Жан-Кристоф Гранже - Конго Реквием

Лоик выехал на окружную дорогу, подумав, насколько сами объяснения, в сущности, соответствуют характеру отца: запутанные обстоятельства, тайные махинации, жесткие факты. На подъезде к Порт-д’Аньер в салоне воцарилась тишина. Лоик не задал ни одного вопроса. Он предпочитал рассматривать кусочки пазла, не стремясь собрать их в единое целое, как любуются абстрактной фреской.

– Куда ты едешь? – вдруг спросил Эрван, когда они проскочили Порт-Майо.

– К Мэгги, разве нет?

– Нет. Мне нужно заехать в управление.

Лоик свернул на авеню Гранд-Арме. Наверняка нужно срочно составить рапорт о происшедшем – и лучше бы братцу изъясняться понятнее, чем в машине.

Но Эрван сказал нечто неожиданное:

– Мне нужно кое-что проверить. Гаэль говорила о чем-то странном.

Лоик догадался, о чем шла речь, – она и ему в двух словах рассказала вчера вечером: история с двуполым психиатром, женщиной, которая выдавала себя за мужчину и умерла, попав под машину в субботу вечером, после неудачного преследования. Тогда он тоже ничего не понял .

После возвращения из Италии он еще острее чувствовал себя этаким семейным дурачком, но ему было плевать. Даже наоборот: ему нравилось это туманное, смазанное восприятие, как будто внешний мир доносился до него невразумительным шумом.

Выезжая на набережные, он все-таки решился перейти в атаку:

– Где ты тренируешься в стрельбе?

– Что?

– Всем известно, что ты чемпион: должен же ты где-нибудь тренироваться.

– Ты тоже хочешь заняться? – недоверчиво спросил Эрван.

– И как можно скорее.

– Надеюсь, ты не вбил себе в голову мысль о мести или еще какую-нибудь хрень в этом роде?

– Я слез с кокаина. Так или иначе, мне нужна разрядка.

– Лучше поиграй в сквош.

– Ты знаешь какой-нибудь тир или нет?

– Дай мне свой мобильник.

Лоик подчинился, не отпуская руля. Эрван записал в телефоне номер. Они переехали через Новый мост, словно застывший от холода. Легкий налет инея покрывал каменные парапеты.

– Это в Эпине-сюр-Сен. Центр спортивной стрельбы. Хозяина зовут Жерар Комб.

– А ты не хочешь послать меня в тренировочный центр полиции?

– Зачем? Или ты нацелился заодно на значок и пушку?

Лоик забрал телефон, не отвечая, и свернул налево, к набережной Орфевр. Они приехали, так и не заговорив о главном. Они продержались всю дорогу, не сказав ни слова о своей боли, ни даже о чувствах, которые вызывает в них траур. Что бы они ни делали, оставались два замкнутых одиночества, и именно эта дистанция сближала их наиболее надежно.

Настоящий Морван только так и мог существовать: одиноким бок о бок с другими.

Морван был счастлив снова оказаться в управлении. Атмосфера кабинетов, коллеги, кофемашины, обмен дежурными репликами после выходных. То, что обычно жутко действовало на нервы, сегодня казалось успокоительным и теплым. Новость о смерти Морвана уже обежала этажи. У него и в мыслях не было рассказывать кому бы то ни было подробности своего путешествия, но сама трагедия защищала его от постороннего вмешательства. Достаточно просто пожимать руки, принимать соболезнования, напустив на себя строгий вид из серии no comment, – и можно отправляться восвояси, не произнеся ни слова.

Оказавшись у себя в кабинете, он запер дверь. Первым делом нужно утеплиться. С момента, как он оказался на парижской земле, его колотило от холода и боли в животе. Он отрыл два свитера у себя в шкафу и надел их один на другой, уповая на то, что он не подхватил малярию или какую-нибудь другую африканскую пакость, вроде амебиаза или дизентерии.

Прибытие во Францию оказалось нелегким. Проблемы начались уже в аэропорту: с долей наивности Эрван полагал, что ему не придется вскрывать гроб Морвана и он сможет придерживаться своей версии инсульта. С таможней все получилось куда сложнее. Недопустимо, чтобы труп оказался на французской территории, не пройдя медицинских анализов. Недопустимо обойтись без карантина. А значит, бесполезно настаивать на своем вранье, когда очевидно, что останки продырявлены пулями.

Эрван убрал обратно в карман фальшивые свидетельства, вкратце изложил обстоятельства гибели отца и признал, что солгал конголезским властям, чтобы как можно быстрее покинуть территорию ДРК, – с этой проблемой разберутся позже на набережной д’Орсе [91]. А пока единственное, чего ему удалось добиться, – это что вскрытие произведут в парижском Институте судебно-медицинской экспертизы и делать его будет Рибуаз.

Сейчас ему предстояло выработать вместе с начальством официальную версию гибели Грегуара Морвана – заявление в прессу передадут в течение дня, а вышестоящие прикроют его перед Министерством иностранных дел: его бегство из ДРК с трупом в ящике наверняка вызовет дипломатическое цунами.

Во время поездки из аэропорта он постарался в сжатом виде изложить всю историю Лоику: полный провал. Но больше всего Эрвана мучило другое: предстоящая встреча с Мэгги. Он не мог решить, какой линии придерживаться. Обнять ее? Надеть на нее наручники? И то и другое? Или больше никогда ее не видеть.

Он сделал себе кофе и включил мобильник. Уже куча звонков. На третьем он прекратил прослушивать сообщения и только считывал соответствующие имена. Вся верхушка судебной полиции, важняки с площади Бово, главы кабинетов, советники, префекты… Даже Министерство обороны удосужилось позвонить. Полицейские профсоюзы тоже отметились, и директора GIGN [92], RAID [93], а также все прочие бригады в товарном количестве…

Эрван и не знал, что у его отца столько друзей. В СМС-сообщениях та же толчея: журналисты, блогеры, дерьмокопатели всех мастей лезли в давние знакомые. Он только задавался вопросом, откуда у всей этой шушеры его номер. Некоторые представлялись «соратниками», другие «старыми приятелями». Слыхом никогда не слыхивал .

Он уже решил, что не будет никому перезванивать. Поднял трубку рабочего телефона и расспросил девушку на коммутаторе: с этой стороны тоже начинался балаган. Он даже не поинтересовался списком сообщений, только дал инструкции: он не приехал, никто не знает, где он, его линия отключена на весь день.

Потом глянул на темный экран компьютера: сердце не лежало проверять почту, тоже наверняка переполненную, и уж тем более лезть в социальные сети или на информационные сайты, которые начнут теперь рассказывать невесть что и разносить самые грязные слухи. Он залпом выпил кофе, сделал глубокий вдох и вышел, чтобы, прежде чем увидеться со своей командой, отделаться от единственного обязательного пункта, визита к Фитусси.

Дивизионный комиссар ожидал его вместе с главой управления судебной полиции. Эрван поприветствовал их, выслушал краткие соболезнования, а потом выдал залп вранья: ни слова о рудниках и торговле оружием, тем более – о Кати Фонтана, только о разведывательной поездке в «Колтано», в которой он решил принять участие, чтобы ближе познакомиться с этим аспектом деятельности отца. Морван погиб от выстрела какого-то тутси, причем неясно, к какому лагерю данный тутси принадлежал. Он излагал этот вздор нейтральным тоном, используя канцелярское пустословие и присутствуя при этой сцене в качестве постороннего зрителя, словно выставив перед собой зеркало.