Алексей Макеев - Прошлое не продаётся

– Все понятно, – кивнул «охотник». – Так, ящик завернуть в плотную обертку, чтобы туда ни капли сырости не попало. Значит, говоришь, это свидетели Аскольда? Ну что ж, надо и нам о свидетелях позаботиться. Дайте ему опохмелиться, – указал он на «музейщика». – А то от волнения, гляди-ка, кондрашка хватит.

Один из охранников тут же подал «музейщику» откупоренную бутылку коньяка. Наблюдая за этим, Гуров почуял недоброе. Он понял, что сейчас произойдет. И на сей раз интуиция его не подвела – сделав несколько глотков из горлышка, «музейщик» вдруг схватился за сердце, его лицо позеленело, и он, захрипев, упал на землю.

– А с этими что? – пренебрежительно кивнув в сторону землекопов, спросил у «охотника» старший охранник. – Может, тоже угостим? Или очередями?

– Ты что? Обалдел? Этих загнать в подвал и сунуть туда хлопушку. Вроде того, что их случайно завалило. Приступайте! – скомандовал тот.

Наконец в полной мере осознав, что их сейчас будут убивать, землекопы взвыли на разные голоса. Они умоляли «охотника» отпустить их без оплаты, обещая молчать даже под пыткой, но все было тщетно. Охранники, толкая их стволами и прикладами автоматов, зло матерясь, гнали всех к разверстой двери подвала.

– Может, врассыпную? – хмуро глядя на воющих и стонущих, предложил Стас. – Глядишь, и успеем уйти в чащу.

– Не успеем, – Гуров отрицательно мотнул головой, – до чащи не менее пятнадцати метров. У них восемь автоматов. Срежут – ахнуть не успеешь.

– Что же тогда? Покорно ждать смерти? Ведь они, я так понял, хотят произвести подрыв изнутри, чтобы казалось, будто подвал сам обрушился и всех задавил. – Стас смотрел по сторонам, яростно стискивая кулаки. – А ты что предлагаешь?

– Шанс первый: успеть разрядить взрывное устройство. Шанс второй: продолбить стену и уйти по скрытому за ней ходу. Я уверен – он там есть. Я потихоньку стенку простукал, там пустота. И когда поднес палец к трещинам, почувствовал сквозняк.

– Ладно, Лева. – Спускаясь по ступенькам в подвал, Стас порывисто вздохнул. – Извини идиота, что втянул тебя в эту проклятую авантюру. Если выберемся, с меня банкет в лучшем ресторане.

– Да ладно тебе… – спускаясь следом, усмехнулся Гуров. – Хотя мысль хорошая. Буду ждать приглашения…

Когда все землекопы оказались в подвале, охранники сбили их в угол и, оставив посреди помещения пластмассовую коробку, похожую на упаковку торта, и что-то сверху на ней нажав, быстро вышли наружу, захлопнув за собой дверь. В подвале наступила непроглядная тьма. Тут же послышались удары молотка – дверь забивали гвоздями. Отчаянно вопя, обезумевшая от ужаса толпа бросилась к выходу, стучась в закрытую дверь и умоляя выпустить.

– Кончай выть! – включив фонарик, строго прикрикнул Гуров. – Двоим взять в том углу ломы и долбить, где будет указано. Стас, командуй… Эй ты, на, свети сюда. Сейчас разберемся с этой миной. Ножичек или отвертка у кого-нибудь есть?

– На, возьми. – Стас протянул ему свою недавнюю находку. – В ботинке пронес. Такой сгодится?

– Уже сгодился. – Быстро, но очень аккуратно орудуя кончиком ножа, Гуров снял крышку и после секундного раздумья торопливо разъединил два каких-то проводка. – Похоже, все. Ну, что там? Стенка поддается?

Ответом ему был грохот рухнувшего кирпича, за которым действительно чернел зев хода, выбитого в каменистой земле. Здесь она имела такую прочность, что стены хода даже не нуждались в дополнительном укреплении сводов.

– Ну и что же теперь? – выжидающе воззрился сизоносый.

– Быстро уходим отсюда, – забрав фонарик, объявил Гуров. – Если они поймут, что мина не сработала, то или гранату сюда кинут, или полоснут из автоматов. Всем все ясно?

– А ты уверен, что мы по этому ходу куда-то выберемся? – недоверчиво хмыкнул вчерашний «удалец».

– А ты можешь предложить что-то получше? – Стас посветил ему в лицо фонарем. – Или ты знаешь, как сделать так, чтобы волки были сыты и овцы целы?

– Хватит спорить. – Гуров решительно шагнул в пролом. – Кто хочет – пусть остается здесь. Вольному воля.

Стас немедленно последовал за ним. После секундного колебания, выставив перед собой руки, в кромешную темень хода потянулись и остальные. Каждый при этом чувствовал себя добровольно отправившимся в ад. Время от времени, задевая за шероховатые стены и низкий потолок, то один, то другой начинал бурчать о бессмысленности этого вынужденного путешествия под землей. Но, не получив поддержки от прочих, быстро замолкал. Ход оказался не совсем прямолинейным, и плетущиеся сзади лишь временами могли видеть блики света от фонарика, с которым впереди шел Гуров.

Ход, то сужаясь, то расширяясь, мало-помалу уводил беглецов вниз, все глубже и глубже под землю. Полы и стены постепенно стали сырыми, кое-где под ногами даже хлюпала вода. Дышать стало гораздо труднее. Утирая пот со лба, Гуров посмотрел на часы. Шли они всего лишь полчаса, а казалось, что это путешествие длится целую вечность. Внезапно сзади раздался глухой удар, пол и стены хода мелко задрожали.

– Что это там? Что громыхнуло? – послышались в темноте обеспокоенные голоса. – Ход, что ли, заваливается?

– Скорее всего, охранники взорвали вход в этот лаз, чтобы в случае чего мы не смогли вернуться назад.

– Бли-ин!!! – где-то сзади возопил сизоносый. – Это мы теперь в мышеловке?! Вы куда нас завели, раздолбаи? На погибель?!

– А тебя что, вели сюда под конвоем? – зло осек его Стас. – Оставался бы там. Сейчас бы добрые мальчики-автоматчики тебя ласково прошили свинцом. Это куда приятнее. Тут – есть шанс выйти. Там – стопроцентная смерть. Думай, что лучше.

– Этот ход вырыт для того, чтобы уходить от врага, – Гуров оборвал разгорающуюся дискуссию. – У него должен быть выход – это твердая гарантия. Поэтому хватит разводить панику. Уж если и придется смерть принять, так не скуля по-собачьи. Разговоры закончили – надо беречь силы!

Еще через несколько долгих минут пути в темноте Гуров неожиданно увидел впереди развилку. Все сгрудились за ним, тяжело дыша, не зная, как поступить дальше.

– Мужики, давайте минуту передохнем, – послышался чей-то голос. – Идти сил уже нет.

– Отдых – три минуты, – распорядился Гуров. – Ход здесь узкий, воздуха мало, вентиляция слабая. Израсходуем кислород, тут и останемся.

– Господи, прости меня грешного! – неожиданно в темноте раздался голос самого молодого, белобрысого паренька лет двадцати. – Прости, что участвовал в этом поганом деле – расхищении монастыря! Если останусь жив, брошу бродяжить, пойду учиться или работать, заведу семью, от твоих заповедей – ни от одной не отступлюсь!

– Смотри не забудь о своей клятве, едва выйдем наружу, – чуть иронично заметил Стас. – А то ведь как? Тонет мужик – топор обещает. Спасли – ломаного топорища жаль.