Майкл Коннелли - Пылающая комната

В девяностых Гарри не раз встречался с Гасом Брэйли, хотя они никогда не вели дела вместе. Теперь отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями не существовало, а Брэйли, судя по всему, вышел в отставку еще в прошлом веке.

Босх приглушил музыку, взял мобильник и просмотрел список своих контактов. Он знал только одного человека, который работал в то время в особо тяжких, – Рика Джексона, тоже пенсионера. У Гарри был его телефон, и он надеялся, что Джексон его не изменил: так поступали многие копы после того, как отправлялись на покой. Он набрал номер, и Джексон ответил после второго сигнала:

– Рик слушает.

– Привет, это Гарри Босх. Помнишь меня?

Джексон рассмеялся:

– Как дела, братишка?

Босх тоже засмеялся:

– Ты давно на пенсии? Еще с девяностых? Если я скажу это своей напарнице, она подумает, что я прибыл на машине времени.

– Обожаю девяностые. Чем занимаешься, Гарри?

– Чем занимаюсь? Работаю в субботний вечер и ломаю себе голову, знаешь ли ты некоего Гаса Брэйли.

– Конечно, знаю. Старина Гас, чертов сукин сын. Крутой парень.

– Он еще жив?

– Ну да. Я тут вступил в группу бывших детективов, и мы встречаемся раз в месяц за обедом. Правда, я бываю нечасто, но Гаса как-то видел. Кажется, он приезжал из Палм-Спрингс. А зачем он тебе?

– Я просматриваю одно из его старых дел и хочу с ним поговорить. Знаешь его номер?

– Где-то был. Сейчас загляну в контакты. Я прочту его по громкой связи, а потом снова возьму трубку, ладно?

– Ладно. С картотекой – уже все?

– Угу.

Босх подождал, пока Джексон просмотрит список контактов и громко произнесет номер. Гарри записал его на полях карты.

– Ну что, готово? – Джексон снова поднес трубку ко рту.

– Готово, – ответил Босх. – Спасибо. Как трава?

Гарри мало знал о гольфе, но часто слышал, как спортсмены задают этот вопрос.

– Неплохо, – ответил Джексон. – Много играю, практикую… в общем, все отлично. Хочу перейти на нижние номера.

Босх понятия не имел, что это значит, и предпочел промолчать.

– Не скучаешь? – спросил он. – По делу, по работе?

– Пока нет, – отозвался Джексон. – И вряд ли буду. А ты когда уходишь, Гарри?

– Не знаю. Может, через год. Стараюсь об этом не думать.

– Тебе надо заняться гольфом, дружище. Я тебя научу.

– Гольфом? Ладно. Если что, я дам тебе знать.

Босх с трудом представлял себе эту картину, особенно шорты, в которых ходят гольфисты. Он в жизни не носил шорт.

– Знаешь, – продолжал Гарри, сменив тему, – мы тут были в Талсе и виделись с Риком Чайлдерсом. Хороший парень, передает тебе привет.

– Книга отзывов! – воскликнул Джексон. – Черт возьми, ее нужно напечатать! Вы попробовали тамошние пироги?

– Честно говоря, у нас не было времени.

– Не важно. Говорю вам, книгу надо напечатать. А гонорар поделим поровну.

– Ладно, мы заплатим тебе пирогами.

Оба рассмеялись. Босх еще раз поблагодарил Рика и пообещал не пропадать. Дав отбой, он тут же набрал номер, который дал ему Джексон.

Брэйли не ответил, и звонок переключился на автоответчик. Босх оставил свои имя и телефон и сказал, что хочет поговорить об одном деле, которое Брэйли расследовал в 1993-м. Потом Гарри повторил свой номер и отключил связь.

Босх взял карандаш и постучал им по столу. Все повернулось совсем не так, как он рассчитывал. Эта история его зацепила. К тому же в деле появился новый след, и детектив не мог его оставить. Хорошо бы Брэйли поскорее позвонил.

Гарри снова прибавил громкость – как раз вовремя, чтобы послушать «Стеллу при звездах», – и вернулся к работе. Он без труда покончил с газетными статьями. Через несколько дней после пожара волна публикаций угасла и превратилась в жидкий ручеек, регулярно отмечавший повороты следствия, которое быстро зашло в тупик. Босх перешел к другим папкам и бегло пролистал результаты вскрытия и снимки жертв. Выглядели они чудовищно и довольно однообразно, но Босх просмотрел их все. Он вспомнил татуировку на руке Сото и сопоставил ее с именами жертв. Гарри знал, что теперь они останутся в его памяти навсегда, не важно, с татуировкой или без.

Через час Босх снова позвонил Брэйли, хотя прекрасно знал, что если бы тот получил сообщение, то перезвонил бы в ответ. Как ни странно, на звонок ответили:

– Да?

Босх снова убавил музыку.

– Это Гас? Гас Брэйли?

– Да. Кто говорит?

– Детектив Гарри Босх. Я недавно оставил сообщение.

– Ну да, я его получил.

Босх помолчал.

– И не хотели мне перезванивать?

– Нет, почему, хотел. Просто сидел тут и думал, что такого могло быть в девяносто третьем. Тогда много чего случилось.

– Ограбление «ЭЗ-банка» на бульваре Уилшир. Помните?

– «ЭЗ-банк»… ах да, помню. «День матери». Две винтовки «АР-пятнадцать».

– Точно. Я сейчас работаю дома, без доступа к архивам, и пытаюсь разобраться, что к чему. Вы кого-нибудь арестовали по этому делу?

Повисла пауза.

– Босх? Я тебя вспомнил. Убойный отдел, верно? Зачем тебе ограбление двадцатилетней давности?

– Все правильно, я из убойного. Но сейчас работаю над «глухарями» и расследую одно дело, в котором нужна информация из первых рук. Так вы кого-нибудь взяли, Гас? Кто был подозреваемым?

Брэйли продолжал молчать, видимо переваривая информацию.

– Как ты получил этот номер, если сидишь дома и сейчас субботний вечер?

– От Рика Джексона. Позвони ему, если хочешь. Он замолвит за меня словечко.

– Даже не знаю, парень. Субботний вечер… согласись, звучит как-то стремно. Кто работает над «глухарем» в субботу?

Босх еще помнил полицейский жаргон девяностых.

– Стремно или нет, но Рик за меня поручится. Так ты поможешь, Гас?

Гарри знал, что получить копию досье по ограблению такой давности маловероятно. Дела о грабежах не хранятся долго, и скорее всего оригинальный материал уже уничтожен. Во время массовой оцифровки архивов в департаменте сканировали только те дела, которые имели шансы попасть в суд. Поэтому теперь Босх мог полагаться только на Брэйли.

– Мы не раскрыли дело, – ответил наконец Брэйли.

– Ты хорошо его помнишь? – спросил Гарри.

– А ты хорошо помнишь дела, которые не смог раскрыть? Вот и я тоже. Еще как помню. Грабежи или убийства – «висяки» всегда сидят в печенках.

– Согласен. Сколько тогда взяли?

– Я помню все до цента. Двести шестьдесят шесть тысяч двести долларов.

Босх присвистнул:

– Ты шутишь. В таком районе?

– В «День матери» там обналичивали по триста-четыреста чеков. Сам прикинь.

– И ребята с «АР-пятнадцать» были в курсе?

– Само собой – не надо родиться гением, чтобы это понять. Но мы решили, что их навел кто-то из своих. Только не смогли это доказать. Парень, на которого мы нацелились, обзавелся адвокатом раньше, чем мы успели зачитать ему права.