Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— А что — могут быть инциденты? — уже серьезней поинтересовался Казарян.

— Не неизбежны, но вполне вероятны.

— Нет, не простил ты мне павлиний хвост, — догадался Роман, засовывая «Вальтер» за ремень. Подвигался туда-сюда, дважды нагнулся. — Кто может встретить? Что за контингент?

— Скорее всего вертухаи. Лесорубы дело сделали, древесина, наверняка, вывезена, сейчас ждут они только подходящих погодных условий, которые по долговременному прогнозу будут дней через десять — двенадцать.

— Следовательно, там три-четыре человечка? — спросил Казарян.

— Во всяком случае не более пяти.

— Мы их не боимся, Саня. Поехали.

«Газик» миновал второе черное лесное кладбище и вскоре приблизился к кладбищу Зеленому. Зеленое кладбище еще не стало кладбищем, оно было местом проведения казни, плахой, на которой рубили не головы, а стволы. Свежие кедровые пни еще кровоточили белой кровью.

Неподалеку от дороги стояла, как правофланговый, свежерубленого бруса сторожка-коттедж, от которой шли в линию прямоугольники из того же бруса — фундаменты уже ликвидированных стационарных палаток.

Смирнов резко тормознул у крыльца. Вышли они одновременно с двух сторон «газика» и профессионально осмотрелись. Мотоцикл без коляски, прислоненный к террасе, тихонько работающий в сараюшке движок, две лошадки на ближней полянке травой питались. А над сторожкой — мощная, похожая на гигантскую лопатку для выбивания пыли из коврика, антенна. Передатчик, значит.

Смирнов взглядом оставил Казаряна у машины, а сам поднялся на крыльцо. Он не успел открыть дверь, открыли за него. На пороге стоял человек в полувоенной форме, который левой рукой держался за ручку, а правую непринужденно прятал за спиной.

— Что надо? — негромко спросил он.

— Поговорить, — весело ответствовал Смирнов, стоявший так близко к человеку, что мог предупредить любое его движение.

— Не о чем мне с вами разговаривать, — решил человек и только сделал всего-то намек на попытку закрыть дверь, как получил совершенно незаметный на глаз, молниеносный удар в солнечное сплетение. Одновременно Смирнов сделал подсечку. Человек рухнул, как и рассчитал Смирнов, на правый бок, непроизвольно производя выстрел из спрятанного за спиной «Макарова». Пуля вошла в пол крыльца. Смирнов носком кроссовки — пожалел, не стал ломать запястье, — отбросил пистолет, нагнулся, за грудки поднял не очень тяжелого человека и поставил его на ноги. Подошедший к крыльцу Казарян подобрал пистолет и спрятал в карман.

— Так поговорим? — все допытывался Смирнов. Человек, наконец, прояснился взором и сделал движение головой. Согласился, не согласился — понимай, как хочешь. А Смирнов продолжил: — И что это еще за мода: гостя с пистолетом в руках встречать? Веди в дом.

Прошли обширные сени — вестибюль — и вошли в громадную, на весь сруб, комнату-контору и по совместительству караульное помещение. Вдоль одной стены — топчаны, четыре топчана, вдоль другой — два конторских стола и меж ними хилый, обеденный, без ящиков, на котором стояла хорошая полевая рация.

— Садись, хозяин, — приказал Смирнов. Тот сел на топчан, свой, наверное. Но почему-то поблизости со стойкой для стрелкового оружия, в которой притулился один-единственный автомат.

— А ты на что-то надеешься! — удивился Казарян, подошел к стойке, вынул автомат, на раз — два — три проверил его и сообщил: — Он в полном снаряжении, Саня.

Смирнов устроился за конторским столом. Снял каскетку, попытался привести в порядок свалявшиеся свои редкие волосенки, отказался от невыполнимой задачи, вздохнул и спросил, не спрашивая:

— Должность, имя-отчество, фамилия, кому подчинен.

— Не обязан отвечать каждому проходимцу, — нервно сказал человек.

Смирнов лениво встал, приподнял рацию, ногой откинул хилый обеденный стол в сторону и, подняв рацию повыше, уронил ее на пол. В хитрой радиомашине одновременно что-то вспыхнуло, серией протрещало, и она умолкла. Смирнов прислушался, послушал и крайне изумился:

— Она почему-то больше не работает!

— Рвань неподнадзорная! — не выдержал человек.

— А я тебе что, Рома, говорил? Вертухай, прямо-таки показательный вертухай! Бери его за рупь за двадцать! — и человеку: — Сразу на вопросы отвечать будешь или для порядка поломаешься? Только учти, у меня времени в обрез, я тебе ломаться не дам, а сразу отметелю. Так как?

— Не знаю, что мне говорить, — для приличия потянул время человек.

— Бить буду умело и очень больно, — дополнил свой предыдущий монолог Смирнов.

— Спрашивайте, — сдался человек. Понял, наконец, что действуют профессионалы.

— Уже спросил, напоминаю: должность, ФИО, кому подчинен.

— Комендант третьего квадрата Арнаутов Ричард Игоревич. Непосредственно подчинен директору первого хозяйства Роберту Евангелиевичу Воронову.

— С которым был знаком еще по прежней работе? — догадливо спросил Смирнов. Арнаутов молча кивнул. — А имена, имена-то, Роман! Ричард, Роберт, Эрнест! Не шайка вертухаев, а собрание рыцарей круглого стола. Вот-вот на поиски Грааля отправятся!

— Они уже отправились, Саня, — поправил его Казарян.

Арнаутов, не понимая, о чем они, осторожно переводил взгляд с одного на другого. Не отреагировав на поправку, Смирнов опять приступил к мягкому допросу:

— Сколько вас здесь на охране?

— Четверо. Сегодня остались трое. Четвертый завтра должен от Воронова привезти продукты.

— Где сейчас двое?

— Каждодневный проверочный объезд квадрата, — Арнаутов глянул на часы. — Будут примерно через час двадцать, полтора.

— Все четверо из лагерной охраны?

— Двое. А двое — наемных.

— Как давно вы все четверо здесь находитесь?

— С мая. С бригадирами и мастерами готовили фронт работ.

— Бригадиры и мастера откуда?

— Из местных, специально отобранных.

— Уголовники бывшие?

— Да.

— А рабочие, рядовые лесорубы из воздуха, что ли, являются?

— В начале июня приходит автокараван из Средней Азии с мастными рабочими, и сразу же начинается лесоповал и одновременно вывоз.

— Есть незарегистрированная дорога?

— Да. На Алтайский тракт.

— Все это каким-либо способом документируется?

— Не знаю.

— Но какие-то бумажки у тебя имеются?

— Только копии нарядов на питание, горючее…

— Покажи, — приказал Смирнов.

Арнаутов с готовностью вскочил с топчана и, подойдя к столу, за которым сидел Смирнов, вежливо попросил:

— Разрешите?

Смирнов поднялся из-за стола и уступил место Арнаутову. Тот, усевшись на стул, стал лихорадочно искать в ящиках. Кучка бумаг получилась приличная. Смирнов, стоя, небрежно просмотрел их и ни с того, ни с сего поразмышлял вслух.