Жорж Сименон - Мегрэ и порядочные люди

— Она ранена?

— Нет. Когда это случилось, ее не было дома. Сейчас я введу вас в курс дела.

— Кто живет в квартире? Сколько человек?

— Двое...

— Но вы говорили о семье...

— С тех пор как дочь вышла замуж, месье и мадам Жослен живут здесь вдвоем. Их зять — доктор Фабр, педиатр, ассистент профессора Барона в детской больнице.

Лапуэнт записывал эти сведения.

— Сегодня вечером мадам Жослен с дочерью ушли в театр Мадлен.

— А мужья?

— Какое-то время Рене Жослен находился дома один.

— Он не любил театр?

— Не знаю. Пожалуй, был домоседом.

— Чем он занимался?

— Последние два года — ничем. А раньше владел картонажной фабрикой на улице Сен-Готар. Там выпускают роскошные картонные коробки, например для духов... Но по состоянию здоровья ему пришлось уступить свое дело.

— Сколько ему было лет?

— Шестьдесят пять или шестьдесят шесть... Итак, вчера вечером он был дома один... Потом, точно не знаю в котором часу, пришел его зять, и они стали играть в шахматы...

Действительно, на столике стояла шахматная доска с фигурами, расставленными в той позиции, когда игра была прервана.

Сент-Юбер говорил вполголоса, и было слышно, как за неплотно закрытыми дверями кто-то ходит.

— Когда мать с дочерью вернулись из театра...

— В котором часу?

— В четверть первого... Так вот, когда они вернулись, то нашли Рене Жослена в таком виде.

— Сколько пуль?

— Две... Обе в области сердца...

— Соседи ничего не слышали?

— Ближайшие соседи еще не вернулись из отпуска...

— Вам сразу сообщили?

— Нет. Сначала они вызвали своего домашнего врача, доктора Ларю, он живет в двух шагах от них, на улице Асса. На это ушло какое-то время, и только в десять минут второго мне позвонили из комиссариата. Я немедленно оделся и приехал сюда... Я смог задать всего несколько вопросов. Учитывая состояние мадам Жослен...

— А зять?

— Он пришел незадолго до вас.

— Что он говорит?

— Его с трудом разыскали. В конце концов нашли в больнице, куда он зашел проведать, если я не ошибаюсь, ребенка, больного энцефалитом...

— Где он сейчас?

— Там... — Сент-Юбер указал на одну из дверей, откуда доносился шепот. — Судя по тому немногому, что мне удалось узнать, речь не идет об ограблении, поскольку мы не обнаружили никаких следов взлома... У Жосленов нет врагов... Это порядочные люди, с ними не случалось никаких скандальных историй...

В дверь постучали. Пришел Ламаль, судебный медик. Он пожал руки присутствующим, потом поставил на комод свой чемоданчик и открыл его.

— Мне позвонили из прокуратуры, — сказал он. — Сейчас приедет заместитель прокурора.

— Я хотел бы задать несколько вопросов дочери, — прошептал Мегрэ, внимательно оглядев комнату.

Он понимал ощущение Сент-Юбера. Обстановка здесь была не просто элегантной и комфортабельной, все здесь дышало миром, семейным покоем. Они находились не в гостиной с показной роскошью, а скорее в комнате, где все было приспособлено для жизни. Каждый предмет имел свое назначение и свою историю.

В огромном кресле из рыжеватой кожи, без сомнения, по вечерам любил сидеть перед телевизором Рене Жослен.

На этом рояле долгие годы играла маленькая девочка, портрет которой висел на стене, а возле другого кресла, не такого глубокого, как у хозяина дома, стоял красивый рабочий столик в стиле Людовика XV.

— Позвать ее?

— Я предпочел бы поговорить с ней в другой комнате.

Сент-Юбер постучал в какую-то дверь, на минуту исчез, а потом вернулся. Идя за ним, Мегрэ заглянул в спальню и увидел там на кровати женщину, над которой склонился врач.

Другая женщина, помоложе, вышла к комиссару и спросила шепотом:

— Вы не возражаете, если мы пройдем в мою бывшую комнату?

Они вошли в комнату молодой девушки, с сувенирами, безделушками, фотографиями, словно она, уже будучи замужней женщиной и приходя в родительский дом, снова хотела вернуться в обстановку своей юности.

— Ведь вы комиссар Мегрэ, не так ли?

Он кивнул.

— Пожалуйста, курите. Мой муж с утра до вечера не выпускает изо рта сигареты. Не курит он разве что у постели своих пациентов...

Она была в нарядном платье, а перед театром побывала в парикмахерской. Она нервно теребила в руке носовой платок.

— Вы не хотите присесть?

— Нет. И вы тоже?

Она не могла оставаться на одном месте, ходила по комнате, не зная, на чем остановить взгляд.

— Вы представляете, что это значит для нас? В газетах, по радио каждый день говорят о преступлениях, но трудно представить, что такое может случиться в твоей семье... Бедный папа!

— Вы были очень близки с отцом?

— Это был человек редкой доброты... Я значила для него все на свете... Единственная дочь. Месье Мегрэ, вы непременно должны разобраться в том, что произошло, и объяснить нам... У меня не выходит из головы, что это чудовищная ошибка...

— Вы думаете, убийца мог, например, ошибиться этажом?

Она посмотрела на него как человек, которому бросают якорь спасения, но тут же покачала головой:

— Это невозможно... Замок не сломан... Отец сам открыл дверь...

— Лапуэнт, можешь войти! — позвал Мегрэ.

Он представил его, и тот покраснел от неловкости, очутившись в девичьей комнате.

— Позвольте задать вам несколько вопросов. Кому именно, вам или матери, пришла в голову мысль этим вечером пойти в театр?

— Не помню. Кажется, маме. Она всегда настаивает на том, чтобы я куда-то выходила. У меня двое детей. Старшему три года, младшему — десять месяцев. Муж мой либо принимает в своем кабинете, тогда я его совсем не вижу, либо находится в больнице или у своих больных. Он весь в работе. И вот, время от времени, два-три раза в месяц мама звонит мне и предлагает нам куда-нибудь вместе пойти. Сегодня шел спектакль, который я давно хотела посмотреть...

— Ваш муж был занят?

— По крайней мере до половины десятого. А это слишком поздно. Кроме того, он не любит театр.

— В котором часу вы пришли сюда?

— К половине девятого.

— Где вы живете?

— На бульваре Брюн, возле университетского городка.

— Вы приехали на такси?

— Нет. Меня подвез муж на машине. У него было окно между двумя визитами.

— Он поднялся с вами наверх?

— Нет. Он высадил меня около дома и уехал.

— А позже он должен был вернуться сюда?

— Обычно, когда мы с мамой уходили, Поль, так зовут моего мужа, закончив свои дела, заезжал сюда. Они с отцом играли в шахматы или смотрели телевизор.

— Так было и вчера?

— Он говорит, что так. Приехал Поль вскоре после половины десятого. Они начали партию, потом мужа вызвали по телефону к больному.

— В котором часу?

— Он не успел мне сказать... Он уехал, а когда мы с мамой вернулись, то застали...

— А где был в это время ваш муж?