Жорж Сименон - Мегрэ и порядочные люди

Доктор выдержал паузу, а потом со скучающим видом покачал головой.

— Послушайте, месье Фабр. Я понимаю всю сложность вашего положения. Как и любой человек, который вступает в брак, вы вошли в новую, доселе незнакомую вам семью, членом которой вы, так или иначе, теперь являетесь. У этой семьи есть свои маленькие тайны, это неизбежно. Я ни за что не поверю, что вам не доверили хотя бы некоторые из них. Пока преступление не было совершено, все это не имело значения. Но теперь, когда вашего тестя убили, а вы сами едва не попали под подозрение...

Доктор не стал возражать, вообще никак не реагировал. Словно их разделяла стеклянная стена, через которую не доносились слова.

— Речь не о том, что называется «убийство с целью ограбления». И вовсе не вор, застигнутый на месте преступления, убил Рене Жослена. Человек знал эту квартиру не хуже вас, знал привычки ее обитателей, знал, где что лежит. Он знал, что ваша жена и ее мать пошли в театр в тот вечер, а вы останетесь коротать время с тестем. Он знал, где вы живете, и, скорее всего, именно он позвонил вам домой, чтобы прислуга передала вам вызов на улицу Жюли. Вы согласны со мной?

— Да, это похоже на правду...

— Вы сами сказали, что Жослены редко приглашали гостей и что у них не было близких друзей.

— Я понимаю...

— Вы готовы поклясться, что не догадываетесь, о ком идет речь?

Уши доктора стали пунцовыми, а лицо приняло еще более усталое выражение.

— Извините меня, господин комиссар, но там ждут дети...

— Вы отказываетесь говорить?

— Если бы я мог сообщить вам что-то конкретное...

— Вы хотите сказать, что у вас есть какие-то неясные подозрения?

— Думайте, как вам угодно... Не забывайте, что моя теща только что перенесла страшный удар, а она человек очень эмоциональный, несмотря на то что умеет владеть своими эмоциями... — Он пошел к двери, ведущей в коридор. — Не сердитесь на меня...

Мегрэ не протянул ему руки, довольствовавшись лишь кивком, а неизвестно откуда появившаяся горничная проводила комиссара до входной двери.

Он был зол не только на молодого педиатра, но и на себя самого, ибо неправильно взялся за этот допрос.

Ведь Фабр был единственным членом этой семьи, который мог что-то сказать, а Мегрэ не сумел заставить его говорить.

Впрочем, нет! Одно он узнал: Фабр даже глазом не моргнул, когда комиссар упомянул о встрече его тещи и незнакомца в кафе. Доктор не удивился. Он также был спокоен, услышав, что Жослен встречался с тем же человеком в полумраке пивной.

Комиссар шел по тротуару в надежде поймать такси, но все они проходили мимо с опущенным флажком.

Дождик перешел в настоящий ливень, и по улице побежали мутные потоки.

Если этот мужчина по очереди встречался с Рене Жосленом и его женой...

Он попытался рассуждать логически, но у него не хватало доводов... А может быть, незнакомец встречался и с дочерью? Или с самим доктором Фабром? И почему вся семья старалась умолчать о существовании этого человека?

— Эй, такси.

Наконец показалась свободная машина, и он торопливо влез в нее.

— Поезжайте прямо...

Он еще не знал, куда поедет. Первой мыслью было вернуться на набережную Орфевр, в свой кабинет, запереться там и поворчать всласть. Интересно, нашел ли Лапуэнт что-нибудь новое? Ему казалось, хотя уверен он не был, что бывшая консьержка уехала из Парижа и жила не то в Шарантоне, не то в Центральном районе.

Шофер медленно вел машину, время от времени с любопытством поворачиваясь к клиенту.

— А куда ехать от светофора?

— Налево...

— Как угодно...

И внезапно Мегрэ решил:

— Отвезите меня на улицу Даро...

— Куда именно? Она длинная.

— Угол улицы Сен-Готар...

— Ясно...

Мегрэ исчерпывал одну возможность за другой. Ему пришлось вытащить записную книжку и найти девичью фамилию мадам Жослен — де Лансье... Он помнил, что ее отец был полковником в отставке.

— Простите мадам, сколько лет вы служите консьержкой в этом доме?

— Восемнадцать лет, господин хороший, а от этого моложе не становишься.

— Вы не знаете, где-то здесь поблизости жил полковник в отставке по фамилии Лансье с дочерью?

— Даже не слыхала...

Второй дом, третий... Первая консьержка — женщина средних лет, была слишком молода, вторая не помнила, а третьей было не больше тридцати.

— А номер дома не знаете?

— Нет. Знаю только, что где-то недалеко от улицы Сен-Готар.

— Спросите в доме напротив... Консьержке там не меньше семидесяти... Говорите погромче, она глуховата...

Ему пришлось почти кричать. Она покачала головой:

— Полковника не помню, у меня совсем памяти не стало. После того как муж попал под грузовик, я уже не та.

Мегрэ собирался продолжать поиски, но она окликнула его:

— А почему бы вам не спросить у мадемуазель Жанны?

— Кто это?

— Она живет в этом доме лет сорок. Теперь уже не выходит, у нее больные ноги... Поднимитесь на седьмой, в глубине коридора, дверь никогда не заперта...

Постучите и входите... Она сидит в кресле у окна.

И в самом деле, он увидел там маленькую старушку, всю сморщенную, но с розовыми щечками и почти детской улыбкой.

— Лансье? Полковник? Ну как же! Прекрасно помню... Они жили на третьем этаже слева... У них была старая служанка... очень сварливая, она еще не могла поладить ни с кем из торговцев, и в конце концов ей пришлось делать покупки в другом квартале...

— У полковника была дочь, ведь так?

— Брюнетка, очень болезненная девушка. И брат тоже, бедняжка, его даже посылали в горы — лечиться от туберкулеза.

— Вы уверены, что у нее был брат?

— Так же уверена, как то, что сейчас вас вижу. А вижу я вас очень хорошо, несмотря на годы. Почему бы вам не присесть?

— Не знаете, что с ним стало?

— С кем? С полковником? Пустил себе пулю в лоб, что здесь в доме тогда творилось... В нашем квартале такое стряслось впервые. Он тоже болел, говорят, рак... Но я все-таки не одобряю, чтобы в себя стрелять...

— А сын?

— Что?

— Что с сыном стало?

— Не знаю... Последний раз видела его на похоронах...

— Он был моложе сестры?

— Лет на десять...

— Ничего о нем больше не слышали?

— Знаете, в таком доме люди вселяются и съезжают... Если посчитать всех, кто жил в их квартире с тех пор... Это вы молодым человеком интересуетесь?

— Он теперь уже не молодой.

— Если вылечился, тогда, конечно, уже не молодой... Наверное, женат, сам детишками обзавелся. — И добавила с хитрым огоньком в глазах: — Я-то замужем никогда не была. Вот потому и доживу до ста лет... Не верите? Приходите меня проведать лет через пятнадцать... Обещаю, что буду сидеть в этом кресле... А вы каким ремеслом занимаетесь?

Мегрэ решил, что не станет волновать старушку, и только сказал, надевая шляпу:

— Да я все ищу...