Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— Ребятки, за мной! — зычно призвал их Смирнов. Он стоял над ними. Откликнулся по праву старшинства сонный Дэн:

— Было покойно, но скучно. Станет суетно и… — он сел и вопросительно глянул на Смирнова.

— И страшно, — добавил тот.

Страж после некоторой перепалки со Смирновым выпустил всех семерых на волю. После полутьмы зала ожиданья мир без прикрас был слишком ярок для тусовщиков ночных сейшенов. Они щурились недовольно.

— Вы — единственные, кому я могу поручить это дело, — просто сказал Смирнов. — Я прошу вас самым тщательным образом обыскать все, где можно что-то спрятать, в радиусе полукилометра. И прошу сделать это как можно скорее.

— Сарай, машины, непонятная вон та развалюха, монументальная свалка… — разглядывая окрестности, перечислял возможные объекты поиска Дэн. И вдруг понял, что не спросил о главном. И спросил: — А что искать-то?

— Труп, — буднично сообщил Смирнов.

— Не шути, папик, — попросил Дэн.

— Не до шуток, — признался Смирнов. — Я понимаю, что это страшно, но мне не к кому больше обратиться. Я очень прошу вас.

— Мы не хотим, — отказались «барабаны».

— А что вы хотите? Хотите, чтобы появился еще один труп? Потом третий, четвертый? Они появятся, если я опоздаю. Решайте, впрочем, сами. Я спешу, — Смирнов вытащил «Беретту» из внутреннего кармана пиджака, переложил ее в боковой плаща и, не оглядываясь, вернулся в аэропорт.

Незаметный гражданин — шоферюга злосчастного «газона» — все так же стоял у газетного киоска. Смирнов невидимкой подошел к нему, стал рядом, воткнул ствол «Беретты», скрытый плащом, в его поясницу и ласково прошептал:

— Вякнешь, дернешься — стреляю без предупреждения. Сейчас ты не спеша пойдешь в кабинет начальника аэропорта. А я — за тобой. Еще раз напоминаю: без шуток.

Они и пошли. Впереди шел незаметный гражданин, а за ним — Смирнов, который старался, чтобы его клиента не видели находящиеся в зале — прикрывал и закрывал. Ему это вполне удавалось: крупнее он был и шире малокалиберного незаметного гражданина.

Когда они вошли в кабинет — шерочка с машерочкой, Смирнов попросил устало:

— Товарищ начальник, я сейчас здесь должен допросить этого гражданина и очень прошу, чтобы нас оставили с ним наедине.

— Надо — значит, надо, — сказал начальник и, встав, пригласил командира: — Пойдем, Сергей Сергеич.

— Мусалима у дверей поставьте! — крикнул им вслед Смирнов и вежливо предложил незаметному гражданину: — У вас есть возможность облегчить свою участь добровольным признанием. Рассказывайте, я слушаю вас.

— Я не понимаю, о чем вы… — начал было незаметный гражданин, но докончить фразу не успел, потому что Смирнов коротким крюком левой нанес ему страшный удар по печени. Гражданина скрутило. Смирнов с профессиональной сноровкой мгновенным прощупыванием обшмонал его, толкнул на стул, а сам прошел за стол.

— Теперь ты понимаешь, о чем? — осведомился он, усевшись.

— За что бьете? — хрипло спросил гражданин, раскачиваясь на стуле от боли. Смирнов вышел из-за стола, ударом хромой ноги выбил стул из-под гражданина, уже сидящему на полу носком башмака врезал по почкам.

В дверях возник Мусалим и с изумлением уставился на сидящего на полу гражданина. Но, спохватившись, перевел взгляд на Смирнова и четко доложил:

— Товарищ начальник, там музыкант хочет видеть вас по срочному делу.

— Зови, — разрешил Смирнов Мусалиму, а гражданину приказал: — Вставай, простудишься.

Вошел Дэн и произнес одно только слово:

— Нашли, — и вышел.

— Я сейчас уйду ненадолго, а ты посиди здесь и подумай, о чем я хочу тебя спросить и что ты собираешься мне говорить, — посоветовал Смирнов перед уходом, оставляя гражданина на попечение бдительного Мусалима.

Смирнов и Дэн шагали к свалке, где маячили фигуры пятерых музыкантов. Свалка, как любая свалка в любом месте нашей необъятной неряшливой родины. Останки непонятных механизмов, обгорелые кирпичи, ржавые листы кровельного железа, куски оштукатуренных и покрашенных стен, Монбланом разнообразные емкости — банки, котлы, железные бочки. И обязательная небрежно полусмотанная-полуразмотанная колючая проволока.

— Где? — только и спросил Смирнов, подойдя к вонючим Гималаям.

— С той стороны, — ответили «барабаны».

По ту сторону холма, чуть в отдалении от него стоял, скривясь набок, неизвестно как попавший сюда (скорее всего генерал-строитель сам для себя завез) легковой автомобиль для начальников под экзотическим теперь названием «ЗиМ» Не автомобиль целиком, конечно. Кузов без колес.

— В нем, — сказал Дэн.

Смирнов открыл заднюю дверцу, ближнюю к нему. У противоположной дверцы, положив голову на неудобно острую раму оконца без стекла, полулежал-полусидел здоровенный добродушный мужик. Он и сейчас казался добродушным: замечательные белые зубы были обнажены в подобии улыбки. А на ветхом, протертом до белых пятен дерматиновом сиденье стояла в углублении, вдавленном задами многолетних пассажиров, идеально круглая лужа крови.

Лужа эта натекла из левого бока здоровенного гражданина. Оттуда, где расположено сердце, тянулся к луже пересохший ручеек деготно-коричневого цвета.

Стараясь не испачкаться в густой крови, Смирнов присел на сиденье и для начала внимательно осмотрел убитого. Потом, с трудом дотягиваясь, обыскал его. Нормальный мужской набор: бумажник, ключи от дома, сигареты, коробок спичек, расческа, носовой платок. Миниатюрный револьвер Смирнов отыскал на левой голени. На кожаном ремне, в кожаной полукобуре, прикрытый длинным баскетбольным носком.

— Мальчишка, — жалеючи, сказал Смирнов, — «Французского связного» насмотрелся.

Смирнов вылез из кузова. Ребята непонятно смотрели на него.

— Он пока останется здесь. А вы идите в аэропорт, — распорядился Смирнов и добавил: — Только о нашей находке — никому ни слова.

— Находка, — без выражения повторил Дэн. И все. Шестеро молча повернулись и пошли. Смирнов, быстро спрятав в необъятные свои карманы все, что взял у мужика, последовал за ними.

Шестеро, рассеявшись в редкую цепь, шли по полупустыне. Наступали? Отступали? Нет, просто уходили подальше от того, кто мог позволить себе назвать безжалостно убитого человека находкой. Уходили, не оборачиваясь.

Смирнов выложил на стол содержимое своих карманов — все, что взял у мертвого детектива агентства «Фред», присел на край стола, повернувшись лицом к незаметному гражданину, и сказал милиционеру, бдительно топтавшемуся у дверей:

— Ты выйди, Мусалим. Дверь с той стороны карауль. Не на что тебе тут смотреть.

— Слушаюсь, товарищ начальник! — рявкнул по форме Мусалим и вышел.

— Надумал, что будешь мне говорить? — спросил Смирнов у гражданина.