Леонид Словин - Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

— Уехала?

— Сразу нет, конечно. Отложила на неделю — я настоял. А большего не добился. Даже ночевала у соседей

— Но что за причина?

— И не ругались. Она вообще не ругается. Только молчит.

— А как было накануне того дня?

— Я же говорю: ночью работал, с вечера ходили в ресторан. — Старков смял сигарету, положил в середину пепельницы. — Проводили в гостиницу ее подругу.

— Щасную?

— Знаете ее? — Старков смутился. — Да, Свету. Перед рестораном втроем были в кино. Нормальный фильм: «Синьор Робинзон». Женщина, секс. Ничего серьезного.

— Может, было письмо? Телеграмма?

— Не знаю, — в голосе Старкова не было уверенности. — Никогда не интересовался, кто ей писал, о чем. Жили дружно, — он вздохнул.

— Виделись потом?

— Не раз. Брак не расторгнут. Никто не подает на развод. Ни она, ни я, — он снова взглянул на лежавшего на сейфе скомороха.

— Эта кукла Белогорловой? — поинтересовался Денисов.

— Не видел. При мне не было.

— Еще вопрос: вы водите машину?

— Права имею. — Упоминание о машине словно было ему неприятно.

— Говорили, что вы — профессионал.

— Был. Только очень давно... — Старков больше не смотрел на Денисова, заметно тяготился беседой. — Мы ведь с Леонидой познакомились на соревнованиях... Хорошее время было! — он невольно улыбнулся.

— Где вы остановились в Москве?

— У знакомых.

— Запишите, пожалуйста, адрес, — Денисов подал лист чистой бумаги.

— Пожалуйста.

Старков взял со стола шариковую ручку, написал несколько слов. Денисов проследил, как на бумаге возникали

угловатые, с малым числом скорописных упрощений знаки.

«Непохожи», — подумал он.

Старков положил ручку на стол, посмотрел на Денисова: он словно почувствовал, что инспектору для исследования необходимы образцы его почерка.

— Если понадоблюсь, вам скажут, где меня найти.

Денисов проводил его взглядом: безукоризненно прямая спина, решительная походка, внутреннее дрожание и неразбериха.

«Записки, несомненно, писал не Старков...»

После его ухода Денисов позвонил в Расторгуево.

Начальник линпункта был на месте, он докладывал обстоятельно, некоторые слова повторял дважды, чтобы не было пауз:

— Со всеми разговаривал... Со всеми. В резиновых сапогах никого не видели. Еще участковый остался. Участковый инспектор Видновского ОВД. Он сейчас в санатории...

Младший лейтенант докладывал долго, пока в углу, где находился телефон прямой связи с дежуркой, не раздался требовательный резкий зуммер.

— Все! Извини... — крикнул Денисов и тут же схватил трубку прямого провода: — Слушаю!

— Денисов? — привычно удостоверился помощник дежурного, потом сказал кому-то третьему. — Соединяю. Говорите.

Третьим могла быть женщина-инструктор клуба служебного собаководства — у Денисова екнуло сердце.

— Алло!

Звонил, однако, младший инспектор:

— Я был у свидетеля, который не являлся по повестке, — сказал Ниязов. — Взял объяснение.

— У Дернова? Что он?

— Говорит, что ему ничего не известно.

— Как ничего?

— «Не видел», «не знаю».

— Многого он действительно не мог видеть: пришел на место происшествия почти одновременно со мной.

— Дернов сказал, что вообще там не был.

— Любопытно! — Денисов заинтересовался. — Какой он из себя? Высокий? Лицо словно чуть продавленное у переносья...

— Высокий, — подумав, сказал Ниязов.

— Очень странно. А какое у тебя впечатление?

Ниязов снова подумал.

— Мне показалось, он говорит правду.

— Выходит, я ошибаюсь? Хорошо! — Он принял решение: — Вызови его ко мне повесткой.

Младший инспектор вздохнул.

— А что Близнецы?

— Как сквозь землю провалились... — Ниязов считался из невезучих, Денисов это знал.— Каждый день дежурю с двадцати до двадцати двух. И безрезультатно!

— Они очень нужны, — напомнил Денисов.

— Я все делаю.

— Я знаю. Есть и еще поручение: двадцатиподъездный дом... — Денисов достал письмо-эссе, которое он привез из библиотеки. — Запиши. — Он продиктовал: — Недалеко от железнодорожной платформы и автобусной остановки. По другую сторону пустырь...

Ему пришла в голову смелая мысль: подвергнуть эссе не только смысловому исследованию, но и топографическому.

Вслед за Ниязовым позвонила жена, все последние дни они встречались и разговаривали урывками.

— Я нашла, откуда были те строчки из стихотворения, — сказала Лина.

— Не понял!

— Я была в библиотеке, — терпеливо объяснила она, —И нашла то стихотворение Андрея Вознесенского. Тебе это по-прежнему важно?

— Очень, — он достал блокнот. — Записываю.

— У вас в записке две строчки: «...прошлой любви не гоните, вы с ней поступите гуманно...» А вот весь текст: «Вы прошлой любви не гоните, вы с ней поступите гуманно, — как лошадь ее пристрелите. Не выжить. Не надо обмана...» Жестоко, правда? — спросила Лина.

И снова звонок.

— Товарищ инспектор!.. — В первую секунду незнакомый взыскательный тон его насторожил. — Звонят из клуба служебного собаководства. Разыскали вашего РР, слышите? Прекрасный экземпляр... — голос в трубке потеплел: женщина-инструктор искренне радовалась за Денисова. — Чудесная родословная: Дельфи Ф. Ойленхорст, Флинт... Сплошная элита!

Денисов сидел, держа трубку перед собой. Было хорошо слышно. Инструктор торжествовала:

— Курс общей дрессировки второй степени! Караульнозащитная служба — первой. Третье место в Люблинском филиале прошлой весной. Все утро убила, но не жалею!

«Как получается? — думал Денисов. — Чистая гипотеза... Вывод из двух посылок: местоположение владельца с собакой и женщины, садившейся в такси...» — Он все еще не верил в удачу.

— Крупный пес? — спросил он невпопад.

— В пределах стандартов... Прекрасная растянутость. Собака отличная по всем статьям.

— Как ее кличка?

— Полное имя Реррикер ф. Штаатс-Фертрагг. Но пес зарегистрирован не вблизи метро «Варшавская»!

— А где?

— Басманная, двенадцать.

— Это же другой конец Москвы!

— Я объясню. У них еще однокомнатная квартира в районе Булатниковской. Хозяин проживает там, а семья на Басманной. Собака привыкает к одному месту, потом едет в другое... — инструктор говорила что-то жалостливое.

Денисов наконец решился:

— Как фамилия владельца?

— Шерп. Шерп Игорь Николаевич. Работал адвокатом... Сейчас я разговаривала с его женой.

— Вы знакомы?

— Несколько лет назад я готовила их собаку к выставке.

— Вы сказали — «работал адвокатом»...

— Он ушел из консультации. Вот телефон...

Судя по АТС, абонент жил в районе места происшествия: первые цифры были 110.

— Но сейчас его нет в Москве. Он уехал.

— Давно?

— Несколько дней назад.

— В связи с чем? Куда?

— Жена не сказала. Я поняла, какие-то неприятности. Пришлось экстренно ехать, — она о чем-то знала или догадывалась. Пыталась охарактеризовать проблему в целом. — Все сложно... Когда дети уже выросли, центр тяжести перемещается на взаимоотношения. Происходит перепроверка взаимного уважения, чувств...