему не удаётся высвободиться, и верёвка между ними натягивается сильнее, их тела всё крепче и крепче свиваются друг с другом, а отчаянные крики Харви эхом проносятся по всему контейнеру.

Фонарь Харви, оказавшийся внутри этого бесформенного кома из рук и ног, светит на поверхность тонкими лучами света. Харви машет руками и бьёт по мёртвому телу, пытаясь от него освободиться. Одновременно с этим слышатся вздохи и булькающие гортанные звуки, после чего по контейнеру разносится глухой вопль. А потом два тела падают в воду и исчезают.

Время от времени к поверхности воды всплывают пузыри в том месте, где Харви и женщина без лица ушли под воду. Где-то под водой виднеются две бледные полоски света, бегают, как солнечные зайчики, но ни Харви, ни Елену уже не разглядеть.

От груди, в которой сидит стрела, по всему телу ползёт онемение. Ноги всплывают к поверхности, а диафрагма и бёдра, на которых висят оставшиеся грузики, тянут меня ко дну. Сырой горький воздух обжигает лёгкие и вызывает пронзительные приступы удушья.

Я пытаюсь найти мундштук от баллонов с воздухом свободной рукой, а тело из-за центробежной силы клонит в сторону. Я стараюсь изо всех сил, гребу свободной рукой и ногами, пытаясь вернуть тело в вертикальное положение. Эти движения делают боль в груди и в подмышке ещё сильнее.

Обернувшись вокруг себя трижды, я внезапно чувствую, как кончиков пальцев касается что-то мягкое. На этот раз я остаюсь лежать в воде лицом вниз, пытаясь удерживать воздух и не двигаться, и вытягиваю шланг от мундштука. Лёгкие в шаге от того, чтобы взорваться, когда я наконец хватаю резиновый наконечник мундштука и вставляю его в рот.

Всё это напряжение лишило меня сил. Я почти перестал чувствовать свои ноги, а тело моё тащит вниз. Я догадываюсь, что нужно отвязать оставшиеся грузики вокруг бёдер, иначе я пойду ко дну и так там и останусь.

Дышать через мундштук теперь стало сложнее, то ли потому, что в баллоне скоро закончится воздух, то ли потому, что стрела пробила мне лёгкое. Панель инструментов, которая указывает, сколько у меня осталось воздуха, привязана к руке, а рука прибита к груди гарпуном. Поэтому проверить, сколько у меня осталось воздуха, невозможно. К тому же не получится и заменить баллон на резервный, имея только одну свободную руку.

Подо мной всё ещё светит фонарь Харви. Солнечные зайчики пропали, осталось только пятно света в форме звезды среди темноты. Во время всех этих перипетий я потерял маску, и светодиодный фонарь на ней, наверное, сломался. Жёлтый огонёк внизу – единственный источник света, который я вижу. Я пытаюсь сфокусировать взгляд, но меня начинает всё сильнее клонить в сон. С каждым движением сопротивляться всё сложнее.

Свечение подо мной из тёмно-жёлтого становится более белым и чистым с каждым новым взглядом. Через какое-то время я уже не в силах держаться вертикально. Тело кренится, а ноги поднимаются кверху, и я переворачиваюсь набок. Повернуться обратно мне не удаётся, и я просто вишу над водой, на грани потери сознания, а тело кружится по кромке воды.

Вокруг меня тихо. Я понятия не имею, в воде я или над водой. Я не чувствую своих пальцев, единственное, что я чувствую, – это боль в груди и подмышке. Я пытаюсь подвигать свободной рукой и ещё раз развернуться. Губы онемели и я сам, мундштук я тоже не чувствую, кусая резиновую прокладку.

Внезапно глаза открываются, когда откуда-то с корабля доносится громкий стук, и металлическая конструкция дрожит от ударов, из-за которых сверху снова сыпятся хлопья ржавчины. Лицо снова оказывается над водой, и я вижу тень, она выделяется в темноте, как будто надо мной повис какой-то человек, а на языке осел вкус парфюма.

Я моргаю, снова и снова, пытаясь смыть дурман и грязную проржавленную воду, а тень плывёт ко мне.

– Кто ты? – спрашиваю я, не шевеля губами, и продолжаю двигаться, тонуть и снова всплывать над водой, терять и снова приходить в сознание.

Никто не отвечает. Волна тепла прокатывается по телу, когда тень спускается с потолка и проплывает мимо меня. Я трясу рукой и гребу, чтобы повернуться к тени, которая теперь оказалась подо мной. Я пытаюсь за неё схватиться, притянуть её к себе вместе с теплом. Вместо этого я начинаю тонуть.

Не уверен, двигаюсь ли я вообще, или то, что я вижу, – это просто моя оболочка, тонкая мембрана прозрачной эктоплазмы, которая вытекает из умершего тела и смешивается с морской водой. Но я всё равно продолжаю дрыгать ногами, царапаться и двигаться вперёд под ржавым дождём, закусив мундштук так сильно, как только могу.

Где-то подо мной снова загорается жёлтый свет. На короткое мгновение я снова вижу Харви и Елену в отсвете лучей от фонаря между двумя мёртвыми телами, связанных друг с другом верёвкой Харви. Его глаза широко открыты и смотрят в темноту с выражением ужаса, а тела качаются вместе в такт морской воде. Внезапно её лицо приподнимается, и их лица встречаются; её чёрные волосы расправились веером, их несёт дальше, но свет фонаря пропадает.